Кэтрин Гэскин - Сара Дейн

— Ты действительно все решила?

Она подняла на него глаза.

— Как может быть иначе, Джереми? Ведь во всем этом Эндрю. Как же я могу это бросить? Потерять все это — это все равно, что снова потерять его, потерять его еще тысячу раз.

Голос ее прервался, слезы хлынули из глаз и потекли по щекам.

— Тебе, больше чем кому-нибудь, известно, что Эндрю сделал для меня. Он вытащил меня из трюма для ссыльных. Из-за меня он поселился здесь. Потом он полюбил этот край, и его сердце здесь. Я в этом уверена больше, чем в чем-нибудь другом. Я должна сохранить все, что он создал, — сохранить в целости для наших детей. Это их страна, и именно здесь они должны увидеть достижения своего отца.

— И ты готова делать это в одиночестве?

Она кивнула.

— Да, если необходимо.

Затем она склонила голову, и он увидел, как вздымаются ее плечи. Она закрыла лицо руками. Дальше ее слова были невнятны и заглушались рыданиями.

— Я не знала, что будет так. Я не знала, что можно испытывать такое отчаяние, такую потерянность. Эндрю… Эндрю!..

Джереми нежно коснулся рукой ее волос и погладил их. Он до боли ясно вспомнил ту первую ночь, что провел под крышей Гленбарра, ту ночь, когда они ужинали при свечах, сидя на ящиках: Эндрю, мерившего шагами голые доски пола, и его лицо, озарявшееся видением будущего. Тогда он казался непобедимым, не было ничего недостижимого для его размаха, его гения. К чему бы он ни прикоснулся — все становилось золотым.

Но теперь, четыре года спустя, золотой век кончился. И рыдания Сары были протестом против его ухода.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава ПЕРВАЯ

Три недели после смерти мужа Сидней не видел Сару Маклей. Джереми Хоган, возвратившийся на Хоксбери, ничего не сообщил о ее планах на будущее, а из самого Гленбарра никаких известий не поступало. Все, что могли сообщить слуги, это что их хозяйка проводит время с детьми, гуляя с ними по Саутхедской дороге или внизу, на меленьком пляже; иногда она давала им уроки вместо их учителя Майкла Сэлливана — молодого человека, который ежедневно приходил в Гленбарр из снимаемых им комнат в городе. Но от Майкла Сэлливана невозможно было ничего добиться. Ричард Барвелл, кажется, тоже ничего не знал. От Энни Стоукс стало известно, что Сара проводит все вечера в кабинете Эндрю, где он занимался делами. Она распорядилась, чтобы там топили каждый вечер, и Энни, всегда внимательный наблюдатель, знала, что частенько ее хозяйка поднималась к себе в спальню глубокой ночью.

Сара прожила эти недели в каком-то тумане — это было время, которое она потратила не на забвение Эндрю, а на открытие для себя того, как он мыслил; она следила за тем, как созревал каждый его план, каждая его мечта, которые зародились в нем за время их супружества. В одиночестве, в этой маленькой, пустой комнатке она снимала с полок тяжелые конторские книги, которые зарегистрировали все его деловые контракты, все сделки, заключенные им со времени получения надела на Хоксбери. Лавка, фермы Тунгабби, Приста… первый «Чертополох», потом новый, приобретенный в Англии, покупка «Ястреба» и «Дрозда»… все финансовые отчеты были здесь, в этих книгах, здесь же были распоряжения Эндрю его лондонским агентам. Часы, проведенные в кабинете, явились не только школой для нее, но возможностью общаться с самим Эндрю. Записи, коряво сделанные на бумаге, составили основу жизни, которую они построили для себя вместе.

Лавка начала торговлю. На память ей пришел тот день, трудный, полный толпящихся людей, когда они впервые открыли магазин.

Покупка фермы на Тунгабби. Эти слова означали возвращение Эндрю из Англии с новым «Чертополохом» — время, когда строился Гленбарр. Каждая строчка, написанная им, могла быть дополнена сотнями разных деталей: они были просто регистрацией планов и устремлений Эндрю, его верой в будущее колонии. Это было похоже на прочтение интимного дневника их совместной жизни. Она нежно касалась страниц, и ей чудился его голос, горячо объясняющий возможности какого-то нового проекта, который завладел его умом. Эндрю не обладал душой поэта: он не оставил ей писем, над которыми можно было бы рыдать — но эти тщательные записи были ощутимым свидетельством его любви.

Прочитав и изучив последнюю книгу, Сара написала Луи. Письмо было длинным. Оно содержало описание восстания ссыльных в Касл Хилл и гибели Эндрю. В нем она также писала о намерении продолжать его дела в том виде, как он их оставил, и тут же делала предложение Луи о приобретении полного права на владение «Дроздом» и «Ястребом», так как она предпочитала рисковать собственными деньгами и не хотела заставлять его передавать управление делами в женские руки. И она приготовилась терпеливо ждать его ответа.

Однажды утром, меньше чем через месяц после гибели Эндрю, Дэвид сбежал по лестнице, чтобы сообщить Саре, что из окна классной комнаты они заметили «Ястреб», бросивший якорь в Сиднейской бухте. Сара приняла новость с большой опаской: она не чувствовала себя пока готовой к проблемам, которые ждут ее в отношении груза «Ястреба», но немедленно написала записку капитану Сэму Торну с просьбой прибыть в Гленбарр.

На следующий день капитан Торн ждал ее в маленькой комнатке, которую он помнил как кабинет Эндрю Маклея. Он заранее знал исход этого разговора: ни за какие деньги на земле он не останется на службе у женщины-хозяйки. Он, Сэм Торн, не привык получать вежливые записочки, в которых указан час, когда он может прийти для разговора о грузе на борту его судна. В его практике случалось, что у владельцев были агенты, или они вели дела непосредственно, то есть прямо на борту судна. Сделки совершались как следует, за графинчиком рома в его каюте, а не в гостиной за чашечкой чая!

Следующие два часа значительно просветили его. Он тотчас же почувствовал, что женщина, сидящая через стол от него, не совсем уверена в себе, но как только он пытался превысить свои полномочия, она как-то ловко ставила его на место. Она ничего не приняла на веру, изучая одну за другой все покупки и счета на продажу, причем таким образом, что, будь она мужчиной, он счел бы это совершенно оскорбительным. Она нервничала — это он понял очень хорошо, но в то же время не допускала ошибок, которые дали бы ему право утверждать, что она не может из-за этой конторки и из этого дома управлять судьбами трех кораблей, бороздящих океаны.

Месяц спустя «Ястреб» отбыл из Порт-Джексона и взял курс на Лондон. За это время Сара и Сэм Торн достигли взаимопонимания. Он по-прежнему не доверял владельцамженщинам и все еще считал, что она знает гораздо меньше о коммерческих делах, чем делает вид. Но в то же самое время она и не так мало осведомлена, как можно было ожидать. И хоть она торгуется за каждую копейку, она справедлива и честна в ведении дел. Они провели сражение, Сара и капитан Торн, но победа не досталась никому.