Мэдлин Хантер - Обладание
— Помощь такого количества людей делает честь твоей семье.
— Частично. Как и помощь Стратфорда, это попытка отплатить мне и также, главным образом, заявка на мою поддержку, если я добьюсь успеха. Уже сейчас власть предержащие в королевстве создают свои союзы и плетут новые интриги. Это будет продолжаться, пока молодой Эдвард не наденет собственную корону.
— Даже если один король отречется, а другой будет коронован, ничего не изменится, — она покачала головой. — Мне жаль их обоих. Отец стоит перед лицом смерти, а мальчик — перед лицом неизвестности.
Ей действительно было жаль, так как она видела их обоих. Аддис брал ее с собой, когда его выбрали в состав свиты, направлявшейся в Кенилворт, чтобы заставить короля отречься от престола. В тот день не только дворяне предстали перед Эдвардом, но и представители всех классов королевства. Священники и монахи, крестьяне и купцы, магнаты и ремесленники убеждали заточенного короля уступить трон своему сыну. К счастью, Эдвард согласился, но Мойра была не единственным человеком, плакавшим при виде мужчины, который был уничтожен из-за того, что судьба приговорила его родиться для жизни, которой он не подходил.
— Мальчик стоит перед лицом неизвестности, но мне кажется, что у него хватит смелости преодолеть это, — сказал Аддис.
— Да. Ему только пятнадцать, а это уже заметно. Я видела, как он наблюдал за своей матерью и Роджером Мортимером, полагающими, что корона принадлежит им, даже если носить ее будет Эдвард. Кажется, он не упустит своего.
Мойра тоже не упустит. Он взял ее с собой на коронацию. Одетая в бархатное платье его матери, она выглядела настоящей леди, с грацией и манерами жены лорда. Она не хотела идти, но наступил такой момент, когда желание присутствовать на таком великом торжестве стерло всю неловкость. Случайность рождения — так называл Рийс общественное положение человека, и это никогда не звучало более правдиво, чем в том большом зале, и ничем не было доказано сильнее, чем событиями последних недель.
— Он сделан из того же теста, что и его дед. Скоро принц Эдвард достигнет того возраста, когда сможет управлять страной сам, без чьей-либо помощи. До этого времени королеве и ее любовнику понадобится обсуждать вопросы с советом.
— Я не думаю, что они будут прислушиваться к совету.
— Я тоже. И наш новый король тоже так полагает. Он говорил со мной и кое с кем еще. Он нашел способ, чтобы сказать мне несколько слов с глазу на глаз.
Она удивленно повернулась.
— Ты мне ничего об этом не говорил.
— Он сказал совсем немного. Гораздо большее скрывалось в выражении его лица и тоне. Фактически он начал со слов восхищения тобой. Ему только пятнадцать, но он высоко ценит прелесть женской красоты.
Она улыбнулась и толкнула его локтем.
— Серьезно, что он сказал?
— Что у моей леди, оказывается, самая очаровательная грудь, которую он когда-либо…
— Аддис!
— Клянусь, я цитирую его слово в слово. А затем он посмотрел на свою маленькую Филиппу и сказал, что Мортимер уверил его, что, хотя она не из очень славного рода и не красавица, но ее полные бедра означают, что она будет плодовитой. Он улыбнулся, как старик, и добавил, что Мортимер не рассчитал истинную ценность дочери графа, которая будет состоять в ее верности и любви, и что его жена будет его первым и самым значительным союзником. А затем, после упоминания о союзниках, он спросил, как продвигаются мои приготовления с Барроуборо, и предложил попросить помощи у матери.
Она смотрела на палатки, над которыми развивались королевские флаги.
— Ты имеешь в виду, что тебе помог молодой Эдвард, а не королева…
— Это была королева, но она сделала это по его предложению. Я сомневаюсь, что Изабелла знает, что он говорил со мной об этом. Таким образом, она думает, будто купила мою преданность, в то время как истинным источником этой помощи является принц.
Аддис с Мойрой спустились с холма и прошли через лагерь. Остановившись возле костра неподалеку от их палатки, он снова укутал ее плащом. Она чувствовала себя очень хорошо, стоя рядом с ним. Ему было интересно, испытывала ли она такое же настроение, когда они занимались утром любовью. Скоро все это войско двинется в путь. Они никогда не говорили об их расставании, которое, по ее предположению, произойдет, когда Барроуборо падет, но эта мысль не покидала его. Он приветствовал прибытие каждого человека в их лагерь со смешанным чувством облегчения и обиды.
Внезапно появившаяся лошадь возмутила утреннее спокойствие. Всадник спрыгнул с коня подле них и указал на юг.
— Войско. Примерно с милю отсюда. Кажется, повернуло с запада. Это, скорее всего, Уэйк.
— Сколько человек?
— Возможно, от сорока до семидесяти.
Аддис нахмурился. Предполагалось, что Томас приведет с собой, по крайней мере, двести человек. Уэйку не нравилось то, что он видел Мойру в Лондоне, но будущий тесть дал Аддису знать, что понимает его. Хотя многие брачные союзы и являлись в большей степени деловыми соглашениями и новоиспеченные мужья содержали любовниц, Уэйк мог передумать, если вдруг придет к выводу, что привязанность Аддиса слишком сильна.
В таком случае, зачем тогда вообще беспокоиться и приходить? Нет, скорее всего, он разделил своих людей так, чтобы они привлекали меньше внимания. Аддис чувствовал себя разочарованным таким очевидным объяснением. Он нуждался в Уэйке, но если тот сам отступил от соглашения…
Аддис жестом подозвал часового и взял у него повод коня. Часть его души, которая втайне желала, чтобы Уэйк отказался, несмотря на любые последствия, заставила его посадить Мойру на лошадь. Она сопротивлялась.
— Я подожду в палатке.
— Ты поедешь со мной. Он уже знает о нас. Томас будет в этом лагере несколько дней, прежде чем мы тронемся в путь, и я не собираюсь заставлять тебя прятаться.
Рыцарь взобрался на лошадь и посадил Мойру позади себя.
— Глупо делать такие заявления, когда я нахожусь у тебя за спиной, — прошипела она ему сзади.
Возможно. Но он проклянет себя, если отречется от нее, позволит благоразумию развести их или станет относиться к ней хуже, чем она того стоит.
Они рысью проскакали через лагерь и остановились ждать на южной стороне. Прибывающие войска появились в поле зрения в низком тумане. Командир войска заметил их и галопом поскакал навстречу.
Длинные светлые волосы всадника развевались сзади. По приближении к ним он сбавил ход, и лошадь перешла на шаг, пока не поравнялась с Аддисом. Голубые глаза пристально взглянули на них, остановившись на Мойре, и на несколько ударов сердца воцарилась абсолютная тишина.
