Джейн Фэйзер - Безжалостное обольщение
Нужно выбраться из дома Полански, но не через парадную дверь. Беда, однако, в том, что она не знает расположения комнат, а в своем стремительном бегстве и вовсе потеряла представление о направлении. И даже если ей удастся найти выход, что делать дальше? Стояла холодная ночь, а креповое платье и шелковое домино мало приспособлены для ночных скитаний по улицам. Нужно что-то придумать.
Дверь в конце коридора оказалась приоткрытой, Женевьева остановилась. Через щель она видела длинные портьеры из синего бархата, которые немного отклонялись внутрь комнаты, наверное, французское окно за ними было открыто. Осторожно она ступила внутрь и тут же ощутила бодрящий сквознячок.
— Ба, не мадам ли это Делакруа?
Женевьева резко обернулась и увидела Леграна, великого князя, Чолмондели и Себастиани, сидевших за партией в вист. Рядом с каждым стоял бокал бренди, над головами плавал сизый дым сигар. «Должно быть, они открыли окно, чтобы разогнать духоту», — совсем некстати подумала она.
— К-к-к… какой… какой сюрприз, господа, — заикаясь пробормотала она. — Я хотела немного подышать свежим воздухом и… и…
— И поиграть в карты? — вкрадчиво подхватил Себастиани. — Мы как раз говорили о том, с каким удовольствием сыграли бы с вами еще раз.
— Прошу, садитесь, мадам. — Легран встал и пододвинул ей стул.
— Да, просим. — Великий князь Сергей положил руку ей на плечо и мягко надавил, вынуждая сесть.
Стороннему наблюдателю его прикосновение показалось бы вполне невинным, но Женевьева ощутила, как впились в плечо его пальцы, и в полном отчаянии поняла, что эти мужчины не шутят. Ускользнув от одной опасности, она попала прямехонько в лапы другой, а голова у нее сейчас слишком затуманена шампанским и гневом, чтобы играть в карты. Единственное, о чем Женевьева могла сейчас думать, это о Доминике Делакруа и его неотвратимой мести за то, что она совершила и что было непростительно — это она вынуждена была хотя и беспомощно, но признать.
Обмахиваясь веером, Женевьева сделала жалкую попытку улыбнуться:
— Я польщена, господа, но сегодня у меня нет настроения для карт. Я вовсе не хотела вам помешать, но буду рада разделить ваше общество и, наблюдая за игрой, подышать свежим воздухом.
Легран собрал карты и начал нарочито медленно тасовать их. Его обильно украшенные перстнями пальцы двигались очень изящно.
— Вы должны милостиво дать нам возможность отыграться, мадам, — с лучезарной улыбкой попросил он. — В конце концов, вы же — игрок, и для вас дело чести — дать нам еще один шанс.
Женевьева облизала вдруг пересохшие губы кончиком языка, а ладони у нее вспотели и стали липкими.
— Охотно, — почти весело сказала она, откашлявшись. — Но я оставляю за собой право выбрать время и место.
— Однако ставки останутся прежними. — Улыбнулся Себастиани.
Женевьева быстро соображала. Каким-то чудом в голове у нее внезапно прояснилось. «Скорее всего от опасности, которая подстерегает меня со всех сторон», — мрачно решила она. В настоящий момент она ничем не рискует, оставаясь с поклонниками, если не будет играть в карты. Она кокетливо склонила набок голову и изогнула губы в призывной чувственной улыбке.
— Ну разумеется, — проворковала она, — я всегда с удовольствием, вы ведь знаете.
Слова канули в тишину, и Женевьева поняла, что они, вероятно, ничего не расслышали: все четверо уставились на дверь за ее спиной. С дурным предчувствием, уже точно зная, кого увидит, Женевьева медленно повернулась на стуле. В дверях стоял " сам дьявол в образе Доминика Делакруа с кнутом в руке.
— Ты не посмеешь… — Женевьева услышала свой каркающий голос словно со стороны, а Доминик угрожающе щелкнул кнутом.
Спазм перехватил ей горло, перед глазами поплыли черные круги., Стоит ей еще раз, не послушавшись внутреннего голоса, возразить — и последствия будут ужасными.
Доминик подошел к ней, наклонился, словно ястреб над жертвой, как показалось Женевьеве, объятой страхом, схватил ее за запястья и резко поднял со стула.
— Мужчин я убивал и за меньшее оскорбление, — сказал он с леденящим спокойствием. — И клянусь Богом, ты за это поплатишься!
Мертвая тишина воцарилась в заполненной сизым дымом комнате. Четверо мужчин сидели за столом, уставившись на эту странную пару, словно не верили глазам и ушам своим. Нe будучи свидетелями сцены, произошедшей в бальном зале, они решили, что лишь тайное присутствие жены в компании четверых поклонников вынудило месье Делакруа к столь чрезвычайной мере.
Женевьева затрясла головой, надеясь, что в мире грубой справедливости такая мольба — глаза в глаза — будет понята и сочтена уместной. Потом, как волчок, резко развернулась, оказавшись лицом к развевающимся портьерам, но твердая рука схватила, толкнула к двери, и щелкнул кнут. Только выскочив за дверь, Женевьева поняла, что кнут ее не коснулся.
В тишине, продолжавшейся и после того, как чета Делакруа под щелканье кнута покинула комнату, великий князь Сергей расправил кружевное жабо:
— Не думаю, господа, что месье и мадам Делакруа, если они те, за кого себя выдают, вели здесь, на Венском конгрессе, абсолютно честную игру. — Встав из-за стола, он взял графин с бренди из шкафа и наполнил бокалы. — Мне наплевать на то, что меня использовали, но, боюсь, в создавшейся ситуации могу сделать лишь один вывод. — Он вопросительно оглядел присутствующих: все задумчиво кивнули в ответ.
— Но почему? — спросил Чолмондели, делая большой глоток.
— Возможно, нам удастся понять это, если мы вспомним, о чем каждый из нас говорил с этой верткой дамочкой. Особенно во время интимных свиданий за карточным столом — когда столько было обещано и так мало выполнено.
— И если мы нащупаем ниточку… — вопросительно начал Легран, снимая карту с колоды, лежавшей на столе перед ним. Открылся туз пик.
— Тогда мы узнаем, как и зачем нас использовали, — закончил Себастиани, в свою очередь снимая карту — пятерку бубен. Пожав плечами, он поднес к носу бренди и стал изучать букет.
— А тогда уже сможем решить, что предпринять, — князю Сергею выпал туз червей. — Кажется, мы партнеры, Легран.
— Мне тоже плевать на то, что меня использовали, — твердо заявил Чолмондели. — А вот на то, что одурачили, — отнюдь.
— Да, согласен, такое прощать нельзя, — согласился великий князь Сергей, поднимая карты. — Ни в коем случае нельзя.
Глава 22
Стоял сильный мороз, и заледеневшая трава острыми шипами прокалывала бальные атласные туфельки Женевьевы, перебегавшей лужайку позади дома Полански. Тонкий луч света, падавший из комнаты, в которой остались четверо игроков, освещал впереди узкую полоску. Весь сад тонул в кромешной тьме, населенной призрачными тенями деревьев и кустов. У себя за спиной она слышала неумолимые шаги капера. Женевьева оглянулась в надежде вступить с ним хоть в какой-то диалог — и немедленно раздался свист и щелчок кнута.
