Патриция Мэтьюз - Мстительное сердце
– Я не крал, нет, – захныкал Квинт, – просто взял, что мне причитается.
Майкл нахмурился. Человек этот казался ему именно таким, каким его описал Генри, – презренным существом. Грязный пьяница, живущий в свинарнике. Но что-то в его поведении смутило Майкла. Квинт не был так испуган, как бывает обычно тот, кто пойман на воровстве. И Майкл коротко спросил:
– Что вы имеете в виду, говоря «причитается»?
– Мне должны были это отдать, должны! Эта девка, Ханна, должна была работать по договору у Эймоса Стрича. А она возьми да сбеги, и старина Стрич больше не захотел мне наливать. Я поехал в «Малверн», но ее сиятельство не пожелала расплатиться со мной. – По губам его скользнула хитрая улыбка. – До последнего времени она отказывалась. А потом передумала, вот как!
– Каким же нужно быть негодяем, чтобы отдать свою дочь работать по договору!
– Да не дочь. Она не моя кровь, – негодующе возразил Квинт. – Когда я женился на Мэри, у нее уже была эта девчонка.
– Это все увертки! Так или иначе, но она была членом вашей семьи. Ну ладно. – Майкл махнул рукой. – Вам известно, куда уехала Ханна?
– На этот счет она мне ничего не сообщала, эта ваша миссис Ханна!
– Почему же? – быстро спросил Майкл. – Из-за вас же она покинула «Малверн»?
– Очень может статься. – И опять по лицу его пробежала хитрая ухмылка. – Может статься, миссис Ханна и побоялась еще раз увидеться со старым Квинтом.
– А чего ей бояться?
– А того, что я знаю про нее! – Квинт повысил голос и приблизил к Майклу свое красное лицо. – Про нее и про ее родителя!
– Что вы знаете о ее отце?
– А знаю то, что мне рассказал черный бак[7], Леон. – И Квинт прикусил язык.
А Майклу мгновенно стал понятен весь ход событий.
– Леон мертв, Квинт. И убили его вы! Не так ли? – Майкл, схватив негодяя за рубашку, рывком поднял того с кровати. – Вы убили этого человека!
– Нет-нет, это неправда! – Впервые за весь разговор Квинт выказал страх. – Даю слово! Старый Квинт ни в жисть никого не убивал! Она, Ханна, наверное, сделала это, чтобы заткнуть ему глотку.
– Ты лжешь, мерзавец! – Майкл встряхнул его. – Рассказывай немедленно все как было!
Квинт сглотнул.
– Мне бы промочить глотку, молодой Вернер. Только глоточек рому, чтобы подкрепиться.
Майкл отпустил его и отошел.
– Ладно, давайте пейте. Надеюсь, это поможет вам образумиться.
Квинт суетливо рванулся к изголовью кровати и вынул бутылку рома. Сидя на полу, он с жадностью глотнул прямо из горла, оторвался, набрал воздуха и опять глотнул.
Взгляд у него стал тверже, когда он наконец посмотрел на Майкла.
– Так вы хотите знать правду, а? – спросил он с усмешкой.
– Если вы знаете ее.
– Может, вам не понравится то, что вы услышите.
– Позвольте мне судить об этом. И если я узнаю, что вы мне солгали, вас ждет тюрьма за воровство. А может быть, и виселица за убийство.
Квинт злобно улыбнулся; от рома его уверенность возросла.
– Вот услышите, чего я вам расскажу, и не захотите отправить меня в тюрьму. И еще с радостью заплатите мне, чтобы я молчал.
Майкл выжидательно смотрел на него, лицо его было непроницаемым.
– А вы знаете, что миссис Ханна ждет ребенка? – спросил Квинт.
– Так я понял.
– А вы знаете, что это ваш отпрыск?
Майкл насторожился.
– Откуда вам это известно?
– А девчонка мне сама об этом сообщила! – проговорил Квинт злорадно.
Майкл всячески пытался скрыть от Квинта свою реакцию, но чувствовал, как всего его охватывает радость. Ханна носит его ребенка! Но вслед за этой мыслью явилась и другая, омрачившая радость, – почему же тогда она уехала?
Квинт опять присосался к бутылке. Потом вытер рот. Подумал немного и спросил, протягивая бутылку Майклу:
– Хотите глотнуть, молодой Вернер?
– Я не пью с подонками!
– Вот узнаете кой-чего, сразу захотите…
– Поторапливайся, ты! – нетерпеливо воскликнул Майкл.
– С радостью, молодой Вернер. – Квинт присел на край кровати. – Сейчас расскажу правду про Ханну Маккембридж и ее папашу. Услышите эту правду – и больше не захотите, чтобы имя Вернеров связывали с девкой, которую когда-то звали Ханна Маккембридж…
Часть четвертая
Ханна
Глава 21
Ах, говорили, что любовь,Как солнце, греет нас.Я полюбила вас и – ах! —Вам сердцем предалась.
Увы! Солгали мне! Любовь —Увы! – причина слез.Я вас звала, но вы ушли,И на сердце мороз.
Ханна допела песенку под грохот аплодисментов и крики многочисленных мужчин и нескольких женщин, сидящих на скамьях и стульях, которые занимали более двух третей зала ее кабачка «Четверо за всех».
Песенка была новая, в этот вечер она исполнялась впервые. Когда гибкие пальцы Андре замерли на клавиатуре клавесина и аплодисменты стихли, Ханна сделала легкий поклон публике.
– Благодарю вас, леди и джентльмены, за ваши любезные аплодисменты. Мне бы хотелось представить вам моего аккомпаниатора, Андре Леклэра. Это он сочинил песенку, исполнить которую вы милостиво позволили мне…
Она сделала жест в сторону Андре, и тот, очень элегантный в бело-золотом одеянии, в напудренном парике собственного изготовления, поднялся со скамьи и подошел к Ханне.
– Мой дорогой друг и ваш любезный хозяин на оставшуюся часть вечера – Андре Леклэр!
Андре взял ее за руку. Послышались аплодисменты. Ханна еще раз слегка поклонилась, а Андре изящно склонился в легком поклоне.
Он прошептал ей под хлопки зрителей:
– Как всегда, дорогая леди, вы делаете честь моим жалким, стихам и музыке.
– Честь! – Ханна тихонько фыркнула. – Вы, Андре, просто обманщик! Сами знаете, что вы в страшном восторге от собственных произведений.
– Возможно, это и так, мадам, – пробормотал он, – но… скажем, приятный голос не умаляет их очарования. Не забудьте только, кто научил вас петь, дорогая Ханна.
Пряча улыбку, Ханна слегка подтолкнула его в бок. Когда аплодисменты стихли, из публики раздался возглас:
– Еще, еще!
– Прошу прощения. – Ханна подняла руки. – Мы даем за вечер только одно представление. Так у нас заведено. А теперь, с вашего разрешения, леди и джентльмены…
Она поклонилась в третий раз, гораздо ниже, так что публика вытянула шеи, кое-кто даже привстал, чтобы лучше рассмотреть смелое декольте платья, созданного Андре специально для нее.
Потом она сказала:
– Однако, разумеется, вы можете уговорить месье Леклэра сыграть вам что-нибудь.
После чего молодая женщина быстро ушла с маленькой сцены и поднялась на второй этаж по узкой лестнице, спрятанной за занавесом. В ее заведении комнаты на ночь не сдавались – весь второй этаж занимали спальни Ханны и ее друзей.