Джуди Кэролайн - Ральф де Брикассар
Вирджиния от души веселилась, наблюдая, как старались тетя Тримбал, дядя Роберт, дядя Джефсон и даже кораллово-розовая Корнелия показать Ральфу свою эрудицию, свою любовь к природе.
— Как вы все чудесно описываете! — щебетала Корнелия. — Когда читаешь ваши книги, как будто сам входишь в лес и испытываешь те же самые чувства. Я ведь тоже очень люблю лес и готова бесконечно гулять в нем…
«Ну и лгунья, — ужасалась Вирджиния, слушая ее. — С каких это пор Корнелия полюбила лес? Корнелия, которая и шагу не сделала даже по лесной тропинке?»
Но Ральф, казалось, не замечал никакой фальши и с улыбкой выслушивал все изъявления чувств, которыми его сегодня сполна одарили Джексоны, как бы компенсируя все то неприятие, которое они испытывали к нему три года назад.
Миссис Джексон боялась спросить Вирджинию о беременности, но не сомневалась, что так оно и есть. Дочь не то чтобы располнела, но, конечно, выглядит не таким заморышем, как раньше. А тот тревожный блеск, который иногда появляется в ее глазах, без сомнения вызван страхом предстоящих родов. Девочка беременна, в этом миссис Джексон не сомневалась, так что и спрашивать ни о чем не надо. Настанет время, и она сама скажет. Главное, что ее девочка нашла свое счастье. У миссис Джексон была необыкновенная способность преувеличивать свою собственную значимость. Она уже начисто забыла, что Вирджиния устроила свою судьбу вопреки ее желанию и даже в борьбе с ней. Миссис Джексон искренне верила, что дочь добилась успеха в своей личной жизни благодаря матери, которая воспитывала ее в строгости, что и позволило Вирджинии впоследствии найти себе такого мужа, как Ральф де Брикассар. Даже Корнелия, признанная красавица, не могла найти лучшую партию. Вон какие недовольные взгляды бросает она на своего мужа, которого, конечно, и рядом не поставишь с де Брикассаром.
В общем, вечер удался. Ральф де Брикассар оказался умным собеседником и необыкновенно обаятельным человеком. Женщины решили, что муж Вирджинии к тому же и красив. Они как будто впервые увидели его искристые синие глаза, красивый овал лица, темные волнистые волосы, которые раньше напоминали копну сена. Корнелия не могла простить себе, что это не она, а серенькая и невзрачная Вирджиния сумела рассмотреть в нечесаном Ральфе де Брикассаре, проходимце, за которого его принимал весь Хайворт, настоящего мужчину, да еще и богатого. А она, самая красивая девушка Хайворта, должна делить ложе с Эндрю, который оказался со всех точек зрения несостоятельным: ни как глава семьи, ни как мужчина. Корнелия так расстроилась, что даже все обратили внимание на ее испортившееся к концу вечера настроение. Дядя Роберт, уже уходя домой, не удержался и шепнул Вирджинии:
— Чем отличается курица от орла?
Вирджиния улыбнулась и привычно спросила:
— Ну и чем же?
Дядя Роберт обрадовался и, хитро усмехнувшись, сказал все так же шепотом, но очень многозначительно:
— Зрением, милочка!
За все время жизни на Сауресе Ральф ни разу не спросил Вирджинию о том, как она себя чувствует — это и так было заметно. Она как будто успокоилась, ее глаза приобрели прежнее умиротворенное выражение, словно все ее страхи за свою жизнь остались в Нью-Йорке. Ральф видел, с каким удовольствием она бродила по лесу, купалась, пила воду из родника. Вирджиния ни разу не заговорила о возвращении в Нью-Йорк, и Ральф окончательно уверился в лечебном духе Сауреса. Ему самому здесь прекрасно работалось. К осени он вчерне закончил работу над своей новой книгой, и теперь целыми днями они с Вирджинией предавались отдыху, отыскивали знакомые брусничные и клюквенные места и утоляли жажду живительным соком ягод. Они подолгу лежали на пригретых уже не жарким солнцем полянках, и каждый думал о своем. Мысли Вирджинии очистились от скверны, и теперь, если она даже и вспоминала что-то, связанное с домом миссис Эллен, ей казалось, что это происходило не с ней, а с другой женщиной, историю которой она прочитала в романе или видела в кинофильме.
Однако осень все увереннее заявляла свои права, пышная красота багряных лесов сменилась обильным листопадом, а потом и вовсе зарядили мелкие нудные дожди. Ральф целыми днями проводил в комнате Синей Бороды, и Вирджинии приходилось довольствоваться компанией Банджо и Везучего. Она читала или просто смотрела на сеющий за окном дождик, готовясь душой к новым путешествиям и новым людям. Иногда появлялся Старый Саймон, еще больше постаревший, но все такой же аристократически красивый, хотя и в потрепанной одежде. Ральф выходил к нему, они о чем-то тихо беседовали или просто молчали, а Вирджиния готовила им ужин. Старый Саймон жаловался на одиночество, без Фанни жизнь его превратилась в «бесполезную штуку», как он говорил. Он и сам жаждал теперь отправиться на тот свет вслед за своими близкими и считал, что Бог выбрал ему изощренное наказание, задерживая на земле. Однажды утром Ральф уехал в Порт-Роуз и, вернувшись к вечеру, сказал Вирджинии, что они должны поехать в Нью-Йорк. Он получил почту, где было письмо от издателя, тот просил его приехать, возникли кое-какие дела, да и пора было сдавать новую книгу. Решили, что в Нью-Йорке они пробудут недолго, как только Ральф управится с делами, отправятся дальше, в Европу, где проведут зиму.
У Вирджинии немного защемило сердце, когда она представила, что окажется снова в той же обстановке, где произошло ее грехопадение. «Как же вовремя я ушла оттуда, — в который уже раз подумала Вирджиния, вспомнив миссис Эллен. — Никто, даже Майкл, не сможет найти Таинственную Незнакомку. Ее больше нет, она умерла навсегда». Мистический ужас, который она испытывала раньше при одной только мысли о доме на 15-й улице, пропал, и она теперь думала об этом заведении, как об обычной квартире, с жалостью вспоминала несчастную безропотную Эдну, и Алекс представлялся ей теперь как самый примитивный сутенер, и даже жуткий Майкл вспоминался не иначе как молчаливый мрачноватый великан, очевидно закончивший спортивные выступления борца.
74
В Нью-Йорке, как и на Сауресе, шел дождь. Ральф с утра уезжал к издателю, и Вирджиния занималась тем, что перебирала вещи, откладывая те, которые она возьмет с собой, и запихивая в дальние ящики оставшиеся. Как-то, устав заниматься однообразной работой, она взяла в руки брошенный Ральфом журнал. Вирджиния бегло просматривала страницу за страницей, нигде особо не задерживаясь, пока не добралась до раздела объявлений. Знакомое название, набранное жирным шрифтом, смысл которого сначала даже не дошел до сознания Вирджинии, ударило по глазам: «15-я улица. Миссис Эллен…»
