Стефани Лоуренс - Все о любви
Прошло два года с тех пор, как они впервые увидели этот дом, впервые прошли по широкому газону. Онория, герцогиня Сент-Ивз, стояла у парадного входа в Сомершем-Плейс.
Лужайка перед домом была заполнена родственниками и гостями, летние платья казались пятнышками конфетти на фоне зеленой травы. Многие предпочли укрыться от летнего солнца в тени вековых деревьев; остальные расхаживали туда-сюда, останавливаясь поболтать, узнать последние новости, и, что важнее всего, поприветствовать новых членов семьи.
А таких было много. Этот факт вселял в собравшихся безудержное веселье, давая возможность ощутить всю полноту и прелесть жизни.
Два года назад большинство из ныне присутствующих собрались здесь по случаю траура. Но хотя Толли и даже Чарльз не были забыты, семья, как все большие семьи, продолжала жить.
Онория приподняла юбки и спустилась к гостям. Не успела она сделать и трех шагов, как ее муж отделился от одной из группок и направился к ней.
— Как он? — Девил наклонился и подхватил на руки своего второго сына.
Майкл зевнул и ухватил отца за палец.
— Он сыт, сухой и, следовательно, доволен жизнью. Думаю, теперь твоя очередь быть нянькой.
Онория спрятала улыбку; она знала, что Девил гордится ролью отца. Ее не переставало удивлять, что он — впрочем, как и все мужчины их семьи, — такой сильный, властный, уверенный, привыкший командовать, в то же время мог по мановению крошечной ручонки полностью предоставить себя в распоряжение своего отпрыска.
— Где Себастьян? — Женщина окинула взглядом лужайку в поисках своего первенца.
— Он с близнецами. — Девил поднял руку, показывая, где они. — Рядом с беседкой.
Величественно устроившись в импровизированной беседке по центру лужайки, вдовствующая герцогиня и Горация собрали вокруг себя множество народа, демонстрируя своих очаровательных внуков. Три милых сверточка вызывали всеобщее восхищение.
На кушетке неподалеку расположилась Катриона, леди Вейл, все еще бледная, с копной огненных волос. Выражение ее лица, когда она смотрела, как Хелен возится с ее детьми, нельзя было назвать иначе, как сияющим. Она выглядела мадонной.
Ричард стоял рядом, сплетя свои пальцы с ее. Взгляд мужчины постоянно перемещался с жены на детей и обратно. Выражение его глаз говорило лучше любых слов, что он горд и рад.
Близнецы — мальчик и девочка. Даже если бы Катриона знала, она все равно не сказала бы и слова против, зная, как важна для Ричарда эта летняя встреча семьи. Но близнецы редко подчиняются обычному расписанию; они появились на месяц раньше, маленькие, но горластые и крепенькие. И таким образом следующая леди Вейл, Люсиль, была первой, родившейся не в их загадочной шотландской долине. Она родилась здесь, в Сомершем-Плейс, родовом поместье своих предков. Здесь же был и Маркус — сын, который унаследует все земли Вейла.
В то время как масса внимания была сосредоточена на рыжих головках близнецов, ничуть не меньше доставалось свертку, из которого высовывалась светловолосая головенка; его тетешкала Горация. Кристофер Реджинальд Кинстер, сын Пейшенс и Вейна, родился четыре недели назад, ровно за две недели до того, как Майкл издал свой первый крик. Кристофер зевнул, а затем попытался выкарабкаться из своих пеленок, чтобы ухватить бабушкин локон.
Заметив это, леди Озбалдистон фыркнула:
— Кинстер до кончиков ногтей — уже сейчас! Все знают, что это у них наследственное. Господь, помоги женщинам в 1850-м!
Онория убедилась, что Хелен и Горация не устали, обменялась парой слов и понимающей улыбкой с Катрионой, пожала руку Ричарду, и направилась дальше, проверяя, все ли в порядке.
Разрешившись от бремени четыре недели назад, Пейшенс уже полностью оправилась. Однако Вейн никак не мог смириться с тем, что жена находится вне поля его зрения. Онория обнаружила их болтающими с генералом, бывшим телохранителем Флик, и его сыном Диллоном. Они приехали на денек из Ньюмаркета. Беседа вертелась вокруг скаковых лошадей. Онория и Пейшенс выразительно посмотрели друг на друга, после чего хозяйка поместья отправилась дальше.
Флик и Демон стояли в группе, окружавшей тетушку Клару и маленькую мисс Суит, которая приехала вместе с Люцифером и Филлидой из Девона. Клара уже пригласила мисс Суит навестить ее в Чешире, и здесь обсуждались дальнейшие планы.
Габриэль и Алатея, Люцифер и Филлида прохаживались в толпе, стараясь побеседовать со всеми родственниками, знакомыми и приятелями.
Онория несколько минут просто побродила среди гостей, материнским оком отмечая, где, с кем, каким образом проводят время младшие члены семьи, потом повернула к беседке.
Близнецы приветствовали ее улыбками, и причину их счастья нетрудно было угадать.
— Мы свободны! — обрадованно воскликнула Амелия, выпуская Себастьяна, который тут же вскарабкался на колени матери, присевшей на ступеньки.
Онория прислонилась к перилам и улыбнулась девушкам.
— Верно, сейчас Люцифер застрял в Девоншире, и, между нами говоря, не знаю, сможет ли он, или Габриэль, или Демон вернуться в столицу в ближайшее время, — полагаю, они будут заняты другими делами, если вы понимаете, что я имею в виду — так что каковы ваши планы, мои дорогие?
— Мы намерены внимательно изучать свет и светских джентльменов, — ответила Амелия.
— Систематически и методично, — добавила Аманда.
— Мы не собираемся спешить и не хотим, чтобы нас торопили.
— В следующем году нам исполнится девятнадцать, так что у нас есть еще много времени и мы можем быть разборчивыми.
— И не вижу причин, почему бы нам не быть разборчивыми. В конце концов, речь идет обо всей оставшейся жизни.
— Ну, разумеется. — Онория кивнула, соглашаясь. Она так много хотела сказать им, предостеречь, направить, но как она могла объяснить что-то, когда они были так неопытны, так юны.
— Единственное, что я могу вам сказать, — произнесла она и знала, что ее слушают крайне внимательно, — если вы ищете любви, не ждите, что это будет легко и просто. Вот это я могу сказать совершенно точно.
Если вы хотите любви, тогда ищите, не жалея сил. Вы знаете, что всегда можете рассчитывать на нас — всех нас, — на нашу помощь, но в том, что касается любви, каждый действует в одиночку. Никто не сможет предостеречь вас, никто не сможет дать вам совет, никто не сможет предупредить, на что это будет похоже. Когда это придет, если придет, вы сразу поймете, — и тогда вам придется решать, чего вы хотите, чем вы готовы пожертвовать.
Девушки слушали молча, пытаясь проникнуться ее мудростью. Онория поискала взглядом мужа, который был центром ее жизни, а сейчас нянчил младшего сына. Старший же лежал у нее на коленях.
