Патриция Филлипс - Негасимое пламя
Рис любовно улыбнулся ей:
— Это точно. Не откликнись я, когда Глендовер позвал меня на помощь, никогда бы мне не отыскать свою прекрасную принцессу, которую злой волшебник вероломно похитил из высокой башни замка!
Джессамин радостно рассмеялась над его шуткой. На дне корзинки она обнаружила мягкую шерстяную подстилку и осторожно уложила кроху на эту импровизированную постель. Потом переставила корзинку поближе к камину, где было теплее, и откинула крышку, чтобы малыш смог вылезти.
Но тот не обнаружил ни малейшего желания покинуть свой уютный уголок, Он удобно устроился на одеяльце и завороженно уставился на пляшущие языки пламени. Глаза у него мгновенно начали слипаться, и очень скоро он задремал.
— Спасибо, Рис! Ты ведь знаешь, как я любила Неда. А этот малыш… он будет мне особенно дорог… ведь это ты подарил мне его.
Поцелуй Риса заглушил ее последние слова. Его нежные пальцы запутались в ее волосах.
— Ты настоящая валлийка в этом платье, — пробормотал он, скользя голодным взглядом по шерстяной ткани корсажа там, где она плотно облегала упругую грудь Джессамин и ее пышные бедра.
Польщенная его словами, она с довольным видом разгладила пышную юбку.
— Понятия не имею, кого я должна благодарить за наряд. Ведь все мои платья, к несчастью, так и остались в обозе сэра Ральфа. Даже то, самое мое любимое, которое ты мне подарил в Честере. Зато брошка со мной: я приколола ее как раз в тот день, и она так и осталась на платье.
— Не важно! Самое главное, что с тобой все в порядке. А платья я тебе куплю новые…
Рис перенес кувшин с вином и нагруженный едой поднос поближе к камину, и они уютно устроились в тепле у огня. Только теперь Джессамин поняла, что голодна как зверь. Вдвоем они моментально очистили целое блюдо жаркого из ягненка с густой подливкой, заедая его валлийскими пирожками с луком, потом перешли к супу, быстро расправились с ломтиками фруктового пудинга, щедро смазанного свежесбитым маслом, и пирогом с ревенем, обильно политым взбитыми сливками. Уже насытившись, они принялись лениво лакомиться вишнями.
Все было так вкусно, что Джессамин и не заметила, как проглотила такое количество, которого бы раньше ей хватило на несколько дней. Только вот сдобренное медом вино из можжевельника показалось ей немного странным на вкус. Однако уже после второго бокала оно пришлось ей по душе, тем более что напиток мгновенно ударил ей в голову.
Покончив с ужином, они предложили остатки щенку. И не прошло и нескольких минут, как малыш, расправившись с едой, блаженно засопел, уронив голову на край корзинки. Уютно устроившись перед камином, Джессамин наслаждалась теплом и сонно гадала, когда еще она чувствовала такое умиротворение и покой. Она потянулась к щенку и рассеянно провела рукой по его теплой головенке, мягкой, словно шелк. Ладонь ее коснулась маленького обмякшего тельца, и она с удивлением обнаружила, что он куда более сильный, чем кажется с виду: под мягкой черной шерсткой чувствовались упругие мускулы. Растрогавшись, она осторожно взяла его на руки, а тот, ничего не понимая со сна, что-то вяло пробурчал и лизнул ей палец.
— Это один из самых счастливых дней в моей жизни, — прошептала она, уютно откинувшись назад, к Рису, и чувствуя спиной жар его тела и твердые бугры мускулов.
К ночи поднялся ветер. Он тоскливо завывал в каминной трубе, яростно дергал ставни, и Джессамин покрепче прижалась к любимому, наслаждаясь исходившими от него силой и спокойствием.
— Завтра я представлю тебя моим людям, — пообещал он, ласково поглаживая ей плечи и спину. — Держу пари, этим дьяволам придется по вкусу их новая госпожа!
— Новая госпожа? — переспросила Джессамин, в удивлении широко распахнув глаза. — Неужели ты уже успел разорвать помолвку с Элинед?
— Нет, но раз я сказал, так оно и будет. А потом; я ведь говорил уже — это всего лишь формальность, и тебе вовсе незачем так переживать.
— А что она говорит?
Он недовольно повел плечами:
— Ну, на людях она вежлива, но холодна как лед. А что она говорит мне наедине, я даже не возьмусь повторить… в общем, это не для твоих ушей. Однако что бы там ни было, но с этим покончено навсегда, так что давай не будем портить себе вечер разговорами об Элинед. Я хочу, чтобы ты любила меня под крышей моего родного дома! Знаешь, сколько раз я мечтал об этом?..
Джессамин и не подозревала, что для Риса разорвать помолвку с Элинед Глинн будет так просто. Теперь ничто не стояло между ними. И слава Богу, проклятый Ральф Уоррен был в Англии, за много миль отсюда!
Она радостно улыбнулась и благодарно прижалась к Рису. Он мягко поднял ее на ноги, жар его ладоней проник сквозь шерстяную ткань ее корсажа, заставив груди вздрогнуть от наслаждения.
— Значит, мы сможем обвенчаться?
— Как только ты скажешь «да». Хоть на следующей неделе!
— Рис, можно я попрошу тебя об одной веши? Он поцеловал се в макушку.
— Конечно. О чем?
— Я бы хотела немного подождать, чтобы мы могли обвенчаться в Кэрли.
Он удивленно присвистнул.
— Но может пройти немало времени, прежде чем мы окончательно избавимся от Уоррена. Ты думала об этом? Стоит ли ждать так долго?
— Обычно все Дакре венчались в Кэрли, Я бы хотела продолжить традицию, ведь я последняя в нашем роду. Ради этого можно и подождать.
Его губы скользнули по ее лицу. Риса переполняла гордость за то, что она так безоговорочно верит ему.
— Как хочешь, милая, хотя не исключено, что нам придется ждать до глубокой старости.
— Не может быть, — с улыбкой ответила она. Джессамин подняла голову, глаза ее сияли, как звезды. — О, любимый, я без ума от тебя! — прошептала она, трепеща от счастья, когда его руки жадно и требовательно легли на ее тело. — Теперь ты мой… не могу поверить, что это правда.
— И я тоже. О, Джесси, о такой женщине, как ты, я мечтал всю свою жизнь! — едва слышно прошептал Рис, приподняв ее подбородок, и, как голодный, впился в ее губы. — Иди ко мне. Не мучай меня больше. Я так устал ждать!
И, прильнув друг к другу, они отошли от камина. Одна мысль о том, что ничто больше не стоит между ними, сжигала их точно огнем. Не нужно больше спешить — перед ними была целая жизнь, до краев заполненная любовью. Эта ночь — только начало.
Трясущимися от нетерпения руками они срывали одежду, разбрасывая ее по полу. В комнате было холодно, обнаженное тело Джессамин мгновенно покрылось мурашками, и она быстро юркнула в постель, застонав от удовольствия, когда ее окутало благословенное тепло. Слава Богу, что слуги позаботились сунуть между одеялами горячие грелки! Утонув в пуховой перине, она с удовольствием забарахталась, с головой укрывшись целым ворохом простыней и мягких, как перышко, одеял.
