Сабрина Джеффрис - Загадочный виконт
Луиза нахмурилась, размышляя над его словами.
— Наверное, ты считаешь, что это все потому, что я незаконная дочь, да?
Его сердце на мгновение перестало биться.
— Ложь! Кто тебе это сказал? Он, да?! Этот мерзавец сказал тебе?..
— Никто мне ничего не говорил. Я… я сама подумала… — Ее глаза заволокло слезами. — Ведь это правда?
— Чушь! Ты самая что ни на есть законная дочь пятого виконта Дрейкера!
Луиза смахнула слезы.
— Знаешь, я ведь не дурочка. Дядя Джордж… то есть принц… он ведь почти все время жил тут, и никто как будто этому не удивлялся. Но это ведь не совсем обычно, не так ли? Потому я и решила, что я тоже незаконная… как и ты.
— Нет, ты… — Маркус прикусил язык. — Так ты знаешь, что я?..
Она криво улыбнулась, и сердце Маркуса дрогнуло.
— Много лет назад я подслушала ту ужасную ссору между тобой и принцем, после которой они с мамой уехали.
Маркус нахмурился:
— Я не знал.
— Ну… не все, конечно. Я потом спросила свою гувернантку. И она предупредила, что никто не должен прослышать о том, что ты сын принца. И чтобы я, Боже упаси, не говорила об этом с тобой, потому что это ранит твою гордость. Сказала, что это тайна. И… и когда я спросила, неужели я тоже дочь его высочества, она ответила: «Конечно, нет!» И я ей поверила.
— Она сказала правду.
— Маркус, — на удивление серьезно для такой молоденькой девушки продолжала Луиза, — оказавшись в свете, я успела услышать немало сплетен о принце и его многочисленных любовницах. И хотя я плохо помню то время, когда он бывал здесь…
— Он не бывал здесь в тот год, когда ты появилась на свет, и этого мне довольно. И отцу тоже было достаточно.
Луиза закусила губу.
— Но я ведь могла быть его дочерью, верно? Мама ведь то и дело ездила в Лондон. Чтобы оказаться моим отцом, принцу не обязательно было приезжать в Каслмейн.
— Чтобы оказаться… Проклятие, откуда ты вообще знаешь о таких вещах?!
Благодарение Богу, она хотя бы покраснела!
— Спросила леди Айверсли. Не могла поверить, что гувернантка сказала мне правду… она утверждала, что дети, мол, появляются на свет, если мужчина и женщина спят в одной постели. А я часто залезала к тебе в постель, когда была еще совсем маленькая, и мне часто снились кошмары, и никаких детей у меня не родилось, вот я и решила, что она меня обманывает.
— Господи! — застонал Маркус. — Знал бы я, что она говорит с тобой о таких вещах, тут же указал бы ей на дверь!
— Неужели ты думаешь, — грустно спросила Луиза, — что от незнания есть какая-то польза?
— В общем-то нет, но…
— В том-то и дело, Маркус. Ты уверен, что, ограждая меня от жизни, защищаешь меня… а на самом деле ты меня убиваешь. Причем медленно. Ты сделал меня пленницей в родном доме… — Из груди Луизы вырвалось рыдание. — Клянусь, я умру, если мне придется остаться тут — одной, без Регины.
Ее слова «Клянусь, я умру…», да еще последовавший за ними поток слов заставили все в душе Маркуса перевернуться. Уж слишком сильно это совпадало с тем, что сказала ему Регина.
И тут он в первый раз понял, что они обе имели в виду. Он вдруг почувствовал, что тоже умрет, если ему придется остаться тут одному… без Регины.
Маркус с трудом проглотил вставший в горле комок.
— Ладно, ангелочек. Я отвезу тебя в Лондон. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю.
Маркус рассчитывал, что после этого она бросится ему на шею, а потом помчится укладывать вещи, оставив его ломать себе голову над тем, как заставить жену вернуться, не поступившись слишком уж сильно собственной гордостью.
Но, как оказалось, он ошибался.
— Ты говоришь это, только чтобы избавиться от меня, — заявила она. — Потому что не хочешь отвечать на мой вопрос.
Маркус заморгал:
— Какой еще вопрос?
— Могу ли я быть дочерью его высочества?
Маркус уже открыл было рот, чтобы рявкнуть «Нет!», но вовремя передумал. «Неужели ты думаешь, что от незнания есть какая-то польза?» — вспомнил он слова Луизы.
Тяжело вздохнув, он взял сестру за руку:
— Если честно, я не знаю. Но не думаю, что это так. — Маркус заколебался, но, вспомнив, как и Регина, и чета Айверсли в один голос убеждали его рассказать Луизе правду, продолжал: — Но мне кажется, что сам принц в это верит.
Ее пальчики в его руке задрожали.
— Ты именно поэтому думал, что Саймон мне все рассказал, да? Потому что он друг принца?
Он вздрогнул. — Да.
— И поэтому испугался, что Саймон отвезет меня в Карл-тон-Хаус? Помнишь, в ту ночь, когда вас с Региной поймали вместе?
А он уже совсем забыл об этом…
— Да, поэтому.
Теперь у нее задрожали и губы.
— Ты уверен, что принц с Саймоном что-то замышляют? И поэтому ты ненавидишь Саймона?
— Я… хм…
— И Регине тоже об этом известно, не так ли? Она ведь так настойчиво требовала, чтобы мы с Саймоном подождали два года! Тогда-то я решила, что она просто поддерживает тебя, но в тот вечер, когда… она была так зла на Саймона за то… — Луиза застонала. — За то, что он сказал, что любит меня. — Глаза ее снова наполнились слезами. — А на самом деле нет, верно? Он не любит меня, да?
— Честно говоря, я тоже так думаю.
— И ты все время это знал?! — вдруг разозлившись, вспыхнула Луиза. — Позволил, чтобы я, как дурочка… а самому было известно…
— Я ни в чем не был уверен, — прервал ее Маркус. — Регина почти убедила меня, что я ошибаюсь. Но она сама верила в его искренность. Верила — до того самого вечера в «Олмаке». А потом…
— А потом? — Луиза скрестила руки на груди. — Я хочу знать все. Я имею право знать, что происходило у меня за спиной!
Соленые капли все еще дрожали у нее на ресницах, но это уже были другие слезы — слезы злости и разочарования. Она вдруг стала очень похожей на мать, какой та была в день, когда он вышвырнул ее из Каслмейна. Ну, помоги, Боже, Фоксмуру, растерянно подумал про себя Маркус. Возможно, ему не придется ломать голову над тем, как ему отомстить, — судя по всему, Луиза сама позаботится об этом.
— Ну, всего я не знаю, — осторожно начал он. — Мне известно только то, что Регине удалось вытянуть из герцога в тот самый вечер… — И Маркус в нескольких словах рассказал сестре о планах принца представить ее ко двору.
Маркус глазам своим не верил — теперь он уже не узнавал стоявшую перед ним девушку. Ее поникшие плечи расправились, в глазах зажегся зловещий огонь, и вскоре вместо всегда кроткой Луизы перед ним стояла разъяренная фурия. Будь у нее крылья, чтобы отыскать герцога, ему бы не поздоровилось. Маркус от души жалел, что не сможет увидеть этой сцены, — в такой ярости Луиза собственными руками вырвала бы у него сердце из груди.
— И никто мне ничего не сказал! — со злостью выплюнула она. — Даже Регина!