Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3
Домициан добродушно рассмеялся и по-дружески положил руку на плечо Марка Юлиана.
— Но они прислушиваются к тебе и придают огромное значение твоим словам, не так ли, дорогой Марк? Судьба сыграет со мной отменную шутку, если окажется, что все эти годы я пригревал на своей груди змею. Не тревожься. Я всего лишь использую право на свободу слова, как ты выразился. Это честный ход, верно? Можно сказать, что ты подготовил неплохую почву. По твоей милости из-за того, что я следовал твоим советам, меня стали ненавидеть, зато тебя осыпают розами. Интересно, не так ли? Наконец-то я понял, почему ты всегда упрекаешь меня в том, что я изменил своим юношеским идеалам. Я был глуп тогда и легко поддавался чужому влиянию, а тебе хотелось, чтобы я всю жизнь плясал под твою дудку. Как только моя судьба нашла меня, и на меня сошло провидение богов, да, именно провидение богов, которое сходит, когда находишься вблизи от них столько лет, я решил не слушать никого и идти своим путем. Разумеется ты наделен необычайным талантом заставлять человека доверить тебе всю жизнь, пока ты не сделаешь его слепым, немым и глухим.
В этот момент они достигли верфи, вход в которую был украшен скульптурами дельфинов, забрызганных голубиным пометом.
— Знаешь что? — произнес непринужденно Домициан, словно даже подтрунивая над собой. — Мне неловко, но я, кажется, так и не смогу припомнить, зачем я пригласил тебя сюда. Наверное, тебе лучше отправиться назад.
Он жестом позвал к себе главного лесничьего, стоявшего ближе всех к нему и приказал привести шута, явно намереваясь взять его с собой в ладью вместо Марка Юлиана. Их взгляды встретились, и глаза Домициана поразили Марка Юлиана своей пустотой. Это было все равно, что смотреть на выжженную полоску земли, где когда-то было совершено убийство, так и оставшееся нераскрытым. Затем в нем засветилось нечто похожее на воспоминание, но тут же погасло.
Это был конец, полный разрыв отношений. Он понял, что Домициан никогда больше не призовет его к себе как советника и тем более как друга. Какие бы чувства ни питал к нему Император прежде, страх ослабил их, а теперь убил окончательно. Плотная раковина, которую Император создавал вокруг себя все эти годы, закрылась наглухо. Лицо Домициана, обращенное к нему в данный момент, было лицо хитрого, коварного злодея, но и оно было лишь маской, скрывающей за собой зияющую пустоту, бездну.
Положение Марка Юлиана резко осложнилось. Теперь ему угрожала наибольшая опасность со времени восшествия Домициана на престол. Его щитом была подсознательная тяга Императора к его здравому, уравновешенному образу мышления, к его простым, толковым советам, сделавшая их истиной в последней инстанции. Теперь этот щит рассыпался на мелкие кусочки. Марк Юлиан оказался беззащитным перед коварным, кровожадным зверем.
Но несмотря на этот поворот событий Марк Юлиан отбыл с виллы Альбан с ясным спокойствием солдата накануне решающего сражения и с облегчением, наступившим после того, как он высказал Домициану все, что накопилось за эти годы в душе. Шли дни, недели, но его больше не звали во дворец. Но его не подвергали и публичной травле. Похоже, что Домициан еще не решил, что ему делать с бывшим другом и Первым советником. Это было необъяснимо, но Марку Юлиану оставалось лишь молить богов, чтобы такое положение продлилось как можно дольше.
Главная часть его плана удалась. Нерва был в безопасности, а все остальное имело второстепенное значение.
* * *Два месяца миновали с той ночи, которую Ауриана провела в особняке Марка Аррия Юлиана. Сейчас она лежала на грубо сколоченном топчане, страдая от невыносимой жары. Ее лоб был покрыт капельками пота, а грубая шерстяная ткань туники прилипла к спине. Суния стояла, прижавшись к решетке их узкого окошка, жадно вдыхая воздух с улицы, который был ненамного прохладнее.
— Мне это вовсе не нравится, — говорила Суния, обмахивая себя веером, который она смастерила из обрывков папируса, найденных ею на школьной свалке. — Ты должна понять, что у этого народа совсем иные понятия о браке, чем у нас — для них его узы не являются такими же священными и вечными как у нас.
— Суния, пощади меня, хватит говорить об одном и том же!
— И все равно, послушай, что я скажу на этот раз. Эрато был женат три раза, Акко — четыре. Говорят, что когда-то их царь по имени Нерон женился на евнухе, потому что он… или она… напоминала ему покойную жену, которую этот Нерон сам же и умертвил. Эта свадьба происходила на глазах всего Рима. Были устроены пышные торжества. Мы слишком мало знаем об этих людях, но и этого достаточно. Мурашки бегут по коже. Эта жизнь в такой скученности, на шее друг у друга, в этих многоэтажных домах хорошему не научит. Они женятся на девочках, которым исполнилось всего лишь двенадцать лет. Пройдет всего несколько лет, и по их меркам Авенахар будет годиться в жены. Возможно, он даже забудет о тебе и станет питать страсть к твоей дочери!
— Суния!
— Отлично, хоть это заставило тебя встать с постели.
— Ты можешь обзывать их всех как тебе заблагорассудится, но если я еще хоть раз услышу, как ты говоришь пакости о нем, то клянусь своим отцом и матерью, нашей дружбе придет конец!
Суния почувствовала, как внутри у нее все перевернулось. Она видела, как Ауриана сердится на других, но впервые испытала ее гнев на себе.
— Прости меня! — прошептала она. — Мне не следовало этого говорить.
Она выждала какое-то время и снова обратилась к Ауриане.
— Ты не сердишься на меня больше?
— Разумеется, нет. Просто я страшно устала от тоски и со страхом смотрю в будущее. Я вижу там сплошной огонь. Давай забудем об этом.
Суния вновь обратила внимание на то, что творилось под окном.
— Иди сюда и смотри. Стражники разогнали труппу бродячих мимов. Те разбежались, но теперь появилась откуда-то длинная вереница женщин с факелами, которых все стараются обходить стороной… Они несут пальмовые ветви.
— Это проститутки, — сонно ответила Ауриана. — Недавно мне рассказали, что их лишили права наследовать имущество.
— Послушай однако! Многие из них выкрикивают твое имя: «Дорогая Ауриана!» Клянусь моей матерью, после очередной победы они объявят тебя царицей, — Суния оглянулась. — Ауриана, что мучает тебя? Вот уже несколько дней ты сама не своя. Я никогда не видела, чтобы ты столько времени лежала в постели. Может быть, ты съела что-нибудь испорченное или, спасите нас боги, тебя коснулась летняя лихорадка? Необходимо обратиться к лекарям, пусть они дадут тебе какое-нибудь снадобье.
— Нет! — прозвучал резкий ответ Аурианы, более резкий, чем бы ей хотелось. — Я чувствую себя неплохо и не нуждаюсь в лекарях.
