Патриция Мэтьюз - Укротить беспокойное сердце
Интересно, он принадлежит все так же родителям или они продали участок? Хорошо бы узнать. Кто бы там ни жил, все равно сможет дать информацию о ее родителях.
Лора постучала. Через минуту дверь открылась, и на пороге появилась ее мать. От удивления она широко раскрыла глаза.
– Боже мой! Лора! Господи, неужели это ты? Лора тоже удивилась, но не подала виду.
– Здравствуй, мама! – улыбнулась она.
– Я потеряла всякую надежду увидеть тебя, доченька! – проговорила мать со слезами на глазах, протянув было к ней руки, но сдержалась и отступила в сторону. – Входи, пожалуйста, Лора.
Когда Лора вошла в дом, мать, оправившись от удивления, предложила:
– Я только что согрела чайник. Может, выпьешь со мной чаю?
– Конечно, мама, с удовольствием. Я приехала вчера. Хочу немного отдохнуть здесь.
– А почему же ты прямо сюда не… Ах да! Отец. – Лицо миссис Перселл приняло скорбное выражение. – Ты, конечно, ничего не знаешь.
У Лоры екнуло сердце.
– Что, мама?
– Твой отец умер, дорогая, – сказала мать со вздохом. – Это случилось два года назад. Ой, тебе плохо? Ты так побледнела!
У Лоры действительно вся кровь отлила от головы, ноги ослабли, и она зашаталась. Как бы она ни относилась к отцу, известие поразило ее. Мать взяла ее за руку.
– Бедняжка! Мне не надо было говорить так сразу, без подготовки. Иди сюда, на кухню, присядь. Сейчас я налью тебе крепкого чаю, и ты придешь в себя.
Лора покорно позволила матери взять ее под руку и отвести на кухню. Там она села на стул и отдышалась.
– Я все понимаю, Лора, – сказала мать. – Знаю твое отношение к отцу. Но смерть всегда горе.
– Да, мама, конечно. Почему он умер?
– У него случился апоплексический удар. Доктор сказал, что сердце разорвалось, не выдержало. – Она помолчала, потом добавила другим тоном: – Но ты же знаешь, каким он был.
– Да, знаю.
– Прости меня, Лора, – вдруг сказала мать, подойдя к ней вплотную.
Она стояла, прижав руки к груди и грустно глядя на дочь.
– Простить? За что, мама?
– За то, что я не защитила тебя тогда, что не встала между тобой и отцом. Я неправильно вела себя, но годы жизни с ним измотали меня настолько, что я не могла противостоять ему. А что было потом, когда ты ушла! О нет, я не виню тебя, дорогая, ни в коем случае. Но твой отец так злился, просто ярился и обвинял во всем меня… Ой, мне не стоит говорить так. О мертвых-то…
Она захлопотала у плиты, приготовила чай и поставила чашку перед Лорой. Потом достала из буфета тарелку с домашним печеньем. Лора отпила несколько глотков, и ей действительно стало немного легче.
– Ты хорошо выглядишь, мама, – сказала она, посмотрев на мать.
Та густо покраснела, поправила волосы, почти полностью поседевшие.
– Понимаешь, после смерти Сэмюела…
– Я все поняла, мама, – кивнула Лора, вспомнив, что считала отца виновным в маминых болезнях.
Они помолчали.
– Скажи, – обратилась она к матери, – а этот дом… Его отец построил?
– Господь с тобой! Он бы ни за что… – И она осеклась. – После его смерти я продала дом в Сакраменто и на вырученные деньги все тут устроила. Правда, хорошо?
– Ты молодец, правда! – И Лора улыбнулась ей.
– А как ты, Лора? Что было у тебя, как ты жила все это время? Ты вышла замуж за того мужчину, с которым тогда убежала?
– Да, но он умер. Несчастный случай. Мать сокрушенно покачала головой.
– Боже мой, прости. Очень сочувствую.
– Ничего, мы все равно не жили вместе, он очень скоро удрал от меня. А сейчас я работаю в цирке.
– Да? В цирке? Как это удивительно и необычно! Тебе нравится работать там?
Лора рассказала матери о своей жизни в цирке, о великолепии парадов, представлений. Потом объяснила, чем она занимается. Та слушала с интересом, хотя по ее глазам Лора видела, что она многого не понимает.
– Ну вот и все, – закончила Лора свой рассказ. – После смерти Ника я решила уехать ненадолго и отдохнуть. А разве есть на свете лучшее место, чем Пасифик-Гроув?
– Где ты остановилась?
– Сняла коттедж.
– Но ты можешь пожить здесь! Места хватит.
– Нет, спасибо, мама. Мне надо побыть одной, прийти в себя после всех бед и несчастий.
Лора поставила чашку на стол и встала.
– Извини, но мне пора, – сказала она.
– Как? – всполошилась мать и вскочила на ноги. – Пора? Ты уже уезжаешь отсюда? Я думала, мы…
Лора улыбнулась ей.
– Нет, нет. Я еще побуду здесь. А сейчас хочу пойти прогуляться и посмотреть, как тут все изменилось. Конечно же, я буду каждый день заходить к тебе, обещаю.
– Очень хорошо, – просияла миссис Перселл.
– Мама, скажи, а тебе не скучно тут? – осторожно спросила Лора.
– Нет, что ты! – воскликнула та. – Знаешь, как приятно побыть одной после всего! Быть самостоятельной…
– Понимаю…
Вдруг слезы брызнули из глаз матери, и она проговорила дрогнувшим голосом:
– Лора, дорогая моя! Я думала, что больше никогда тебя не увижу. Каково мне было смириться с тем, что я не сумела тебя отстоять! Ты можешь простить меня?
– Мне не за что тебя прощать, мама. Ты ни в чем не виновата, и дело было вовсе не в тебе!
Мать протянула руки, и Лора бросилась к ней в объятия, больше не в силах сдерживать слезы. Они обнимались и плакали, мать бормотала:
– Моя доченька вернулась ко мне! Я люблю тебя, Лора. Всегда любила, только боялась это показать!
Уилл держал в руках записку от Лоры, смотрел на нее и глазам не верил, даже дрожь пробежала по телу. Он смял листок в кулаке и перевел дух.
Что это все значит? Когда они с Лорой расстались несколько дней назад, она только и говорила что о планах на будущее. Что могло случиться за такой короткий срок, чтобы она решилась написать такое письмо?
«Дорогой Уилл!
Сожалею, что не смогла встретить тебя, но мне необходимо на некоторое время уехать и побыть одной. Я понимаю, что это для тебя полная неожиданность, но попробуй понять. Дело в том, что ужасные события последнего времени подорвали мои силы. Я должна разобраться в себе, подумать и привести в порядок свои нервы.
Я свяжусь с тобой, как только вернусь в Нью-Йорк. Надеюсь, что ты все поймешь.
До свидания, Лора».
Уилл застонал от отчаяния. Что это еще за до свидания, Лора? Никаких слов любви! И это пишет женщина, которая делила с ним ложе, которая клялась, что любит его и будет с ним вечно!
Отойдя от конторки портье отеля, в котором ему обычно оставляли почту, Уилл вышел на улицу. Он остановил первый попавшийся кеб и дал свой домашний адрес кебмену.
Уилл согнулся и закрыл лицо руками. А вдруг Лора таким образом мстит ему за то, что он так неожиданно оставил ее тогда, три года назад? Возможно ли, что это ее письмо, такое холодное и странное, является отголоском того письма, которое он сам написал ей когда-то? Но Лора по натуре совсем не мстительная, ей чужда жесткость! Если бы она была такой, он не любил бы ее так беззаветно!
