Лиз Карлайл - Невеста в алом

— Как же я могу не беспокоиться? — Он уставился на нее напряженным, одновременно горячим и холодным взглядом. — Теперь, Анаис, ты для меня всё.

Она почувствовала, что на ее ресницах дрожат слезы.

— Ох! — мягко сказала она. — Ох, Джефф! Я так сильно люблю тебя. И эта история о твоих маме и папе — такая трагичная. Пообещай мне, что мы не позволим, чтобы что-нибудь подобное этому когда-нибудь случилось с нами.

— Никогда. Ни за что. — С каждым словом он стирал поцелуем с ее лица еще одну слезинку. — Но, знаешь, у меня есть еще одна история — уже со счастливым концом.

— О, хорошо! — слабым голосом произнесла она. — Давай послушаем.

— Давным-давно, — прошептал он, коснувшись губами ее ушной раковины, — жил-был граф, который на самом деле не был графом, и влюбился он в странную, взбалмошную девушку с дикими черными волосами и еще более странным именем. И они поженились, разрушили родовое проклятие Бессеттов, имели полный дом детей и с тех пор жили счастливо. В Йоркшире. Или в Лондоне, если такой конец тебе нравится больше.

— Меня не волнует эта последняя часть, — сказала она, положив голову ему на плечо. — Но мне очень нравится эта история, она намного лучше.

Эпилог

Небо заключает в себе Инь и Ян, холод и зной, и порядок времен года.

Анаис София Кастелли де Роуэн, одетая в стильное красно-белое платье, выходила замуж в ослепительно яркий весенний день в садах на Уэллклоус-сквер, где с яблоней уже начали опадать, кружась, цветки, и казалось, что красный, в тон платью невесты, жилет Джеффа и края его цилиндра были припорошены снежинками. Возможно, это был не самый фешенебельный адрес для лондонской свадьбы, но Анаис, отказавшаяся от мечты прабабушки Софии, решила, что это было наименьшим из того, что она могла сделать в ее честь.

Преподобный мистер Сазерленд руководил церемонией — с искрящимися от радости глазами — и в присутствии ближайших родственников и половины Общества Сент-Джеймс объявил их мужем и женой.

Мистер Сазерленд сразу же вызвал их экипаж, но Лейзонби уже с жаром пустился в повествование дикой истории о первой встрече с женихом в марокканском борделе. Леди Мэдлин ахнула и прикрыла уши своей дочери. Священник резко схватил Лейзонби за рукав пиджака и, приподняв на прощание цилиндр, потащил его к выходу.

Сразу же после этого гости начали суетиться, прощаться и отбывать в экипажах. Включая Нейта, у новой графини было несколько братьев и сестер, и, чтобы отвезти их назад домой в Вестминстер, потребовалось три коляски. Оставшиеся гости разъезжались в еще десяти экипажах, а в это время счастливая пара целовалась и махала на прощание до тех пор, пока наконец не осталось никого за исключением родителей Джеффа.

На пороге леди Мэдлин, наверное, уже в шестой раз сжала Анаис в своих объятиях.

— О, моя дорогая, дорогая девочка, — немного печально сказала она. — Кажется, только вчера я впервые взяла Джеффа на руки, потеряв голову от страха и боясь, что у него никогда не будет такого счастливого дня. Но теперь он настал, и я так рада, Анаис! Так рада, что он нашел вас!

— О, леди Мэдлин, как вы добры! — Анаис слегка отстранилась, все еще удерживаемая свекровью. — Но почему вы боялись? Он родился хилым?

Леди Мэдлин пожала плечами и покраснела.

— О нет, но я была так молода! — сказала она. — И чувствовала себя такой одинокой и неспособной понять, что происходит. Наверное, я потеряла сознание от усталости, а когда проснулась, помню, акушерки перешептывались — какой милый ребенок, — а может быть, все было наоборот… пока я не начала плакать, так мне стало страшно.

Услышав ее рассказ, Джефф рассмеялся и поцеловал мать в щеку.

— Какая же ты глупышка, мама! Думаю, они просто хвалили твоего красивого малыша.

Она бросила на него испепеляющий взгляд.

— Не смей надо мной смеяться, молодой человек! — сказала она. — Я была практически без сознания и не понимала ни слова. — Внезапно она повернулась к мужу, и ее глаза наполнились слезами. — Теперь это кажется глупым, но я почему-то подумала, что он умер. Что произошла какая-то ужасная ошибка. Или я вообразила все это…

— О, мама! — мягко сказал Джефф. — Просто ты очень долго находилась под ужасным давлением.

— Да, да, Мэдди, — сказал ее муж, открывая объятия и прижимая ее к груди. — Ты не могла знать.

Но казалось, что напряжение дня не прошло даром для леди Мэдлин.

— О, Меррик, я думала, что я сделала что-то не так! — вскрикнула она, рыдая в его шейный платок. — Когда они искупали его и принесли мне, я совсем пала духом и чувствовала себя несчастной. Я пересчитывала его пальчики на ногах и руках два дня подряд и не осмеливалась заснуть, боясь, что он может умереть. И теперь — только подумай! Он женился!

— И ему уже тридцать лет, — сказал господин Маклахлан с легким оттенком сарказма в голосе. — Любовь моя, ты уже выполнила свой долг. А теперь Анаис должна пересчитывать пальчики на его руках и ногах.

Между тем, однако, никто не заметил, что с лица Анаис схлынула краска, поскольку Джефф вернулся в гостиную, чтобы налить матери бренди. Когда он вернулся, леди Мэдлин с благодарностью выпила рюмку, извинилась за свои слезы и, прежде чем покинуть дом, снова расцеловала их обоих.

Господин Маклахлан помог ей спуститься с крыльца, поддерживая ее так, словно она была хрупким цветком, и с такой элегантной осторожностью посадил ее в ландо, что половина жителей квартала повысовывалась из окон, чтобы поглазеть на это. Затем господин Маклахлан махнул на прощание, присоединился к жене и приказал кучеру трогать.

Анаис стояла на верхней ступеньке, держа Джеффа за руку, а в это время его родители покидали площадь.

— Джефф, — спокойно спросила она, когда ландо исчезло, — где ты родился?

— В Риме, — ответил он, увлекая ее за собой и закрывая дверь. — Или где-то рядом. В местечке, которое называется Лацио. Знаешь такое?

Анаис взглянула на него, приподняв бровь.

— Да, но, Джефф, Лацио — это провинция, — сказала она. — И она очень большая.

— И красивая, как мне рассказывали, хотя я этого не помню, — сказал он, направляясь в гостиную, чтобы выпить вина, поскольку до него у них не дошли руки. — Кажется, на следующий год мы были в Кампаньи. А оттуда отправились в Грецию. Как я говорил, Бессетт изучал древние цивилизации. Но когда я родился, он был в Лацио, раскапывая руины рядом с каким-то озером к северу от Рима. Я забыл название.

Анаис взяла протянутый им бокал.