Роксана Гедеон - Дыхание земли
Я отдала поводья Стрелы конюху, быстро преодолела ступени парадной лестницы, а уж дверь передо мной распахнул дворецкий.
– Как прикажете доложить?
– Доложите о герцогине дю Шатлэ, – ответила я, сама удивляясь тому, как быстро и естественно слетело с моих губ это имя.
Дворецкий поспешно удалился. Я не успела как следует осмотреться, как Констанс уже спускалась мне навстречу. Мы обнялись.
– Наконец-то вы о нас вспомнили, – сказала она с укоризной. – Мы довольно давно не виделись, не так ли?
– Полагаю, мне следовало предупредить вас о визите.
– Какие предупреждения? Мы соседи. И разве вы забыли, как я забиралась к вам в постель, а вы списывали у меня арифметику?
Она была очень хороша сейчас: в нарядном платье из индийского муслина, с рыжими волосами, собранными в высокую прическу, как было модно сейчас… Было даже трудно поверить, что ее сыну скоро одиннадцать.
– Идемте в гостиную. Я познакомлю вас с мужем и Марком, – улыбаясь, предложила она.
Я улыбнулась ей в ответ:
– Буду очень рада…
Граф де Лораге, высокий, худощавый, поднес мою руку к губам.
– О, для меня это сюрприз – то, что новая герцогиня дю Шатлэ оказалась до такой степени очаровательна.
В ответ я улыбнулась даже чуть застенчиво – так давно не слышала я комплиментов, и так давно меня не встречали столь радушно.
– Спасибо, – произнесла я искренне. – Здесь… здесь, у вас, так хорошо.
– Ну, так что же? – воскликнула Констанс. – Полагаю, что вы останетесь на ужин, – это решено, не так ли?
В этот миг появился Марк, сын Констанс, – светловолосый высокий мальчик, очень похожий на мать. Он приветствовал меня степенно, как взрослый, и мне даже казалось, что мальчуган поцелует мне руку. В последний момент стеснительность взяла верх, и он ограничился поклоном.
Был сочельник, канун Рождества. В этот день полагалось быть дома, в кругу семьи, но я, думая об этом, не особенно беспокоилась. Кто вспомнит обо мне там, в Белых Липах? Даже Александр – тот человек, с которым я была хоть чем-то реально связана, – еще на рассвете уехал в неизвестном направлении. Я бы не удивилась, узнав, что он ездит в Ренн к девкам… или еще куда-нибудь.
Я нарочно не хотела возвращаться. Я желала хоть своим отсутствием досадить обитателям Белых Лип. Легкое облачко пробегало по моему лицу, когда я думала об этом, но я усилием воли заставляла себя снова улыбаться и участвовать в разговоре. Мне это легко удавалось.
– Вы так грустны, сударыня. Может, я что-то не так сказал?
Вопрос прозвучал в тишине и оттого показался мне особенно громким. Граф де Лораге обеспокоенно смотрел на меня, а я никак не могла сообразить, что же мне следует ответить. Наверное, моя растерянность отразилась на лице, потому что Пьер Анж, нахмурившись, произнес:
– Прошу прощения, мне, вероятно, не следовало спрашивать.
Все неловко молчали. Я проклинала себя за то, что пришла в этот дом: мало того, что испортила людям праздник, так они же еще чувствуют себя виноватыми…
Я проговорила – тихо и нерешительно:
– Ради Бога, не берите этого на свой счет, господин граф. Я вспомнила о сыне. Недавно мы с мужем отдали его в коллеж, и я… я все думаю, каково ему там в этот вечер… вдали от меня. От дома.
– Марк учится в этом коллеже, – заметила Констанс. – Это не самое плохое заведение, вам не следует волноваться.
– В том же коллеже? – удивленно переспросила я.
Мне ответил сам Марк:
– Да, во втором классе. А ваш сын в каком?
– В первом. Он младше тебя на два года.
Констанс улыбнулась.
– Думаю, разница в возрасте не помешает вам подружиться.
Потом мы с Констанс уединились в ее комнате – розовой, затянутой атласом цвета абрикоса.
– Это все заботы Пьера Анжа, – пояснила Констанс, заметив мой интерес к воздушной, изысканной обстановке. – Он сам выбирал мебель, подбирал образцы – давно, еще до революции…
– Он у вас замечательный, – невольно вырвалось у меня.
– Вы тоже поняли это? – Констанс вдруг стала серьезной. – Знаете, когда родился Марк, мне не было еще шестнадцати. Я пропала бы без Пьера Анжа. Родители требовали, чтобы я отдала мальчика, обещали устроить его в хорошую семью. Я противилась, но, думаю, у меня все же отобрали бы ребенка, если бы не Пьер Анж. Он всех ужасно ошеломил, когда заявил, что его предложение остается в силе и, если я согласна, он женится на мне и примет Марка. За все эти годы я не слышала от него ни слова упрека. Марк любит его…
– А Марк знает правду?
– Знает, что Пьер Анж ему не отец. И это все.
На ее лице вдруг отразилось такое смятение, что я не решилась расспрашивать дальше. Немного погодя Констанс заговорила вновь:
– Официально Пьер Анж не усыновлял Марка. Мой сын законным наследником не является. Пьер Анж прекрасно к нему относится, но… понимаете, ему хочется иметь своих детей.
– Это естественно.
– Послушайте, – проговорила она почти шепотом, и лицо у нее сейчас было простодушное, как у девочки, – я еще никому этого не говорила – так боюсь спугнуть…
– Спугнуть что?
– Свое счастье. Я уже третий месяц беременна и…
Она просто светилась радостью. Я подалась к ней, крепко сжала ее руку.
– Констанс, это же замечательно! Поздравляю вас!
– Я так рада, Сюзанна… Ах нет, вы этого не знаете! У вас трое детей, вы счастливы так, что…
– Ваши мечты тоже осуществятся, дорогая. Ну, должна же быть справедливость! Пьер Анж и вы заслуживаете этого…
С треском лопнуло полено в камине, рассыпав целый сноп искр. Пламя полыхнуло ярче, разгоняя сумрачные тени. Я увидела, что Констанс улыбается, но как-то робко. Странная это была улыбка; Констанс словно пыталась убедить себя в том, в чем сама сомневалась. Да и вообще, моя подруга казалась мне немного нервной. Может быть, это из-за ее состояния.
– Конечно, так и будет, – сказала она после недолгого молчания. – Просто я немного волнуюсь. У меня уже было несколько срывов, врачи так пугали нас. Теперь, кажется, все в порядке, но…
– Не надо сомневаться, – перебила я ее. – Вам нужен покой, а остальное само собой уладится. Вот мои дочери – они почти в тюрьме родились.
Не знаю, зачем я это сказала. Обычно я старалась не вспоминать о тюрьме.
– Близняшки – это ведь дочери Александра? – внезапно спросила Констанс.
Я кивнула, очень боясь продолжения расспросов, но Констанс заговорила о другом:
– Мы все так рады, что герцог дю Шатлэ наконец женился. Если Белым Липам чего и не хватало, так это женских рук.
Я промолчала, ибо этот брак у меня пока особых восторгов не вызывал. Графиня де Лораге тихо произнесла:
– Ваши отношения с Александром наладятся, Сюзанна. Для этого нужно лишь время. Герцог очень замкнутый, но хороший человек… просто превосходный.
