Бренда Джойс - Великолепие
— Он один.
Раффальди стоял возле палатки Николаса и разговаривал с Катей. Девочка смеялась, слушая его.
Как только Раффальди увидел князя, улыбка его угасла. Николас догадался, что итальянец прибыл с плохими вестями.
Оставив Катю и Кэролайн, мужчины вошли в палатку.
— Ваше сиятельство, у меня очень дурные новости. Крепитесь.
— Выкладывайте.
— Ваша жена погибла.
Николас прежде всего подумал о том, как воспримет это известие Катя, которая любила мать и каждый день спрашивала о ней.
— Как это произошло? — спросил он.
— В поместье ворвались бандиты — человек десять. Они перебили почти всех слуг. Сам я спасся только потому, что притворился мертвым. Они разграбили дом, оставив голые стены. А княгиню сначала изнасиловали, а потом убили. Они дотла сожгли дом. Я нашел вот это. — Раффалъди раскрыл ладонь, и князь увидел кольцо с огромным желтым бриллиантом. Николас сразу узнал его. — Мне очень жаль, ваше сиятельство. — Раффальди протянул князю кольцо.
Николас взял кольцо — для Кати.
— Вы уволены, синьор, — сказал он Раффальди.
— Ваше сиятельство! Чем же я провинился?
— Вы бросили мисс Браун и мою дочь в Москве. И что еще хуже, не помогли моей жене, когда на нее напали бандиты. Подите прочь!
Раффальди побледнел и вышел из палатки.
Николас раскрыл ладонь и долго смотрел на великолепное бриллиантовое кольцо — все, что осталось от Мари-Элен.
Кэролайн поняла: случилось что-то ужасное, когда Раффальди прошел мимо них; не попрощавшись ни с ней, ни с Катей.
Оставив девочку с двумя ранеными молодыми офицерами, учившими Катю играть в кости, Кэролайн вошла в палатку Николаса. Он сидел на койке, мрачный и подавленный.
— Что произошло? — спросила она, заметив, что он держит на раскрытой ладони бриллиантовое кольцо.
— Погибла мать Кати.
Пока Николас рассказывал ей о случившемся, Кэролайн думала о Кате. Девочка будет в отчаянии. Ей вспомнилось, как горевала она сама, узнав о смерти матери. Уж она-то хорошо знала, что от такой утраты нельзя оправиться.
— Не плачь, Кэролайн, — сказал Николас. Она и не заметила, что по ее щекам текут слезы.
— Я потеряла мать примерно в таком же возрасте, что и Катя, и помню, что была безутешна.
— Ты права. Но подумай и о том, что для нас с тобой это означает свободу. — Николас потянулся за костылями и встал. — Я немедленно пошлю за священником.
— Николас! — встревожилась Кэролайн.
Он стиснул зубы. Глаза его горели.
— Нам повезло, что мы остались живы. Зачем ждать? Я хочу обвенчаться с тобой сегодня же. И не убеждай меня, что я целый год должен носить траур по женщине, которую презирал!
— Но она была матерью Кати. Что скажет девочка?
— Кате я все объясню сам.
Отбросив костыль, он притянул Кэролайн к себе. Она прижалась к нему, пораженная тем, что трагическая смерть Мари-Элен открыла им путь к любви и счастью. Кэролайн никогда не желала смерти ближнему, но разве не сам Господь распорядился судьбой Мари-Элен? А может, всему виной эгоизм этой женщины?
Она подняла на Николаса полные слез глаза.
— Этого мгновения я ждал всю свою жизнь. — Крепко прижав Кэролайн к себе, он поцеловал ее в губы.
Санкт-Петербург
— Княгиня Северьянова, позвольте засвидетельствовать мое почтение!
Кэролайн, поднимавшаяся по лестнице, остановилась.
— Алекс!
Отвесив ей низкий почтительный поклон, он выпрямился, и лицо его озарилось радостной улыбкой. Кэролайн быстро спустилась по лестнице и обняла его. Однако, опомнившись, она присела в реверансе. Украшавшая ее бриллиантовая диадема при этом чуть не соскользнула с головы.
Алекс взял Кэролайн за руку и восхищенно оглядел.
— Боже мой, брак с моим братом явно пошел тебе на пользу!
Кэролайн залилась краской. Прошло три недели с тех пор, как их обвенчал полковой священник, обычно соборовавший умирающих солдат. Несколько дней назад, как только врачи позволили Николасу пуститься в дорогу, они вернулись в Петербург. Кэролайн все еще не оправилась от случившегося. Она была ошеломлена… и смущена.
— Как ты здесь оказался? — спросила Кэролайн.
— Кажется, царь устраивает сегодня небольшой прием в честь молодых. Разве я мог пропустить такое?
— Николас в библиотеке. Знаешь, разразился большой скандал.
— Пустяки! Свет давно привык к нашим скандальным поступкам и к тому, что Северьяновы пренебрегают условностями Кэролайн рассмеялась:
— Николас сказал то же самое.
— Как себя чувствует Катя? — спросил Алекс. Кэролайн развела руками.
— Катя в смятении. Умерла ее мать, а она уже знает, что это означает, поскольку видела смерть своими глазами в Москве. Я стараюсь быть ей хорошей мачехой. Когда девочке приснился кошмар, я взяла ее в нашу кровать,
— Ники, должно быть, это привело в восторг, — усмехнулся Алекс.
— Конечно, — серьезно ответила Кэролайн, открывая дверь в библиотеку.
Николас разговаривал с управляющим своими имениями, приехавшим в Петербург этим утром. Увидев Кэролайн, князь поднялся из-за стола и окинул ее любящим взглядом.
Кэролайн снова вспыхнула. Она еще никогда в жизни не надевала такой роскошный наряд. Бледно-серебристый цвет бального платья чудесно подчеркивал все достоинства ее нежной кожи и фигуры. Чтобы скрыть смущение и радость, она кокетливо присела перед мужем в реверансе.
Отпустив управляющего, Николас заключил брата в объятия.
— Как я рад тебя видеть!
— Меня ничто не удержало бы! Прими мои поздравления, Николас. Ты настоящий счастливчик.
Николас бросил на Кэролайн многозначительный взгляд.
— Еще бы!
— Пойду навещу племянницу. Кстати, Саша тоже поправляется. Еще полгода — и он будет здоров. — Алекс вышел из библиотеки.
Закрыв дверь за братом, Николас снова взглянул на жену.
— Ты великолепна!
— Я нервничаю, — призналась она.
— Но это ведь небольшой прием.
— Но прием в нашу честь… и у царя! Николас взял ее за руки, притянул к себе и покрыл поцелуями. Кэролайн отстранилась.
— Что с тобой? — удивился он.
— Сама не знаю.
— Тебя что-то тревожит с тех пор, как мы вчера приехали сюда.
— Ты прав. Но это не касается наших с тобой отношений. Просто мечта стала реальностью. И все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мне трудно объяснить это, но… я боюсь. Боюсь, что это не продлится долго.
— Что за вздор? Мы связаны узами брака. И это на всю жизнь.
Но Кэролайн не покидала тревога, омрачающая ее счастье. Возможно, конечно, это объяснялось тем, что она никогда еще не была так счастлива. Теперь Кэролайн было что терять, кроме того, она предчувствовала: должно произойти что-то ужасное для них обоих.
