Шеннон Дрейк - Фрейлина
— Моя королева, вы должны согласиться, чтобы ваш брак с ним был расторгнут. Иначе вы не помиритесь с вашими лордами.
— Я не могу, — тихо сказала Мария.
— Но вы должны, — настаивал Рован.
— Я не могу и не хочу, — повторила Мария с удивительной твердостью. — Я беременна и не позволю своему ребенку родиться незаконным.
Сердце словно оборвалось у Рована в груди: он почувствовал, что не сможет ее переубедить.
— Здесь мне сообщают так мало новостей. Как здоровье вашей супруги? Послали вы уже людей за своим малышом?
— О чем вы?
Мария улыбнулась.
— Я никогда не видела, чтобы женщина так яростно, как она, защищала того, кого любит. Вы, конечно, помирились с Гвинет, если у вас с ней по моей вине возникло какое-то непонимание?
— Я думал, что она по-прежнему служит вам и что ее держат вместе с остальными вашими дамами.
Мария нахмурилась так, что между бровями пролегла складка.
— Последний раз я видела ее во время моего побега в замок Блэк.
Ровану показалось, что все его мышцы вдруг стали мягкими, как глина.
— Вы не видели ее с тех пор? — переспросил он, не в силах поверить тому, что услышал.
— И даже ничего не слышала о ней, Рован. Если она попала в плен, то, конечно, никто не причинил ей вреда.
В этот момент Рован ничего не мог сказать: он очень боялся, что Мария неверно оценивает свой народ, и чувствовал, что ее ошибка опасна.
Он поклонился, чувствуя, что дрожит, как в ознобе.
— Простите, ваша милость, но я должен уйти. Мне необходимо найти ее.
Недавно она увидела сладкое видение. Теперь она оказалась в кошмарном сне.
Никто из тех, кто мог бы взять ее в плен, не презирал ее так сильно, как этот человек. Честные солдаты, стоявшие вокруг обоих Макайви — Фергуса и ставшего новым лордом клана Майкла, брата убитого Брюса, — не позволили им слишком жестоко обращаться с пленницей. Тогда Фергус придумал новый способ отомстить.
Все началось с ее ярости и страха.
Когда солдаты начали кричать, что Мария — шлюха и убийца, Гвинет выругала их всех и заявила:
— Королева всегда была порядочной и доброй! Она честная и справедливая правительница. Вы не имеете права говорить о ней так! Бог не простит вам эту насмешку и жестокость!
— Бог отвернулся от тебя, сатанинская шлюхаг — ответил Фергус. Глаза у него были как у сумасшедшего, и в его словах звучало такое веселье, что Гвинет похолодела от страха. — И человек тоже отвернулся. Вся страна знает, что твой великий защитник женился на англичанке. Даже он — и он в первую очередь — повернулся к тебе спиной!
— Неужели это правда?
— Правда или нет — разве это важно?
Рован считает, что это она отвернулась от него.
Она постаралась не думать о Роване и не горевать о времени, когда вокруг нее было только счастье и казалось, что так будет всегда.
Сначала с ней обошлись не очень плохо — отвели в дом сэра Эдмунда Бекстера и держали там под стражей. Ей сказали, что она виновна в нескольких преступлениях перед Шотландией, помогая королеве скрыться. Фергус и его люди ушли, и уже одно это было облегчением.
Она пробыла в этом доме несколько недель и однажды услышала, как люди в прихожей взволнованно говорили о Марии. Королева была в заточении. Она сдалась в плен, чтобы не стать причиной кровопролития, но ее не отвезли обратно в Эдинбург, а отправили в одно из владений семьи Дуглас.
После того как стали известны эти новости, Фергус Макайви вернулся.
И вернулся не один. С ним был человек, о котором Гвинет почти забыла, — священник Дональд Донехью.
Даже когда ее подвели к Донехью, она не боялась за свою жизнь. Лишь когда он поднял палец и указал им на нее, она поняла, в какой большой опасности находится.
— Ведьма! — крикнул он. — Она ведьма, и я понял это, как только увидел ее в первый раз. Тогда она заступалась за Марию, католичку и шлюху, так же, как заступается теперь.
— Она околдовала и убила Брюса Макайви. Потом она околдовала лорда Рована и теперь называет себя его женой, — сказал Фергус.
— Вы идиот! Как вы можете верить в такую глупость?! — крикнула Гвинет.
Но по лицам этих людей она увидела: они верят. Или настолько ненавидят ее, что хотят верить. В конечном счете это одно и то же.
— Отведите ее в церковь, и сейчас же! — приказал Донехью.
Фергус Макайви и лорд Майкл, судя по их виду, хотели бы потащить Гвинет туда силой, но она не доставила им такого удовольствия.
— Я пойду в любое место, куда вы поведете меня. Если это будет церковь, тем лучше: у меня нет никакой причины бояться Бога.
Но когда Гвинет вышла из дома, сердце сжалось у нее в груди: вдоль дороги, по которой она должна была пройти, стояли люди — мужчины в доспехах, женщины, дети, крестьяне и ремесленники. Некоторые целились в нее поднятыми вилами, а кто-то даже бросил в нее гнилой помидор.
— Шлюха-ведьма, шлюхи-королевы! — крикнул кто-то.
Гвинет остановилась и спокойно ответила, защищая Марию:
— Она добрая и хорошая королева и такой будет всегда.
В нее полетел еще один помидор. Гвинет не обратила на него внимания. Она знала, что, если будет стоять слишком долго, Фергус схватит ее, и поэтому, высоко держа подбородок, пошла дальше.
Когда она оказалась перед церковью, там был еще один священник. Пока Гвинет подходила, он пристально смотрел на нее, и пленница поняла, что этот человек ее ждет.
— Я преподобный Мартин, разоблачитель ведьм. Признайтесь в своих грехах, дитя мое, — произнес он.
Гвинет огляделась. Вокруг стояли сотни людей. Им всем было сказано, что королева — соучастница в убийстве своего мужа, лорда Дарнли, и шлюха, которая спала с убийцей мужа.
Все они были готовы поверить, что Гвинет, которая служит ей, — ведьма.
Фергус грубо втолкнул пленницу в церковь. Там ее ждали женщины — четыре сильные крестьянки. Гвинет скрипнула зубами, но держалась очень спокойно, когда они схватили ее. Она инстинктивно попыталась плотней прижать к телу свою одежду. Но это оказалось бесполезно: через несколько секунд она услышала, как рвется ткань, а потом одна из женщин крикнула:
— Вот здесь! Это метка самого дьявола!
Преподобный Мартин стоял над ней с ножом в руке.
Гвинет решила, что он хочет убить ее прямо здесь и сейчас. Она не стала бороться, так как знала, что этим только доставила бы ему удовольствие.
— Она не кричит и ничего не отрицает. Это действительно знак Сатаны, — согласился священник. Потом он рывком повернул ее к себе, дернул за волосы и крикнул: — Признайся!
Гвинет поддержала руками порванную одежду, чтобы выглядеть прилично, взглянула на него и резко ответила:
