Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
— Не двигаться!
— Пустите меня! — Лаура пыталась вырваться из рук Генри, пока холодная сталь пистолета не прижалась к ее щеке.
Глава 31
Коннор сжал руки в кулаки, и его глаза прищурились.
— Руки прочь от нее! — приказал он.
— Я пристрелю ее, если вы попробуете приблизиться! — крикнул Генри. — У меня в руках пистолет, если вы не знаете, что это такое. Тот же самый, из которого я выстрелил в вас. Если вы не хотите, чтобы она подохла, как этот пес, делайте то, что я скажу!
Коннор взглянул на собаку, лежащую у ног Лауры, белая шерсть Цыгана была залита кровью. Он так мало знал про оружие этой эпохи! Насколько быстро Тэйер сможет воспользоваться пистолетом?
— Я могу застрелить ее быстрее, чем вы пошевельнетесь, — сказал Генри, прижав пистолет к щеке Лауры.
Коннор взглянул в глаза Лауры, увидел в них страх и почувствовал, как его сердце сжимает стальная рука, когда понял, что может потерять ее.
— Чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы покинули этот век и обещали, что никогда не вернетесь сюда.
— И тогда вы отпустите ее?
Генри улыбнулся.
— Да.
— Коннор, не верь ему! — крикнула Лаура. — Он хочет убить нас об…
— Тихо! — крикнул Тэйер, прижимая дуло пистолета к ее щеке.
Тихий стон Лауры полоснул Коннора, как ножом по сердцу. Он взглянул на Тэйера и понял, что не может ему доверять. Придется призвать все свои способности, чтобы противостоять этому современному чародейству. Он устремил свой взгляд на смертоносный металлический предмет в руке Генри.
Тэйер закричал, и пистолет, внезапно раскалившийся, выпал из его руки. Он отшатнулся от Лауры. Когда оружие упало на пол, Коннор взмахнул рукой.
Тэйер едва не задохнулся, оторвавшись от пола. Взмыв вверх, он ударился о лепной потолок.
— Спустите меня отсюда!
Коннор, не обращая внимания на его крики, раскрыл свои объятия навстречу Лауре.
— Коннор! — Она обхватила его руками за плечи, и он подхватил ее, прижимая к себе. Она дрожала в его объятиях.
Он прижался лицом к нежному изгибу ее шеи и плеча, вдыхая аромат весенних цветов. Ее любовь к нему перетекала в него, наполняя его, насыщая ослепительным светом.
— Я так боялась, что ты не придешь! — Она откинулась в его руках, и он увидел слезы, блестевшие в зеленых глубинах ее глаз. — Ты простишь меня?
— Ты — часть меня. — Он прикоснулся к ней губами. — Как я могу отвернуться от своего сердца?
— Спустите меня! — кричал Тэйер. Коннор опустил Лауру, крепко прижав ее к себе. Когда ее ноги коснулись пола, он взглянул на человека, распластанного по потолку, с руками и ногами, растянутыми по лепным завиткам, как серый мотылек, приколотый к доске.
— Вы останетесь там, пока я не решу, что с вами делать.
— Вы не понимаете! Я боюсь высоты! Пожалуйста, спустите меня…
Коннор взмахнул рукой, и носовой платок Генри вылетел из его нагрудного кармана, заткнув ему рот.
— Так-то лучше.
— Я очень рада видеть тебя, сумрачный воин, — раздался искаженный болью голос Эйслинг.
Коннор оглянулся туда, где лежал Цыган. Но вместо пса на ковре лежала Эйслинг, и кровь окрашивала ее белое платье ниже правого плеча.
— Коннор, дорогой мой, — сказала Эйслинг. — Я понимаю, что напугала тебя, но я смогла вам помочь.
Ее слова вырвали Коннора из оцепенения. Он бросился к ней и опустился рядом с ней на колени.
— Эйслинг, что случилось?
— У меня не было времени, чтобы изменить свой облик. Я пыталась остановить его в единственной доступной мне форме, в образе Цыгана. — Она застонала, когда он поднял ее и положил ее голову и плечи себе на колени. — Боюсь, что находиться в чужом облике не всегда безопасно.
Коннор посмотрел на нее и покачал головой.
— Так-то ты присматриваешь за мной?
Эйслинг улыбнулась.
— В свое время это казалось мне хорошей идеей.
— Эйслинг? — Лаура опустилась на пол рядом с ними. — Это действительно вы?
Коннор взглянул на Лауру.
— Откуда ты знаешь мою тетю?
Лаура улыбнулась.
— Она спасла мне жизнь.
— А теперь ты можешь спасти мою, милое дитя.
— Я? — Лаура смотрела на Эйслинг так, как будто та лишилась разума. — Разве я могу?
— Конечно, можешь.
— Tы потеряла много крови. — Коннор положил ладонь на бледную щеку Эйслинг. — Позволь мне помочь тебе.
— Нет. — Эйслинг оттолкнула его руку и посмотрела на него серебристо-голубыми глазами, в которых отразилась не только боль, но и решительность. — Дай Лауре возможность почувствовать свою силу.
Коннор посмотрел Лауре в глаза, видя в них отблески страха.
— Ты готова занять надлежащее место рядом с Коннором? — спросила Эйслинг еле слышным голосом.
Лаура мгновение колебалась, затем прикоснулась к руке Эйслинг.
— Скажите мне, что я должна сделать.
Эйслинг улыбнулась.
— Загляни в себя, прикоснись к внутреннему свету, откройся силе, находящейся в тебе.
Коннор смотрел на Лауру. Он чувствовал, как в ней пробуждается сила. Он ощущал, как ее страх сгорает в очистительном огне, который проходит сквозь нее, видел, как ее щеки и руки наливаются нежным сиянием, когда она прикоснулась к Эйслинг, положив ладонь на ее рану.
Коннор обернулся на звук открывающейся двери. На пороге стояли потрясенные Дэниэл Салливен и Софи, глядя на представшее перед ними зрелище.
«Молчите, — послал им Коннор мысленный приказ. — Не шевелитесь».
Дэниэл и Софи замерли на месте, как будто загипнотизированные. Коннор наблюдал за Лаурой, понимая, что она отбросила все свои страхи и сомнения. Он ощущал в себе сияние силы Лауры, золотой ореол ее любви к нему. Связь, которая соединяла их с того времени, когда он был ребенком, достигла в это мгновение наивысшей прочности. Долой тайны и страхи! Осталась одна любовь.
— Прекрасно, моя милая, — сказала Эйслинг, положив обе ладони на руку Лауры, по-прежнему прижатую к ее плечу.
Лаура открыла глаза и посмотрела на Эйслинг. К ее щекам вернулась краска, боль отступила.
— Вы считаете, что все будет в порядке?
— Взгляни сама. — Эйслинг улыбнулась, снимая руку Лауры со своего плеча.
Через окровавленную дыру в белом шелке ее платья Лаура видела гладкую, белую кожу — на ней не осталось даже шрама.
— О Господи! — прошептала она, приседая. — Неужели я… действительно это сделала?
— Конечно. — Эйслинг села и, нахмурившись, взглянула на свое окровавленное платье. — Но я выгляжу ужасно. — Она щелкнула пальцами, и белое платье моментально исчезло, сменившись шелковым платьем рубинового цвета, прошитого золотыми нитями. — Вот так-то лучше.