Бетина Крэн - Выбор страсти
Наконец все расположились за столом, чтобы насладиться блюдами, приготовленными Франко. Даже миссис Дорнли настолько пришла в себя, что смогла по достоинству оценить стряпню француза. Морякам предоставилась возможность попрактиковаться в хороших манерах, которые они приобрели, обедая за одним столом с Рейдером и Блайт. Неожиданно Блайт с удивлением заметила во рту старины Вилли… зубы! Сгорая от любопытства, она спросила об этом у Бастиана и узнала, что Вилли отобрал эти зубы из слоновой кости у капитана «Гурмана». Они ему прекрасно подошли. Вилли гордо сверкнул зубами, и Блайт тепло улыбнулась ему в ответ.
Во время ужина Рейдеру и Блайт пришлось ответить на несколько вопросов Уолтера насчет их знакомства и свадьбы. К счастью, благодаря находчивости Блайт и уклончивым замечаниям Рейдера, любопытство Каррика было быстро удовлетворено, и разговор перешел на проблемы торговой компании Вулричей. Каррик объяснил Блайт, что им удалось удержаться на плаву только потому, что Невилл Карсон специально тянул время, желая, чтобы они как можно больше увязли в долгах.
Конечно, теперь, когда Блайт вернулась домой, планы Карсона несколько расстроились, но вряд ли он отказался от мысли отомстить ей. Блайт не скрывала своей тревоги по этому поводу, зная, на что способен Невилл Карсон. Рейдер нашел под столом ее руку и пожал, а сам заговорил с Уолтером и Карриком.
– Все долги можно выплатить. Кстати, мне всегда хотелось заняться торговлей, – заявил он, быстро посмотрев на Блайт; она поймала его взгляд и залилась румянцем. – Если вы не против, Уолтер, я мог бы стать вашим новым партнером, чтобы все оставалось в семье.
– О, конечно, думаю, это было бы замечательно! – Уолтер повернулся к Каррику, и тот обрадованно закивал в ответ.
Блайт лично проследила за тем, чтобы Бастиан и остальные разместились в комнатах для гостей. Кроватей, конечно, на всех не хватило, поэтому многие улеглись прямо на полу и на узких кушетках. Уолтер ушел к себе; Каррик отправился домой, а Лиззи и миссис Дорнли устроились на ночь в комнате экономки, предварительно забаррикадировав дверь.
После этого Блайт взяла последнюю свечу и повела Рейдера в свою спальню, в которой стояла очень удобная кровать.
ГЛАВА 24
Блайт стояла на потертом ковре, оглядывая свою спальню. Все здесь было так, как и четыре месяца назад, впрочем, не совсем так. Сейчас комнату освещала свеча, поставленная Блайт на ночной столик около кровати. Странно, впервые они с Рейдером остались совершенно одни, за закрытой дверью, в полной уверенности, что им никто не помешает, а Блайт чувствовала какую-то неловкость.
– Столько всего произошло за это время, а моя комната осталась точно такой, как в то утро. Подумать только: шторм, «Гурман», корабли Лонг Бена, французы…
– Да, весьма странные повороты судьбы, – согласился Рейдер. – Судя по всему, сейчас мы должны были бы находиться или на морском дне, или в лапах Бена, или в доках, в ожидании виселицы.
– Да, но мы здесь, – заметила Блайт, не решаясь заговорить об их будущем.
Очевидно, этот вопрос был написан у нее на лице, потому что Рейдер произнес:
– Что касается меня, то я вполне доволен теперешним положением. У меня нет никакого желания еще раз испытывать судьбу.
«Он прав, – подумала Блайт. – Нам пришлось столько пережить за последние четыре дня, что мы не имеем права больше рисковать». Облегченно вздохнув, Блайт улыбнулась.
– Спасибо, что был так добр с моим отцом. Он очень хороший и заметно изменился за эти четыре месяца, хотя порой все еще ведет себя как ребенок.
– Твой отец показался мне весьма разумным человеком, – искренне ответил Рейдер, любуясь Блайт: роскошные волосы, мраморные плечи, тонкая талия. – Твой отец очень любит тебя и мало заботится о том, что о нем подумают другие. Это замечательное качество. Впрочем, я бы не стал обижаться, если бы он задал мне хорошую взбучку за то, как я поступил с тобой, – улыбнулся Рейдер.
– Но теперь ты совсем другой. Ты ведь больше не пират, – напомнила Блайт, целуя его.
Улыбка Рейдера медленно погасла.
– Господи, из-за отсутствия какой-то ничтожной бумаги я и вся моя команда сейчас бы уже болтались на виселице…
Да, какая горькая ирония! Все решает клочок бумаги. Без документа он считается разбойником и должен быть казнен за свои грехи, а с документом за те же действия его считают героем и порядочным человеком. Какое лицемерие! Однако рядом с Блайт Рейдер начал по-другому смотреть на многие вещи. Он понял, что вполне может вести другую жизнь, конечно, если Блайт захочет остаться с ним.
Блайт с обожанием посмотрела на мужа, и по ее телу пробежала сладкая дрожь. Господи, как же он красив! Она так любит его и никогда не перестанет его желать!
Признаться, сегодняшнее поведение Блайт поразило Рейдера до глубины души. Когда понадобилось защитить его от верной гибели, она оказалась такой находчивой, смелой, изворотливой, обольстительной и высокомерной, прямо на глазах вдруг превратившись в добропорядочную неприступную особу. Найдется ли теперь в ее респектабельной жизни местечко для похотливого беспокойного повесы, который и раньше-то никогда не вписывался в общество порядочных людей?
– Иди сюда, – позвала Блайт, придвигая к камину плетеное кресло.
Ее позабавила внезапная робость Рейдера. В его глазах ясно читалось беспокойство и нерешительность. Блайт мысленно поклялась сделать эту ночь незабываемой.
Усадив Рейдера в кресло, она стащила с него сапоги, затем чулки и опустилась на колени у его ног. Потом Блайт начала медленно расшнуровывать лиф своего платья, обнажая полные груди с манящими коралловыми сосками. Рейдер судорожно вцепился в подлокотники кресла, жадными глазами пожирая ее тело. Как истинная искусительница, Блайт еще ниже спустила платье.
– Для тебя, Рейдер Прескотт, мой пират-любовник. Эта ночь для тебя, – прошептала Блайт.
Расстегнув пуговицы на бриджах, она закатала повыше каждую штанину и прижалась грудью к его обнаженным ногам. По телу Рейдера прошла крупная дрожь. Он наблюдал за волнующими движениями Блайт, ощущал прикосновение ее сосков и не мог даже пошевелиться.
Однако Блайт не остановилась на этом, решив продолжить сладкую пытку. Она приподнялась, высвободила его возбужденное орудие любви и поместила его в ложбинку между своих грудей, раз за разом накатываясь на него своей нежностью, как прибой накатывается на твердые скалы. Рейдер задрожал еще сильнее и, безвольно раскинув ноги, начал медленно сползать с кресла, прижимая к себе Блайт.
Он нашел ее губы, впился в них жадным поцелуем, затем рывком поднялся вместе с ней на ноги и принялся яростно стаскивать с нее платье. Блайт помогла ему справиться со всевозможными крючками и, перешагнув через груду одежды, осталась в одних чулках и подвязках.
