Кэт Мартин - Дерзкий вызов
— Маловероятно. Смелости ей, конечно, хватило бы. Но Пьер не заметил, чтобы она выходила той ночью. Даже если это сделала она, то ей кто-то помогал. Для женщины это слишком сложная задача.
— Может быть, Сент-Оуэн? Ведь нам известно, что она встречалась с ним.
— Жюль постоянно путается с женщинами. Я считаю, что у нас недостаточно оснований подозревать его. Думаю, что это были любовные свидания. Правда, раньше он козырял своим несогласием с политикой императора. Можно, конечно, и его допросить. Не помешает. — Кольбер кивком выразил согласие. — А женщина может дать ключ к разгадке, — продолжал Лафон. — Майор, несомненно, питает к ней слабость. Если через нее что-то выяснится, имеет смысл поторговаться. Пообещаем ему, что отправим ее домой, если он вернет документы.
— Я другого мнения о Фэлоне. Думаю, он скорее станет торговаться о своей отправке, а не жены.
— Возможно, вы правы. В любом случае это скоро выяснится. Так или иначе бумаги мы вернем и заодно узнаем, кому майор хотел их продать.
— Ясно кому.
— Вы думаете, он работает на англичан? Вряд ли. Наши люди так и не получили ни одной улики против него. Я полагаю, он мог продать бумаги тому, кто больше заплатит. Сейчас по меньшей мере полдюжины стран не пожалели бы никаких денег за эти чертежи.
— Царица небесная, а мне и в голову не приходило!
— Не случайно генерал поручил мне это дело. Я дольше всех знаком с майором и знаю его лучше, чем кто-либо. Если кто-то и сможет выяснить правду, так это я.
Кольбер улыбнулся:
— При помощи сержанта Пикереля.
Лафон покосился на тяжелую деревянную дверь. Он знал, что скрывается за ней. Образно представив страшную картину, он невольно содрогнулся.
— Пытки — отвратительная вещь. Честно говоря, я надеялся, что нам не придется к ним прибегать. И потом, я не думаю, что от майора можно чего-нибудь добиться таким способом.
Кольбер тоже посмотрел на дверь. Даже через толщу дерева были слышны глухие удары.
— Я знаю, что вы пошли на это скрепя сердце. Во всяком случае, мне казалось, что до сих пор вы относились к майору с уважением. Могу выразить вам сожаление. Лично мне этот человек всегда был неприятен.
— Война есть война. На ней все дозволено.
— К сожалению, это так.
Лафон толкнул дверь и заглянул вниз. Проход, начинавшийся за лестницей, был настолько темным, что стен не было видно уже на расстоянии нескольких шагов. Полковник заставил себя не думать о том, что скрывается в тени, и сосредоточился на маленьком светящемся кружке в конце лестницы.
На старом письменном столе со множеством зазубрин стояла масляная лампа. По обеим сторонам тоннеля из маленьких медных рожков торчало по факелу. Их мигающий свет привносил в и без того страшную картину зловещий оттенок.
Сержант Пикерель стоял, широко расставив толстые ляжки. Его мясистые руки были сжаты в кулаки, каждый величиной с мяч. Напротив него сидел майор, привязанный к стулу. Его тело бессильно опало на веревках. Один глаз опух и полностью закрылся. Губа была рассечена возле угла и тоже вздулась.
Виктор Лафон старался казаться спокойным.
— Дайте мне знать, когда приведут женщину, — сказал он Кольберу и приготовился сойти вниз.
Майор, услышав слова, наводящие ужас, поднял голову. Пытаясь распрямить избитое тело, он впился в полковника синими глазами.
За окном была одна темнота — ни луны, ни звезд. И по-прежнему никаких известий о Дамиане. Ветер стегал ветвями по стеклам. Этот звук еще больше взвинчивал нервы. Александра изнемогала от усталости, но тревога заставляла ее оставаться на ногах.
Наконец она отошла от окна и собралась спуститься в холл, чтобы хоть как-то отвлечься. Когда Александра дошла до середины коридора, ее внимание привлек громкий стук во входную дверь. Это был тревожный звук, резкий и решительный. Она бросилась вниз по лестнице. От волнения у нее высохло во рту и сдавило грудь.
Пьер уже выбежал в холл и суетился у двери, что-то бормоча. Александра торопливо шла за ним по черно-белому мрамору, чувствуя, как тяжело стучит ее сердце.
— Добрый вечер, мсье, — сказал дворецкий, открывая дверь. — Что вам угодно?
— Жюль, каким образом…
Она осеклась, увидев его встревоженное лицо.
— Мне нужно срочно поговорить с вами. Это очень важно.
Не обращая внимания на маленького черноволосого дворецкого, он прошел в холл и, схватив ее за руку, увлек в коридор.
— Жюль, ради Бога, скажите, что случилось?
Через секунду они были в кабинете. Когда дверь закрылась, Александра быстро повернулась и посмотрела ему в лицо.
— Я точно не знаю, — сказал он, — но что-то произошло. Отправляйтесь к себе и возьмите накидку. Захватите еще пару удобных туфель. Вам нужно немедленно уходить отсюда.
— Почему? Скажите наконец, что стряслось? Жюль нахмурился еще сильнее.
— Ваш муж арестован. Они обнаружили пропажу документов. Сегодня днем. И обвиняют его.
— Но они же знают, что он не мог этого сделать. Он же все время находился с ними!
— Они считают, что он организовал похищение. Теперь они хотят захватить вас. За вами уже послали солдат. Сейчас они прибудут сюда.
— Господи, что же будет?!
— Только не волнуйтесь. Берите накидку и туфли, как я сказал. Быстрее, Александра. У нас мало времени.
Она побежала наверх и, преодолевая страх, принялась собирать небольшой дорожный саквояж. Напоследок она запихнула в него пару коричневых туфель и, схватив накидку, побежала в холл. У выхода Жюль взял ее под руку, и они быстро покинули дом. Он усадил ее в небольшой черный фаэтон и сел рядом.
— Куда мы едем?
— В гостиницу «Марбёф». Бернар уже там с фургоном.
Он увезет вас из города на север. Вы еще можете мо успеть на судно в Гавре.
Ее мозг отказывался воспринимать все, что говорил Жюль. Единственное, о чем она думала, это об аресте Дамиана.
— В гостиницу «Марбёф»? — тупо повторила она.
— Да. Бернар отвезет вас на север.
— А как же… Дамиан?! Жюль сжал ей руку.
— Мне очень жаль, дорогая, но ему нельзя помочь. Она словно вросла в сиденье.
— Что значит нельзя помочь? — Наконец она пришла в себя и начала медленно соображать. — Мы должны вырвать его оттуда. Дамиан невиновен.
Жюль только молча покачал головой.
— Где он? — настаивала она.
— В катакомбах, — после долгого молчания сказал Жюль. — Сейчас он в камере под канцелярией префекта полиции. Потом его обычным порядком переведут в военную тюрьму.
— Катакомбы… Какой ужас! Боже мой, как они могли?!
Глаза Александры наполнились слезами, когда она представила подземелье, о котором рассказывали страшные вещи. Говорили, что оно сохранилось со времен Римской империи. Некогда это были гигантские известковые карьеры. Во время Террора катакомбы стали последним убежищем для тысяч узников, приговоренных к казни на гильотине. И теперь Дамиан должен сидеть в одной из грязных камер, среди истлевших костей и сгнивших трупов. Думать об этом было невыносимо тяжело.
