Джейн Фэйзер - Жемчужина гарема
Здесь он, Акбар-хан, проиграл. Что же делать дальше? Можно отомстить – любым способом, каким он пожелает. Все эти люди – пешки на его шахматной доске. Но такая перспектива уже не привлекала сирдара. Другое дело вначале, тогда его ослепила первая вспышка гнева. Теперь же ему казалось, что мстить бессмысленно. Этот поступок не сделает ему чести и не даст удовлетворения.
А если послать Айшу вместе с эскортом в Маделлу? Там они могли бы продолжать прежние отношения, пока не закончится война. Если же ему это надоест, Айша сможет вести вполне приятную жизнь в гареме. У нее останутся лошади, соколы, книги. Другие наложницы составят ей компанию. Ведь остальные его жены счастливы и довольны, хотя в отличие от Айши не пользуются такой свободой. А можно поступить совсем иначе… Но люди не должны думать, что он хоть на йоту уступил феринге…
Акбар-хан шагал взад и вперед по залу, поглаживал бородку и размышлял о том, как превратить свое поражение в победу. Айше и ее любовнику придется быстро соображать и проявить изобретательность. Он же обязан скрыть свою слабость.
На рассвете решение было принято.
Глава 22
– Айша! Айша, просыпайся быстрее! За тобой пришли. – Испуганная Зобейяда грубо трясла Аннабель за плечо.
– Сколько времени? – спросила Аннабель, плохо соображая со сна.
– Уже давно рассвело. Одевайся, тебя ждут.
Аннабель села и свесила ноги с кровати. Когда она потянулась к своим шальварам и рубашке, Зобейяда сказала ей тем же испуганным тоном:
– Нет, ты должна надеть вот это.
Аннабель ошеломленно уставилась на грубую домотканую одежду черного цвета.
– Но это не мои вещи.
– Так приказано.
Значит, судный день настал. Другого объяснения не было. На мгновение Аннабель захлестнул страх, философски-спокойную веру в Судьбу вытеснили ужасные картины казней, которые могут ее ожидать. Аннабель оделась, вздрагивая от омерзения. Грубая материя колола кожу. Аннабель никогда еще не носила таких лохмотьев. Кому они принадлежат? Очевидно, какой-нибудь крестьянке. Но у людей, которые едва сводят концы с концами, обычно нет лишней одежды. Аннабель содрогнулась при мысли о том, что всего несколько часов назад к этим обноскам прикасалось чье-то немытое тело, но понимала, что в нынешней ситуации нелепо проявлять излишнюю разборчивость.
– Ты должна быть без чадры, но с закрытым лицом, – добавила прислужница. – И босая. Так приказано.
Значит, на казни будут присутствовать мужчины. Без чадры она не сможет скрыть свои эмоции, какие бы унижения и муки ее ни ожидали. И она будет босая – это символ ее отверженности. Только теперь Аннабель поняла, что в глубине сердца никогда не верила, будто Акбар-хан способен подвергнуть ее высшей мере наказания. Но возможно, это ошибка? А если Акбар-хан не убьет свою Айшу, то и Кит избегнет смерти.
Ткань, закрывающая лицо, тоже была черного цвета. Черная одежда предназначалась для несчастных рабынь – жен горцев и для женщин из ханских гаремов, которые впали в немилость. Облачившись в свои лохмотья, Аннабель заметила, как тут же изменился весь ее облик. Сами собой сгорбились плечи, а глаза опустились долу. Уныло повесив голову, Аннабель вышла из комнаты, ощущая себя вполне достойной презрения, вспыхнувшего в глазах охранников.
Аннабель плелась за ними, и замогильный холод от каменного пола постепенно проникал в ее тело.
На рассвете охранники ворвались к заложникам. Многим спросонья показалось, будто афганцы снова, как и вчера, намерены устроить резню. При виде вооруженных воинов в остроконечных шлемах с обнаженными кинжалами дети подняли крик. Женщины поспешно утащили малышей подальше, пряча их за своими юбками или в укромных уголках. Мужчины – те, кто находился в ближней к выходу комнате, – загородили их своими телами, хотя и сознавали полную свою беспомощность.
– Чего вы хотите от нас в такой ранний час? – спросил майор Поттингер на ломаном пушту. – Что, уходим отсюда?
– Это решать Акбар-хану, – ответил один из охранников. – Мы пришли за Рэлстоном-хузур.
Кит появился из смежной комнаты, где стояла его кровать.
– Я здесь.
– А что вам нужно от капитана Рэлстона? – не успокаивался майор. – Он кавалерийский офицер армии ее величества королевы.
– Вряд ли мой чин, Поттингер, произведет на них впечатление, – сухо заметил Кит. – Но все равно спасибо.
Он оправил свой потрепанный мундир, застегнул пуговицу на потертом манжете рубашки. Почему-то ему было очень важно встретить свою судьбу в подобающем виде. Правда, привести себя в порядок не было никакой возможности. Не привык Кит и к отсутствию сабли за поясом, ощущение было такое, будто он гол и беззащитен – и физически, и морально.
– Джентльмены, – Кит махнул рукой афганцам, которые смотрели на него с ненавистью, – я готов.
– Кит…
– Спасибо, Колин, не надо. – Кит поспешно остановил друга, который шагнул было вперед с потемневшим от гнева и решимости лицом. – Твоя смерть никому не поможет. И чем раньше эти дикари уйдут отсюда, тем быстрее успокоятся дети.
Он направился к двери, афганцы пошли следом. Оказавшись во дворе, Кит задрал голову, вглядываясь в огромный купол неба, нависший над острыми снеговыми вершинами Гиндукуша. Маленькие облачка стремительно бежали по прозрачному голубому небу. В весеннем воздухе еще стоял свежий аромат лежавшего в горах снега. Но легкий ветерок, шевеливший волосы Кита, уже приносил с собой нежные травяные запахи с пастбищ. Это был отличный день для бузкаши. Все чувства Кита обострились до предела, он ощущал каждую частицу своего тела и то, как кровь течет в венах, как ритмично бьется сердце и мускулы автоматически выполняют свою волшебную работу.
Они приблизились к двери, которая находилась на противоположной стороне двора. От старых каменных стен пахнуло промозглой сыростью, грязью и нищетой. Отвратительное зловоние осквернило свежесть утра. Кит приостановился на пороге, ведущем в темноту, и оглянулся вокруг, словно хотел запечатлеть в памяти красоту мира. Остается ли память после смерти? Нет, лучше не надо, подумал он равнодушно. Так будет еще труднее навеки распроститься с жизнью.
Один из конвоиров сделал угрожающий жест, и Кит поспешно шагнул вперед. Афганцы не должны прикасаться к нему… он не вынесет грубого насилия… Конечно, этого не избежать, но тогда ему будет уже все равно.
Они вошли в приемный зал Акбар-хана, но после яркого солнечного света глаза Кита не сразу привыкли к полумраку. Вдоль стен стояли люди в тюрбанах или остроконечных шлемах, за поясом у них были кинжалы, а некоторые держали в руках пики или палаши. Вряд ли они отправятся на бузкаши в полном воинском снаряжении, подумал Кит. Акбар-хан, вооруженный мечом, в тюрбане и кольчуге, стоял в дальнем конце зала на небольшом возвышении. Позади него был стол, придвинутый к стене.
