Мэйдлин Брент - Зловещий брак
— Что за игры вы там затеваете, Локхарт? Мне нужно, чтобы работа была закончена сегодня! Вы надеетесь нарыть золота для себя? Так? Я предупреждаю вас: не вздумайте нарушать нашу сделку!
Чед не сказал ни слова, пока Оливер не исчерпал свои слова; затем он произнес:
— Я был вынужден поднять золото для вас, Фой, но не обязан работать под вашим руководством и объяснять мои действия. Оба мешка готовы и ждут подъема.
— Что? Так какого черта вы не сказали, чтобы спустили трос и крюк?
— Потому что, как только я вытащил последний мешок, откуда-то упало бревно и подняло облако песка. Для меня опасности не было, но я не мог увидеть ни зги из-за песчаной завесы. Мне не хотелось ждать час или больше, и я решил поднять мешки завтра утром. — Серые глаза Чеда холодно смотрели на Оливера. — Это займет не более десяти минут, но не забрасывайте меня вопросами, пока я внизу: вы не получите ответов. Ясно?
Оливер стоял и вытирал платком пот со лба, его руки дрожали. Затем он повернулся и пошел прочь. Чед улыбнулся нам с Лайзой, вылезая из водолазного костюма. В толстом шерстяном белье он не представлял из себя элегантного мужчину, но я так гордилась им, потому что сама ни за что не решилась бы пойти на дно в этом чудовищном панцире из металла и резины. Мне хотелось обнять и расцеловать его.
Он показал мне кивком на что-то, лежавшее на палубе в сетке, что-то, что он принес с собой, и сказал:
— Подарок для тебя, Кейси. Осторожно, оно тяжелое.
Жак поднял ядро и принес его мне. Он протянул его мне, и я взяла, хотя он думал, что я только взгляну.
— О, Чед, ты вспомнил! — У меня в руках было десятифунтовое ядро с «Альмиранты».
* * *В ту ночь неясные страхи не давали мне спать. В два часа ночи я стояла у открытого окна каюты, глядя туда, где должна была быть Ямайка, и думая о том, кто сейчас живет в домике Дэниела на горе над Очо Риос. Я смогла разглядеть дом в подзорную трубу — и это вызывало во мне много воспоминаний. Теперь же во тьме я увидела, как появилось светлое пятно, очень яркое, хотя и мелкое. Оно помигало некоторое время, а затем исчезло. Я заволновалась: что это могло быть, но потом подумала, что это обман зрения. Я вернулась в постель и вскоре уснула тяжелым сном.
В половине десятого утра я стояла с Лайзой на палубе и наблюдала, как свет лампочки под шлемом Чеда исчезал в глубине. Я проснулась рано и встала с рассветом. Я постирала рубашку и брюки Чеда и развесила их сушиться на веревке за холщовым занавесом.
Оливер в то утро был совсем иным: холодным и официальным. Не было и следа той горячности, которая обуревала его в прошлые дни. Но я хорошо помнила: эти вежливые и холодные манеры Оливера всегда предшествовали какому-то его дикому поступку.
Прошло две минуты. Лебедка перестала вращаться. Луи поговорил по телефону, выслушал Чеда и обратился к Оливеру:
— Он достиг дна.
Оливер кивнул.
— Прекрасно.
Двое из команды, как всегда, дремали на воздухе под навесом. Гигант Жонжон стоял неподалеку от Оливера и, казалось, выполнял этим какое-то приказание. Капитан находился на капитанском мостике. Я смотрела на море, когда Оливер спокойно сказал:
— Жак, Луи, внимание. Когда два мешка будут на палубе, Жонжон обрежет воздуходувный шланг своим мачете.
Я застыла от ужаса, еще не веря, и медленно повернула голову. Возле меня Лайза издала какое-то подобие рыдания. Братья Борра, скорчившись над помпой, глядели широко раскрытыми глазами на Оливера. Двое лежавших на палубе сели от неожиданности.
— Если он сделает это, Чед умрет, — сказал Жак.
— Именно, — ответил Оливер. — Но вас это не касается. Я сообщу властям, что мистер Локхарт взял двух леди покататься в лодке — и с ними случилось несчастье. Капитан подтвердит мою информацию.
Карагоул стоял на капитанском мостике, крепко вцепившись в перила. Его бледное загорелое лицо исказилось от страха. Он наклонил голову в знак согласия, но лицо его в тот момент скрылось за козырьком голубой кепки. Я тупо посмотрела на двух братьев. Жак упрямо работал помпой. Оливер сказал:
— Думаю, спорить с Жонжоном глупо.
Жак тут же взглянул на брата — и между ними произошел безмолвный обмен мнениями. Луи, глядя на Оливера, поднял руки ладонями вперед: жест был мне понятен. Братья не желали вмешиваться в отношения двух белых людей: что бы ни случилось, это не их делом.
Оливер, прищурясь, взглянул на меня, и взгляд его, выражавший ненависть, угрозу и триумф сразу, был страшен.
— Я уважаю желание мистера Локхарта не задавать вопросов, пока он работает внизу, но не могу отказать себе в удовольствии сделать несколько заявлений ему по телефону перед тем, как Жонжон обрежет шланг, — проговорил он.
Если бы я смогла выхватить мачете и убить Оливера одним ударом — я бы сделала это. Я бы бросилась на него с голыми руками, если бы ногтями и зубами хоть сколько-нибудь отдалила его намерение. Я была охвачена и ужасом, и яростью, однако за этим все еще билась расчетливая, спокойная мысль: я научилась понимать, чем грозит море и как его можно обмануть.
Лайза заговорила, чуть не плача:
— Вы безумны, сэр! Вы признаетесь в намерении убить моего брата! Если вы сделаете это — я не успокоюсь, пока не увижу вас повешенным!
Оливер улыбнулся.
— Моя дорогая мисс Локхарт, у меня есть дом на маленьком острове возле Гаити, место, где я скрываюсь от этого мира; оно известно всего нескольким доверенным лицам. Там я наслаждаюсь одиночеством. Я мечтаю привезти туда и вас, и мою дорогую жену, чтобы провести вместе несколько недель отдыха и наслаждений.
Я поняла, что Оливер в самом деле сошел с ума. Даже золота ему не было достаточно. Он желал сполна отомстить мне. Я взяла Лайзу за руку. Она была напряженной, будто спасательный трос. Я больно вонзила ногти ей в ладонь, чтобы дать понять: следуй за мной. Затем, по прошествии почти четырех лет — с тех пор, как между нами произошла отвратительная драка — я заговорила со своим мужем:
— Мы не можем препятствовать вам, но мы не станем стоять здесь и наблюдать, как вы совершите убийство. Мы пойдем в каюты.
— Как вам будет угодно. — Он ткнул пальцем в двух членов команды: — Проводите женщин вниз. Заприте каждую в ее каюте. Жонжон пойдет с вами. Если будут сопротивляться — ударьте их.
Держа Лайзу за руку, я пошла по коридору. Двое мужчин нерешительно следовали сзади, не касаясь нас. По приказу Оливера к ним присоединился Жонжон. Я чувствовала, что бедная Лайза дрожит, будто в лихорадке, и, когда мы дошли до дверей наших кают, я прошептала чуть слышно:
— Есть шанс спасти его. Крошечный шанс. Молись за нас… и не теряй надежды.
