Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая
— Это малыш? — спросила она изумленно.
— Да, малыш, — улыбнулась Олив, покровительственно положив ладони на чрево.
Джек подвел жену к креслу, стоявшему сбоку от очага, и усадил, подложив под спину подушку.
— Садись, Кларри, — настойчиво предложил он, — а я приготовлю вам чай, пока вы беседуете.
Джек суетился, заваривая чай, а Кларри не знала, о чем говорить. Почему никто ничего ей не сказал? Когда Олив собиралась сообщить ей о своей беременности? Подумать только, она могла узнать об этом от сплетниц в чайной! Уиллу следовало сказать ей об этом. Но по мере того, как Кларри справлялась с потрясением и обидой, она начала догадываться, почему от нее скрывали беременность сестры. Окружающие понимали, что это известие причинит ей страдания, подчеркнув ее собственную бездетность.
Кларри подавила в себе возмущение. Это ведь ее любимая сестра, которая собирается родить своего первого ребенка. А она станет теткой. Это повод для радости, независимо от ее собственных семейных неурядиц.
Прихлебывая заваренный Джеком чай, Кларри постаралась завязать разговор, болтая о чайной, о прогулках верхом с Уиллом, о выходах в парк с Гербертом и двойняшками.
Постепенно Олив покинуло напряжение, и она заговорила о волнении в ожидании родов.
— Если это будет девочка, мы назовем ее Джейн, в честь мамы, — сказала Олив, — а если мальчик, то Джорджем — в честь папы Джека.
Кларри наклонилась вперед и сжала руку Олив.
— Я так рада, — улыбнулась она. — Кто бы ни родился, я хочу первой об этом узнать.
Когда она собиралась уходить, ей внезапно пришла в голову мысль.
— А я вот что подумала… Ты уже решила, кого хотела бы видеть рядом, когда придет время рожать? Если желаешь…
— Все уже решено, — твердо заявил Джек. — Моя мама нам поможет. Она принимала множество родов.
Олив старалась не встречаться с сестрой взглядом, заливаясь густым румянцем. Кларри раздумывала, поцеловать ли ее на прощание, но тут Джек обнял жену за талию, словно давая Кларри знак не делать этого. Она взялась за велосипед.
— Спасибо за цветы, Кларри, — сказала Олив натянуто.
Кларри кивнула и покатила велосипед прочь от их крыльца. В конце улицы она обернулась, чтобы помахать на прощанье рукой, но входная дверь была уже закрыта. Кларри ощутила, что стала лишней для них. Она едва сдерживала рыдания. Почему Олив так с ней поступает? Кларри крутила педали и винила во всем Джека. Он, должно быть, не хотел, чтобы его жена поддерживала отношения со своей сестрой.
Вернувшись домой, Кларри пожалела о том, что рядом нет Уилла, с которым можно было бы поговорить о сложившейся ситуации и о ее обиде за то, что ее старались изолировать от беременной сестры. Рассказывать об этом Герберту ей было немного неловко. Кларри подождала, пока сиделка поможет ей его вымыть и уложить в кровать, а потом уйдет до утра.
Герберт сидел, опершись на подушки. На фоне белого льна его кожа казалась желтой.
— Я думаю, они вообще не собирались мне об этом говорить, — с горечью произнесла Кларри. — Представляешь, я могла бы не узнать о том, что у меня родился племянник или племянница. Уилл все знал, но, видимо, решил, что не вправе рассказать мне об этом. Как же я могла допустить, чтобы мы с Олив так отдалились друг от друга? Я как будто разговаривала с посторонним человеком.
Герберт поднял трясущуюся руку и глубоко вдохнул перед тем, как заговорить.
— П-прости меня, — произнес он, заикаясь.
Кларри пристально взглянула на него.
— В том, что у нас с Олив случился разлад, нет твоей вины. Ты всегда был очень добр к моей сестре. Она злится именно на меня по не понятной мне причине.
Герберт покачал головой.
— Не… за это.
Он печально посмотрел на нее.
— За что же ты тогда извиняешься?
— За то… что был эгоистом, — с трудом проговорил он. — Не дал тебе… ребенка.
У Кларри сжалось сердце. Уже слишком поздно извиняться за это, подумала она с досадой. Герберт пытался отыскать ее руку.
— Ты… т-так хорошо управляешься… с детьми, — продолжил он, тяжело дыша. — Мне надо было… быть с-смелее. Ты… сможешь меня… п-простить?
Кларри постаралась совладать со своими чувствами. Как же бездарно они тратили свое время! Она винила мужа в отчужденности, но при этом с радостью отдавала всю свою энергию чайной. Возможно, в глубине души она была рада тому, что он не предпринимал попыток сблизиться с ней. Герберт был значительно старше ее, и она никогда страстно не желала его физически. Но он был хорошим человеком и, несомненно, стал бы прекрасным отцом ее детям, возможно, более мудрым и терпимым, чем был с Берти и Уиллом.
Кларри положила ладонь на его ищущую руку.
— Я понимаю, почему ты так поступил. Я помню, как ты горевал о Луизе и о дочери, которой лишился.
Его взгляд был полон осознания своей вины. Дрожащей рукой Герберт прижал ее запястье к своим полупарализованным губам. Кларри поднялась и поцеловала его в лоб, затем уложила в постель.
Позже, переодевшись в ночную рубашку, она вернулась, чтобы улечься на раскладной кровати, на которой ночевала весь прошедший год. Пересекая тускло освещенную комнату, Кларри почувствовала, что Герберт не спит и наблюдает за ней. Она подошла, неуверенно глядя на него. Он беззвучно плакал. Поддавшись порыву, Кларри откинула одеяло и забралась к нему в постель с той стороны, которая не утратила чувствительности. Женщина осторожно коснулась лица мужа, вытирая слезы большим пальцем.
— Хочешь, я останусь с тобой на ночь? — прошептала она. — Здесь, в твоей постели.
Сглотнув, Герберт простонал:
— Да… очень.
Она нежно положила голову ему на плечо, а руку на грудь. Кларри почувствовала, как ее муж вздохнул. Ни он, ни она ничего не говорили, просто наслаждались теплом друг друга и неожиданностью этой минуты.
Кларри уснула довольная. Среди ночи она проснулась, не понимая, где находится. Кларри удивилась, ощутив рядом с собой тело Герберта и услышав его тихое дыхание, и снова уснула. Проснулась она от стука в дверь. В семь утра пришла сиделка. Вставая, чтобы впустить ее, Кларри поцеловала Герберта.
После этого она убрала раскладную кровать и каждую ночь спала рядом с мужем. Они не занимались любовью, но это приносило им успокоение, и между ними зарождалась новая нежная привязанность.
Глава тридцатая
Однажды в октябре, вернувшись вечером домой, Кларри обнаружила записку: Олив родила. У них с Джеком появился сын Джордж. Кларри устояла перед искушением сразу же бежать, чтобы с ними повидаться. Она подождет, когда сестра будет в состоянии принимать посетителей. Но прошла неделя, а никаких вестей от Олив Кларри так и не получила. Больше она ждать не могла. Оставив Лекси присматривать за чайной, в пятницу утром Кларри отправилась в Лемингтон, взяв с собой коробку пирожных и плюшевого медведя, купленного в универсальном магазине «Фенвикс».
