Сабрина Джеффрис - Загадочный виконт
Регина застыла, словно оглушенная громом. Впрочем, чему она удивляется? Точно так же он вышвырнул собственную мать, и не только из дома, но и из своей жизни. Почему она решила, что он сделает исключение для жены?
Только потому, что жена никогда не запирала его в донжоне и не била по лицу раскаленной кочергой? Да, жена любила его… но она пыталась оспорить его власть.
Еще слишком ошеломленная, чтобы говорить, Регина повернулась. И тупо уставилась на стоявших у двери Луизу и Сайсели. У них за спиной маячили лакеи с баулами.
Луиза, повернув пепельно-серое лицо к брату, взмолилась:
— Маркус, может, хватит этих глупостей?
— Ступай в карету, Луиза! — рявкнул он. — Мы уезжаем.
— Но, Маркус…
— Немедленно, я сказал!
Луиза, захлюпав носом, бросилась вниз. Сайсели, неловко переминаясь с ноги на ногу, проводила ее взглядом.
— Мисс Тремейн, — окликнул ее Маркус, — прошу вас напомнить вашей бывшей питомице, чего требует от нее супружеский долг.
Под его грозным взглядом Сайсели мгновенно съежилась и сразу словно стала меньше ростом.
— Регина, дорогая, — залепетала она, — почему бы тебе не сделать, как говорит твой муж?
— Спасибо за совет, — возмутилась Регина. — Может, тебе и нравится жить в тюрьме, а вот мне, представь себе, нет!
— Похоже, вам предстоит нелегкий выбор, мисс Тремейн, — вмешался Маркус. — Вы можете остаться с моей женой, но в этом случае двери Каслмейна будут закрыты и для вас. Причем навсегда. Или можете отправиться с нами в качестве компаньонки моей сестры. Надеюсь, вы примете мудрое решение.
Регина смерила его гневным взглядом:
— Как ты смеешь втягивать в нашу ссору мою кузину! Тем более после того, что она сделала для нас?! Чего ты добиваешься?
Он ответил жене взглядом, не менее сердитым, чем у нее.
— Хочу привести тебя в чувство, разве это не ясно? Вряд ли тебе удастся обойтись без ее помощи — ты не сможешь ни играть в карты, ни отвечать на приглашения, ни писать записки — короче, ты без нее как без рук!
Регина почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Маркус воспользовался ее слабостью… как это подло с его стороны!
— О-он знает, что ты не умеешь читать? — проблеяла Сайсели.
— Знает, — с горечью выплюнула Регина. — Сказал, что для него это не имеет значения. Соврал, очевидно.
Глаза Маркуса сверкнули.
— Какого дьявола, я сказал тебе правду! А сейчас я имел в виду только то, что если это и имеет значение, то лишь в глазах твоих так называемых друзей! Тех, которых ты предпочла мне.
— Нет, Маркус, ты ошибаешься — я выбрала не их, а свободу, — устало покачала головой Регина. Она не могла отвести от него взгляда — обезумевший упрямец! Лицо пылает гневом, а в глазах прячется страх. Стоит ей подчиниться, уехать с ним, и этому сумасшествию не будет конца. Но если она останется, если настоит на своем, сможет ли он простить ее?
Но она должна попытаться. Это ее сражение, битва за его душу, и она должна ее выиграть, чего бы ей это ни стоило.
— Ты всегда прятался у себя в норе, скрываясь от жизни, потому что она казалась тебе уродливой. Но у нее есть и свои прелести, а ты о них ничего не знаешь. Ну а я так не хочу. Решишь вернуться — я буду ждать тебя. Но я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить тебе посадить меня на цепь, даже если ты будешь сидеть рядом.
Повернувшись на каблуках, Регина вылетела из комнаты и направилась к лестнице, сама толком не зная, куда идет. Она была уверена в одном — останься она хоть на минуту, и сердце ее разорвется.
Она услышала, как муж бежит за ней.
— Поедем домой, Регина. Я приказываю тебе, наконец! Регина даже не обернулась.
— Проклятие, ты же моя жена!
Да, и он уже с лихвой успел отблагодарить ее за то, что она ею стала! Слезы застилали Регине глаза, и она беспомощно смахнула их ладонью.
Позади нее воцарилась тишина. Уже на самом верху лестницы Регина остановилась, гадая, куда пойти, чтобы выплакаться без помех. И тут она вдруг услышала снизу его гневный рык:
— Ну хорошо! Если хочешь остаться в Лондоне, черт с тобой! Но ты будешь тут одна!
Регина застыла. Слезы ее мгновенно высохли. Она услышала, как он шумно пронесся через холл, а вслед за этим — стук захлопнувшейся двери. Потом ее слуха коснулся грохот копыт по тротуару… он становился все тише, пока не затерялся среди уличного гула.
Только тогда она решилась обернуться. Без сил опустившись на пол, Регина беспомощно заплакала. Что, если она потеряла его навсегда?! Неужели он не вернется?
На лестнице послышались чьи-то торопливые шаги, захлопали двери, кто-то суетился вокруг нее, невнятно бормоча, а Регина все плакала, не в силах остановиться, не в состоянии даже заставить себя встать.
Внезапно чья-то рука обняла ее за плечи и ласковый, хорошо знакомый ей с детства голос прошептал на ухо:
— Тише, дорогая, не надо так плакать!
— Сайсели? — пробормотала Регина, сквозь мутную пелену слез различив встревоженное лицо кузины. — Ты… ты же уехала с ним?
— Кто — я?! Чушь! Мое место возле тебя, дорогая.
— А как же его угроза? Он сдержит свое слово, ты же знаешь. А я не могу обещать…
— Ш-ш-ш, милая, — пробормотала Сайсели, укачивая ее, как ребенка. — У тебя есть еще брат.
— Нет, — покачала головой Регина. — Это он во всем виноват! Я не хочу видеть его — никогда! — Комок застрял у нее в горле. — И потом, Маркус пообещал, что убьет его.
— Не убьет, об этом я позабочусь, — услышали они чей-то голос.
Регина, вскинув глаза, увидела стоявших рядом лорда Айверсли с женой. Лица их были полны искреннего сочувствия.
— Я немедленно пошлю записку вашему брату, — продолжал граф, — и напишу, что если ему дорога жизнь, пусть укроется в своем имении и не высовывает носа, пока Дрейкер не поостынет.
— Маркусу это не понравится. Да и я тоже не хочу вмешиваться между вами и вашим бра… — Регина вовремя прикусила язык. — И вашим другом, — поправилась она.
Расстроенное лицо графа немного смягчилось. Покосившись на Сайсели, он криво улыбнулся:
— Наша дружба выдержала и не такое. Но если придется выбирать между ссорой с Дрейкером и его смертью, которая будет на моей совести, я предпочитаю первое.
— Он одумается, — вмешалась леди Айверсли. И с улыбкой положила руку на плечо мужу. — Так всегда бывает, уж вы поверьте мне на слово.
— Мне бы вашу уверенность… — уныло пробормотала Регина.
— Он любит вас, даже не сомневайтесь, — поддержал жену лорд Айверсли. — Но некоторым мужчинам трудно сразу свыкнуться с этим. Кэтрин права — нужно дать ему несколько дней. Хотите, я с ним поговорю?
— Нет. Он сам должен решить, кто ему нужен — жена или рабыня-пленница. И он знает, что последнее — не для меня. — «Только чтобы понять это, ему понадобится куда больше, чем несколько дней», — добавила она про себя.
