Патриция Мэтьюз - Волны любви
Поскольку Стюарт стоял прямо перед свидетелем, только ему одному и было видно, как тот едва заметно вздрогнул и глаза его слегка расширились. Однако, тут же взяв себя в руки, он с недоумением произнес:
– Не понимаю, сэр, о чем вы говорите.
– А мне кажется, отлично понимаете. Опыт Иезекииля Троуга в корабельном деле был весьма ограниченным. А вернее, человек этот умел делать лишь одно: сажать корабли на мель, подавая им ложные сигналы, а потом их грабить, ведь так?
Прокурор запоздало вскочил и возмущенно закричал:
– Я категорически возражаю, ваша честь! Мистер Броли не только пытается смешать с грязью доброе имя покойного, но и очернить свидетеля!
– Ваша честь, этот человек является свидетелем обвинения, – возразил Стюарт, – и потому я имею полное право проверить правдивость его показаний. Что же касается покойного, то защита считает установление его личности чрезвычайно важным делом, от которого зависит весь ход следствия.
Судья наградил Стюарта яростным взглядом, но в конце концов проворчал:
– Хорошо, мистер Броли, однако суд надеется, что вы докажете, что эти вопросы имеют прямое отношение к делу. Если же нет, то вы навлечете на себя недовольство суда.
– Они имеют отношение к делу, ваша честь, и я это докажу, – проговорил Стюарт, придав голосу гораздо большую убедительность, чем он ощущал на самом деле. – Итак, мистер Барт, правда ли то, что покойный был грабителем морских судов?
Инок Барт за то время, пока шла перепалка прокурора со Стюартом, успел, по-видимому, прийти в себя и с апломбом произнес:
– Если это и так, сэр, то мне об этом ничего не известно.
– А вот это, Инок Барт, грязная ложь! – раздался голос откуда-то из задних рядов зала.
Шум поднялся невообразимый, и судье пришлось долго колотить молоточком по столу. Марианна обернулась и замерла: в дверях стояла знакомая стройная фигура. Адам, который сидел на первом ряду, прямо позади жены, тоже обернулся, и на лице его отразилось полнейшее недоумение.
Марианна с трудом поднялась, все еще не веря глазам. Стюарт кинулся к ней.
– Марианна, вы знаете этого человека? – спросил он громким шепотом.
– Да! Это Филип! Филип Котрайт!
Это и в самом деле был Филип. Он возмужал, еще больше похудел, лицо его обветрилось, а волосы совсем выгорели, но это был он, ее Филип. Он стоял в дверях, гневно глядя на человека, сидевшего на скамейке для свидетелей. И Марианне пришло на ум сравнение с остро отточенной бритвой.
Когда удары молотка, призывающие собравшихся к тишине, возымели свое действие, послышался громогласный голос судьи:
– Я требую соблюдать порядок! В противном случае прикажу очистить зал! – Наступила тишина. – Итак, кто вы, сэр, и на каком основании смеете прерывать судебное заседание?
Стюарт обернулся к судье:
– Этот человек Филип Котрайт, ваша честь, тот самый свидетель, которого защита долго искала и все никак не могла найти. У него есть показания, имеющие непосредственное отношение к данному делу, и показания эти чрезвычайно важные. Могу ли я переговорить с ним, ваша честь?
Судья одарил Стюарта мрачным взглядом.
– Хорошо, мистер Броли, однако должен вас предупредить, что вы испытываете терпение суда.
А Филип тем временем уже пробирался к столу, где сидела Марианна. Он восторженно улыбался, не сводя с ее лица любящего взгляда.
– Филип! Я просто счастлива тебя видеть! – воскликнула Марианна и поцеловала его прямо в губы. – От тебя столько времени не поступало никаких вестей, что я думала, тебя уже нет в живых.
Филип, слегка отстранив Марианну от себя, ласково взглянул на нее.
– Ты прекрасно выглядишь, Марианна, принимая во внимание сложившиеся обстоятельства. А что до того, что я тебе не писал, так я не мог этого сделать. Приехав в Бостон вскоре после смерти тети Пруденс, я обнаружил, что ты уехала, не сказав никому ни слова, куда направляешься.
– Но как же ты меня нашел, Филип?
– Прочитал в одной нью-йоркской газете статью о Марианне Стрит, жене капитана, которая привела корабль в родной порт, после того как с капитаном произошел несчастный случай и он не мог сам управлять кораблем. Я сразу понял, что это ты, и тут же помчался в Сэг-Харбор. И что же? Оказывается, тебя отдали под суд за убийство Иезекииля Троуга, так что пришлось мне как можно скорее ехать в Нью-Йорк. – Улыбка исчезла с лица Филипа, в глазах появилась боль. – То, что ты вышла замуж за другого, было для меня ударом. Ты же обещала ждать меня!
– Но тебя так долго не было, Филип, и я... – Марианна замолчала, заметив, что к ним, не сводя с Филипа хмурого взгляда, пробирается Адам. – А вот и Адам. Ты ведь помнишь его, Филип?
Филип обернулся и настороженно взглянул на Адама.
– Да, я очень хорошо помню капитана Стрита. Как поживаете, капитан?
Он протянул Адаму руку, и тот, слегка помедлив, пожал ее.
– Хорошо, мистер Котрайт. Вот только вся эта история с Марианной...
– Кстати, об этой истории, – вмешался Стюарт. – Быть может, оставим приветствия на потом? Я должен переговорить с вами наедине, мистер Котрайт, если позволите.
– Это мой адвокат, Филип, Стюарт Броли, – проговорила Марианна.
Мужчины пожали друг другу руки, после чего Стюарт отвел Филипа к столу. Они сели и принялись о чем-то шепотом разговаривать. Марианна осталась стоять рядом с Адамом. Никто из них не проронил ни слова. После внезапного появления Филипа Марианна чувствовала в присутствии мужа странное смущение. Возвращение Филипа вызвало в ней целую бурю чувств.
Что же касается Адама, то он, будучи человеком проницательным, сразу понял, что должно означать для Марианны это возвращение из мертвых любимого когда-то ею человека, и какие чувства бушуют сейчас в ее груди. Ревность вспыхнула в нем жарким пламенем. Ему хотелось в сердцах бросить Марианне, что он ее муж, что она поклялась быть с ним вместе всю жизнь, однако он молчал, понимая, что это ничего не изменит, лишь сделает еще хуже.
Вновь послышались стук молоточка и громкий голос судьи:
– Мистер Броли, терпению суда есть конец! Я хочу продолжить судебное разбирательство.
Стюарт поспешно вскочил.
– Я тоже, ваша честь. И в связи с этим для восстановления справедливости я хочу сделать следующее предложение. Мистер Котрайт желает дать суду важнейшие показания, способные во много раз ускорить ход следствия, а посему прошу вашего разрешения дать ему слово вне очереди. Он, конечно, является свидетелем защиты, а мы пока что не выслушали всех свидетелей обвинения, однако уверяю вас, когда суд заслушает свидетельские показания мистера Котрайта, судебное разбирательство будет закончено.
Судья взглянул на прокурора:
