Бренда Джойс - Великолепие
— Простите, князь. — Эдит Оусли поднялась. — Надеюсь, когда-нибудь вы расскажете мне обо всем поподробнее. А условностями я и сама часто пренебрегала. — Она улыбнулась.
— Последую вашему примеру. — Николас поклонился. У дверей она задержалась,
— Когда вы намерены зайти к ней, князь?
Он поразился. Их мысли работали синхронно. «Леди Стаффорд, — решил Николас, — весьма полезный и приятный союзник».
— Я буду у нее в течение часа, — сказал он. Удовлетворенная ответом, старая леди кивнула и вышла.
— Кэролайн. Он здесь.
Кэролайн занималась уборкой и сейчас с метелкой из перьев в руке и в фартуке, надетом поверх темно-серого платья, вытирала пыль с книг.
— О Боже, Кэролайн! Северьянов пришел! — встревоженно сообщил Джордж.
Она посмотрела в окно и увидела, как Николас приближается к лавке. Несмотря на хромоту, он шел широким решительным шагом. На нем была меховая шуба.
— Мне лучше оставить вас с глазу на глаз? — озабоченно спросил Джордж.
Не успела Кэролайн ответить, как над входной дверью звякнул колокольчик, и она открылась. Николас вошел в лавку, и его глаза сразу остановились на Кэролайн. Оба молчали.
Девушка мучительно тосковала о нем и понимала, что очень любит его. Однако она не представляла себе, что почувствует, снова увидев Николаса. Ведь ее, казалось бы, несбыточная мечта осуществилась, а потом Кэролайн потеряла все. Ей хотелось броситься к нему, обнять и навсегда укрыться в его надежных объятиях. Но она лишь пристально вглядывалась в Николаса.
Джордж низко поклонился.
— Ваше сиятельство, рад видеть вас! Глаза Николаса насмешливо блеснули, но он, едва взглянув на Джорджа, устремил взор на Кэролайн.
— Здравствуйте, Браун. Весьма приятно, что вы так расположились ко мне за время моего отсутствия.
Джордж удалился на кухню.
Они остались одни. Николас не отводил глаз от Кэролайн. Вытерев о фартук вспотевшие ладони, она положила метелку и через силу улыбнулась.
— Я слышала, что ты в Лондоне, Николас. Это так неожиданно.
— Разве можно считать неожиданностью мое появление в Лондоне… и в твоей жизни? — Он подошел ближе.
Кэролайн задыхалась от волнения. Она бы бросилась к нему, забыв обо всем, но вспомнила угрозы Дэвисона и его требования.
— Я полагала, что твои семейные обязанности на некоторое время задержат тебя на родине. — Кэролайн намекала на жену и дочь князя.
— Ты ошиблась.
— Видимо, так, — сухо заметила она. — Но жизнь полна неожиданностей, — добавила Кэролайн, с горечью вспомнив воскресение из мертвых Мари-Элен.
— Не только неожиданностей, но и проблем и перемен. — Николас, шагнув к девушке, взял ее за руки. — Ты чудесно выглядишь.
Кэролайн высвободила руки и заметила, что он насторожился, а глаза выразили разочарование. «Что я делаю! — подумала она. — Ведь мне поручено завлекать его, соблазнять, а я отталкиваю!»
— Думаю, на мою долю выпало слишком много для одного человека.
— Что правда, то правда. — Николас снял шубу и небрежно бросил ее на конторку. — Но ты очень сильная. Как бы ни ломала тебя жизнь, ты выйдешь победительницей, не сомневаюсь.
Кэролайн едва сдерживала слезы.
— Ошибаешься. Я потерпела поражение.
— Не верю.
Она пожала плечами.
— Как поживает Катя?
— Катя здесь, в Лондоне. Мы остановились в сент-джеймской гостинице и проведем здесь две недели, а потом уедем в Бреслау. Ты не хочешь встретиться с Катей? Может, поужинаешь со мной сегодня? — Он снова взял ее за руки. — Кэролайн, я тосковал о тебе. Почему ты убежала, даже не поговорив со мной? — Николас помолчал. — Мари-Элен умерла, — добавил он.
Кэролайн вздрогнула.
— На сей раз в этом нет сомнения, — продолжал Николас. — Однажды ночью она покинула дом в одном белье во время сильной грозы. Ее тело обнаружили через четыре дня. Мари-Элен похоронили в Петербурге.
— Она… она сама захотела умереть? — Потрясенная, Кэролайн вспомнила, как была обезображена шрамами и бинтами некогда тщеславная Мари-Элен.
— Этого я не знаю. — Николас посмотрел ей в глаза.
— Как пережила это Катя?
— Она очень печальна и подавлена. Перед смертью Мари-Элен не желала видеть никого, даже дочь. Катя часто вспоминает о тебе. Ей не хватает тебя, как и мне. Когда-то ты сказала, что наша любовь слишком драгоценна и от нее нельзя отказываться. Кэролайн, я прошу тебя стать моей женой.
Кэролайн отпрянула от него, но он крепко держал ее за руки и отпустил не сразу. «Едва ли он сказал бы мне это, если бы знал, что я собираюсь предать его. Но может, удастся скрыть это от него? Будь проклят Стюарт Дэвисон!
Он заставляет меня предать мою любовь! Если бы я могла обо всем рассказать Николасу!» — Кэролайн охватил ужас от того, что она была готова проклясть даже своего отца.
Николас положил руки ей на плечи. Кэролайн чувствовала тепло его дыхания, знакомый голос ласкал ее слух.
— Мы могли бы вернуться в гостиницу. Давай хотя бы поужинаем и вместе проведем вечер. Не отказывай мне сразу. Подумай. Я готов ждать.
Кэролайн закрыла глаза. Мысли ее пришли в смятение. Но одно девушка знала точно: она должна принять его приглашение.
— Хорошо, я проведу с тобой вечер, Николас, — сказала Кэролайн, не радуясь ни тому, что он сделал ей предложение, ни возможности побыть с ним, а думая только о том, как соблазнить и предать его.
Увидев Катю, Кэролайн так обрадовалась, что даже чувство вины, поселившееся в ней после того, как она поддалась на шантаж Дэвисона, исчезло. Стоя с Николасом на пороге Катиной комнаты, она наблюдала, как девочка читает вслух гувернантке. Катя не видела ее. Залюбовавшись красивым милым ребенком, Кэролайн осознала, что всем сердцем любит ее, как свою собственную дочь.
Она сделала шаг вперед.
— Катя, душенька моя!
Девочка вскочила, уронив книгу, радостно вскрикнула, бросилась к Кэролайн и обвила ее ручонками. Кэролайн крепко прижала ее к себе.
— Я так тосковала о вас, мисс Браун! Мне было ужасно одиноко!
— Я тоже тосковала, — улыбнулась Кэролайн.
— И бедный папа тоже. — Катя взглянула на отца. — Он был очень опечален, когда вы уехали. Почему вы бросили нас? Кэролайн растерялась.
— Наверное, потому, что очень люблю вас обоих.
— Но так не бывает! Вы уехали из-за мамы, правда? — Взгляд умных карих глаз был испытующим, но не осуждающим. — Мне очень жаль твою маму, — шепнула она девочке. Николас попросил гувернантку удалиться.
— Ты все правильно поняла, моя умница, — сказал он Кате.
Кэролайн не знала, следует ли ему говорить дочери всю правду.
— Мама была очень больна, — печально объяснила Катя. — Она не хотела никого видеть. — Голос у девочки задрожал, и она печально улыбнулась. — Правда, мама меня и раньше не любила.
