Николь Джордан - Повелитель желания
Что же касается ее вопроса… Джафар не мог сделать ее своей «женщиной». Алисон никогда не согласится стать его наложницей, а ему и в голову не придет просить ее об этом. А женитьба? Мусульманская религия позволяла Джафару иметь четырех жен, однако он достаточно хорошо знал Алисон, чтобы понять: она не смирится с тем, что ей придется делить мужа с другими женщинами. А Джафар не имеет права предложить ей больше. Его первой женой должна быть дочь вождя соседнего племени. Он не смеет ставить собственные желания и мечты выше интересов своего народа.
И, кроме того, как может Джафар просить Алисон провести остаток жизни здесь, на этой дикой земле?
Сама мысль об этом невозможна. Что он способен предложить ей, кроме войны и вечных тягот? Какое будущее, кроме пожизненного заключения на чужой земле, среди чужой культуры? Даже если бы Джафару удалось жениться на ней, может случиться так, что его убьют в любом бою. И что тогда? Алисон будет отрезана от всего, что ей дорого.
Нет, правда в том, что ей будет лучше без него, среди родных ей людей, с человеком, который готов предложить ей спокойное, обеспеченное будущее.
С Эрве де Бурмоном.
Джафар, сам того не сознавая, властно сжал Алисон в объятиях. При мысли о том, что кровный враг завладеет всем, что только сейчас получил он, что любой другой мужчина станет дарить ей наслаждение, познает экстаз ее ласк, снова и снова будет брать это сладостное тело, погружаться в восхитительное тепло, кровь в жилах Джафара закипела. Но когда-нибудь ему придется с этим смиряться. Он должен вынудить себя спокойно и без эмоций учитывать обстоятельства. Правда, в его силах решить судьбу Алисон. Джафар мог держать Алисон в плену долгие годы или дать ей свободу, поставить ее счастье выше собственного. Мог позволить ей соединиться с женихом. Отослать Алисон к Эрве де Бурмону.
Теперь ничто не стоит на его пути. Вчера Джафар получил послание от своего помощника Фархата. Переговоры с французским правительством успешно продвигаются. Вскоре состоится обмен военнопленными и у него не останется веских причин использовать Алисон и ее дядю для того, чтобы выговорить наиболее выгодные условия. И письма, которые он написал высокородным друзьям деда, вскоре принесут желанные плоды. Джафар был почти уверен, что сумеет сделать возвращение Алисон в Алжир менее трагическим, сможет защитить ее имя и репутацию так, что ей не придется слишком страдать.
«Остается лишь признаться в собственном эгоизме», — саркастически думал Джафар. Но хватит ли у него сил добровольно отпустить ее?
— Джафар? Ты уже выбрал… невесту?
Джафар почувствовал резкую боль в груди. Аллах, да он даже не способен принять решение относительно освобождения Алисон, не то что думать о будущей невесте! Как бы он желал забыть о суровом долге! Для него существует лишь это мгновение, мгновение, когда он счастлив, когда может наслаждаться ощущением нежного, горячего тела Алисон рядом со своим.
— Я не хотел бы обсуждать это, дорогая.
— А если хочется мне?
Джафар, приоткрыв один глаз, с деланной яростью уставился на нее:
— Молчи или я побью тебя!
— Не побьешь! — уверенно заявила Алисон. Джафар никогда не причинит ей боли, она знает это так же твердо, как то, что она любит его. Мягкая улыбка осветила ее лицо при воспоминании о том, как нежно он ухаживал за ней во время болезни. Нет, намеренно он никогда не сделает ей больно!
Заметив ее улыбку, Джафар поднял бровь.
— Ты, я вижу, не боишься рассердить меня.
Алисон скромно опустила глаза, явно разыгрывая покорную пленницу, и осторожно провела пальцем по шраму, оставленному на руке Джафара ее пулей.
— А ты не собираешься принимать всерьез меня! И помни, я не задумаюсь снова выстрелить в тебя, если представится возможность.
Джафар негромко рассмеялся.
— Ну вот, теперь ты больше похожа на мою тигрицу… царапаешься, кусаешься… если не мурлычешь в моих объятиях.
Звучавшее в его голосе чисто мужское самодовольство, смешанное с гордостью, задело Алисон за живое.
— Тигрица… Эхереш… ты выбираешь для меня имена, которые вряд ли могут польстить.
Джафар, прищурясь, посмотрел ей в глаза.
— Так ты хочешь, чтобы я льстил тебе? Осыпал нежными словами? Как насчет Розы Рассвета? Или Жемчужины Желания?
Он был так очаровательно трогателен в своем желании угодить, что мог растопить камень. Алисон хотелось одновременно и смеяться и ударить его за то, что он ничего не желает слушать о ее тревогах.
— Я могла бы поверить, если бы ты говорил серьезно, — сухо заметила она.
— Но тут ты ошибаешься. Я серьезен, как никогда, — заверил Джафар, весело улыбаясь. — Ты звезда рая, сокровище султана…
— Любовница, — перебила она с горькой искренностью. Радость Джафара отчего-то померкла.
— Да, любовница.
Алисон тоже нахмурилась, внезапно осознав, как хотела бы навсегда остаться возлюбленной Джафара. Он был таким великолепным мужчиной. Настоящим мужчиной. Неукротимым, свирепым красавцем, в сердце которого, однако, таилась нежность. Но суровая реальность не позволит им стать истинными возлюбленными.
— И пленница, — тихо добавила Алисон еще одно имя к тем, что он уже дал ей.
Джафар медленно покачал головой, снова забыв о печали.
— Не сегодня, Эхереш! Сегодня я подчиняюсь твоим приказам.
— Неужели? — скептически спросила она.
— Честное слово.
Это неожиданное разрешение дало пищу воображению девушки. Задумчиво оглядев Джафара, она объявила:
— Думаю, будь ты моим пленником, лучшего и желать нельзя!
И тут Джафар улыбнулся, медленной чувственной улыбкой, от которой сердце Алисон невольно сжалось.
— Прекрасно… я буду твоим рабом на этот день, cherie, — галантно согласился он. Алисон весьма трудно было одурачить красивым лицом или столь непонятной уступчивостью. Тем не менее, как всякая настоящая женщина, она не могла проигнорировать брошенный вызов. Девушка окинула Джафара дерзким взглядом, полным мятежного желания.
— Но ты все еще одет, — кокетливо заметила она. — Сними все. Я хочу видеть тебя.
Мгновение поколебавшись, Джафар повиновался и, разжав руки, сел, чтобы снять сапоги. За ними последовали шаровары. Алисон потрясенно замерла. Джафар стоял над ней, слегка расставив ноги. Он был само олицетворение беспощадной силы и гибкого изящества, и при одном взгляде на него у девушки замирало сердце и перехватывало дыхание. Глаза ее невольно скользнули по длинным, стройным, загорелым ногам к напряженному, чуть покачивающемуся твердому фаллосу, дерзкому, очевидному доказательству его желания.
— Видишь, что ты делаешь со мной, драгоценность моя? Как заставляешь сгорать от неутолимой страсти? — спросил Джафар, пытаясь улыбнуться. И ошеломленная Алисон увидела, как он чуть сжал набухшую мужскую плоть, слегка обхватив пальцами толстое упругое древко с налитым кровью навершием. Еще больше Алисон испугали его слова:
