Высматривая путь. Том II (СИ) - Борчанинов
Дера тогда и вовсе пошла вся пятнами. Вот такими словами ее еще никто не называл. Нет, с одной стороны это было не абы как приятно. Она-то в самом деле умница. Но вот с этим «моя» оно звучало как-то иначе. Будто бы добавляло каплю интимности происходящему.
— Иди, — еле выдавила она из себя и попыталась улыбнуться, но вышло не ахти. Да и какие уж тут улыбки, когда от смущения хочется потерять сознание.
— Госпожа! — донесся из каморы голос Ивонны, привлекая внимание травницы. — Я нашла тут киноварь. Вроде еще годящая.
— С-спасибо, — оторопело отозвалась Дера и метнула взгляд в сторону двери, за которой в мгновение ока скрылась широкая спина Эскеля.
Решив, что долгие проводы им обоим ни к чему, он торопливо покинул корчму. А как оказался снаружи, то сразу направился за угол, ровно в ту сторону, в которую указала Ленка, попутно бросив взгляд на привязанных у коновязи коней. Дремали себе как ни в чем не бывало, пока вокруг стояла тишина. Вот уж в самом деле, кому хоть бы хны. Если ему не изменяет память, то тимьян выглядит как низкорослый куст с фиолетовыми соцветиями. Или то был чабрец? А может, это и вовсе одно и то же? Ай, поди разбери. Уж лучше чудищ убивать да знаки свои колдовать, чем ходить по округе и копаться в почве, измазываясь по локоть в грязи. Но за окном, как говорила Ленка, тимьяна не оказалось. А если быть точным, то там, кроме травы, вообще ничего не было. Немного побродив туда-сюда, он повертел на всякий случай головой, повысматривал хоть что-то, а затем остановился и уперся руками в бока. Для начала нужно припомнить, как что выглядит, а потом уж искать.
— В самом деле, ищу то — не знаю что, — тихо заворчал он себе под нос.
Медальон на груди с самого появления ночницы скакал как заведенный, что Эскель и перестал обращать на него внимание. А как перед глазами замаячил знакомый приземистый куст, расположившийся под самым тыном, то неторопливо двинулся в его сторону. И да, это был тот самый тимьян с фиолетовыми соцветиями. Малость измятый, конечно — видать кто-то спьяну по нему прошелся, — но в целом весьма цветущий. Ведьмак остановился, присел на корточки и только потянулся к растению, принюхиваясь, как перед глазами мелькнуло светлое копытце. И странно, что одно. Хотя тут уж с какой стороны поглядеть. Если добавить к этому не унимающийся медальон и то, что он увидел в комнате, то в принципе ничего странного не было. В какой-то момент ему даже показалось, что после Пацыкивки его уже ничем не удивишь.
Копытце остановилось аккурат перед кустом, но за тыном. Эскель глубоко вздохнул и осторожно, стараясь не показаться излишне любопытным, поднял взгляд вверх. Подмечая, что нога у этого существа и впрямь была одна и стояло оно на ней, видимо, только потому, что держалось тонкими пальцами за перекладину забора. Длинные, всклоченные, земельного цвета волосы достигали одного-единственного сморщенного колена, прикрывали обвисшую грудь и красиво лежали на острых плечах. А как взгляд добрался до лица, то ведьмак и вовсе опешил. На вид оно было весьма миловидное, с огромными темными глазами и аккуратным маленьким носом, если бы только не острые зубы, которые с трудом умещались во рту и выглядывали из-за сжатых губ, оставляя на них небольшие алые отметины. И он мог бы сказать, что перед ним брукса или, на худой конец, муля. Но вот только те имеют чутка больше конечностей, и у них он никогда не наблюдал копыт.
— Интересно, — буркнул мужчина, но отодрать от куста пару побегов сумел.
Существо навалилось на тын, склонило голову чуть в бок, а Эскель только и успел, что проследить, как перевалились длинные пряди вперед, ложась на тонкие, но весьма крепкие на вид руки.
— Кто такой? — зашептало оно.
Тогда ведьмак опешил.
— Разумное? — будто бы и не слыша вопроса выдал он, заметив, как у существа поползли вверх густые брови.
— Разумнее многих. Я Манефа. Ты кто? Не пахнешь навозом и водкой. Выходит, не местный.
Ее голос был словно шелест листвы: тихий, приятный, но вместе с тем жуткий. Звучал до боли вкрадчиво, заставлял прислушиваться и внимать. Эскель, не отрывая недоуменного взгляда от существа, выдернул еще несколько веточек, затем еще одну на всякий случай и только потом выпрямился, не забывая поднять с земли ножны с мечом. Очень хорошо, что в свои-то года он сумел сохранить удивительную способность — удивляться, но лучше быть начеку. Тимьян лег в сумку, и только потом ведьмак с особым вниманием всмотрелся в огромные черные глаза без привычной белизны.
— Эскель. Ведьмак, — спокойно ответил он после длительной паузы. — Что ты за существо? Вампир?
— Вирява*, — сразу же отозвалась Манефа.
— Никогда о таких не слыхал, — пришлось придержать рукой медальон, а то уже нервов не хватало терпеть его дерганья.
— Местные меня так называют. Хозяйка леса я.
— Что-то до черта вас тут, хозяев, — хмыкнул ведьмак. — Безглав, теперь вот ты.
— Нас великое множество, — кивнула головой вирява.
— Вас Безглав созвал сюда? — Эскель нахмурился.
— Нет, — Манефа растянула бледные губы в улыбке, да так, что те закровоточили от впившихся в них зубов. — Все мы дети Матери. Все мы служим ее воле.
— Мать? — ведьмак нервно дернул губами, с силой впившись пальцами в ручку сумку.
— Та-Что-Знает. Так вы ее называете.
— И что, она… — мысли отчего-то спутались, но он все же сумел собраться. — Она создала вас «всех»?
— Не всех, но многих.
Ведьмачья рука сама легла на рукоять меча.
— И что, она здесь? Где-то рядом? — он быстро осмотрелся.
Вирява же пискляво рассмеялась и перехватила руками перекладину тына поудобнее. Эскель бросил взгляд на ее ногу и, признаться, ему даже стало ее чутка жаль. Должно быть, это весьма неудобно иметь такое в некотором роде несовершенное тело. Но она придвинула свое лицо ближе к его и с нескрываемым любопытством всмотрелась в горящие в темноте янтарные глаза.
— Она там, где должна быть. А мы здесь — следим за ее владениями. Люди нам помогают.
— Едва ли. С каких таких пор жертвоприношения считаются помощью?
Манефа до боли театрально вздохнула и, устроив голову на согнутых предплечьях, с особым вниманием, совершенно бесцеремонно принялась рассматривать ведьмака.
— В каждой избушке свои погремушки, — в своей тихой манере ответила она.
Эскель решил дать себе мгновение, чтобы немного собрать в кучу мысли и как-то устаканить их, иначе мешали думать. Та-Что-Знает… Он определенно где-то слышал это странное имя,
