Летящий ястреб, рыжая лиса - Мурзель
«Это за мной! За мной!» — грохотом отдавалось в висках.
И действительно, в замке заскрежетал ключ, и дверь распахнулась, впуская в каморку свет. На пороге стоял Шифоньер.
— Идем, цыпочка, босс хочет с тобой потолковать, — пробасил он, хватая ее за предплечье.
Ноги подкосились от страха, и Кэтрин едва не растянулась на полу.
— Ты пьяная, что ли? — буркнул здоровяк, не дав ей упасть.
Он выволок ее в коридор и, заломив ей руку за спину, заставил подняться по ступеням. Они оказались в просторном холле. Кэтрин на миг застыла, ослепленная ярким светом, который лился из высоких окон, сверкал на позолоте мраморных колонн, переливался в хрустальных люстрах и отражался в начищенном до блеска паркете.
Среди этого великолепного убранства, она еще острее ощутила свою беспомощность и ничтожность.
На второй этаж вела широкая лестница, устланная вишневым ковром. Конвоир подтолкнул Кэтрин к ступенькам.
— Вперед! Что встала как вкопанная!
Пройдя по коридору, на стенах которого картин висело больше, чем в картинной галерее, Кэтрин и ее соглядатай оказались перед высокими дверями, украшенными затейливой резьбой. Здоровяк нерешительно постучался.
— Войдите! — послышался властный голос, и внутренности скрутило от страха.
Глава 31
Громила распахнул дверь и втолкнул Кэтрин внутрь. В глаза сразу бросился бильярдный стол, на зеленом сукне которого блестели сложенные треугольником разноцветные шары.
Несмотря на июль, в мраморном камине горел огонь, бросая оранжевые блики на натертый паркет. В глубине комнаты стоял дутый бордовый диван, а на нем вальяжно развалился Томас Вудвилл. Одетый в халат из узорчатого белого шелка, он курил сигару, небрежно зажав ее в уголке рта. Он поднял на Кэтрин свои прозрачно-серые глаза, и ее до костей пробрало ледяным ознобом.
— Прошу, мисс О’Доннелл. — Вудвилл кивком указал на место возле себя. — Присаживайтесь.
Кэтрин судорожно сглотнула, не в силах пошевелиться.
— Ты что, оглохла? — прошипел Шифоньер, подталкивая ее к дивану.
Приблизившись, Кэтрин села на самый краешек и напряженно застыла, до боли переплетая пальцы.
— Что там с индейцем? — поинтересовался Вудвилл у ее соглядатая.
— Пока не поймали, — ответил тот. — Краснокожий ублюдок то ли еще не показывался в ночлежке, то ли его спугнули, и он сбежал.
Кэтрин не смогла сдержать вздох облегчения, и Вудвилл с легким прищуром посмотрел на нее.
— Переживаете за своего дружка, мисс О’Доннелл? — глумливо поинтересовался он.
— Не ваше дело! — буркнула она себе под нос.
Магнат насмешливо изогнул бровь.
— Ну надо же! А он вас, похоже, бросил. Испарился, оставив безутешную любовницу на произвол судьбы. Вы ведь его любовница?
— Нет.
Вудвилл затянулся сигарой.
— Маленькая лгунья, — произнес он, выпуская Кэтрин в лицо удушливую струю. — Разве вас не учили всегда говорить правду?
От горького дыма запершило в горле, заслезились глаза. Кэтрин отвернулась, задерживая дыхание.
— Он так хорош в постели? — Следующий вопрос поставил ее в тупик.
— Кто? — глупо переспросила она.
— Ваш краснокожий любовник, — спокойно уточнил Вудвилл. Он потянулся к столику и, взяв с него открытую коробку шоколадных трюфелей, поставил ее на сиденье. — Угощайтесь.
— Вам-то какая разница? — неприязненно спросила Кэтрин, не притронувшись к конфетам.
Вудвилл вынул изо рта окурок сигары и с силой вдавил его в пепельницу, сделанную из человеческого черепа.
— Просто интересно, — сказал он, — что могло заставить юную белую леди связаться с неотесанным дикарем? Индейская магия? Фаллос невиданных размеров или, может, виртуозный язык?
— Бред какой-то! — пробормотала Кэтрин, ощущая, что покраснела до корней волос. Она думала, что ее станут пытать, а вместо этого угощают конфетами и задают пошлые вопросы о достоинствах ее возлюбленного.
Магнат взял из коробки трюфель и, откусив кусочек, протянул половинку ей.
— Миндальная начинка. Очень вкусно. Хотите?
— Нет.
— Как хотите. — Пожав плечами, Вудвилл закинул конфету в рот и, прожевав, добавил: — Ну что ж, я вас в какой-то мере понимаю. Этот индеец… Брайан… довольно красив. Я бы даже сказал, очень красив. Кто бы мог подумать, что среди неразвитых дикарей попадаются такие экземпляры? Ведь, согласитесь, большинство из них похожи на обезьян — эти раздутые скулы, покатые лбы, близко посаженные глаза… — Вудвилл немного помолчал, поглаживая тонкими аристократичными пальцами пепельницу-череп, затем продолжил: — Впрочем, ваш любовник — полукровка, и его черты не столь грубы, как у его сородичей.
Кэтрин не проронила ни слова, не зная, как реагировать на подобную чушь. Украдкой оглядываясь по сторонам, она увидела над камином потемневший от времени портрет. На нем был изображен мужчина с узким бледным лицом, рыжеватыми усами и клиновидной бородкой. На широкой синей ленте, наискось пересекающей его грудь, красовался большой овальный медальон, выписанный столь тщательно, что Кэтрин даже различила на нем всадника, пронзающего копьем дракона под копытами своего белого коня.
— Сэр Ричард Вудвилл, рыцарь Ордена Подвязки и отец королевы Елизаветы Вудвилл, — горделиво пояснил магнат, заметив, куда она смотрит. — Наш род ведет свое начало с двенадцатого века. Мои предки — британские бароны и графья.
— И что же привело вас в Америку? — хмуро поинтересовалась Кэтрин.
— Простор, моя дорогая, свобода и простор. Старушка Европа слишком тесна для человека моего размаха. Закостенелые традиции, замшелый уклад… Мои амбиции куда шире, чем запивать чаем овсянку и заседать в Парламенте среди чванливых дураков. Здесь, в Америке, мои возможности ограничены лишь моими способностями.
Вудвилл поднялся с дивана и, взяв с подставки бильярдный кий, принялся натирать его мелком.
— Впрочем, вернемся к вам, моя дорогая, — сказал он. — Вы так и не ответили на мой вопрос.
— На какой?
— О, у меня их много…
Склонившись над бильярдным столом, магнат отвел кий назад. Удар — и шары забегали по зеленому полю, со стуком сталкиваясь и разлетаясь вновь. Бух, бух, бух — три шара закатились в лузы.
Вудвилл выпрямился и повернулся к Кэтрин.
— На кого вы работаете, мисс О’Доннелл? —
