Жюльетта Бенцони - Прекрасная Катрин
Вытянув длинные ноги к камину и подставив подошвы огню, Бернар-младший с видимым удовольствием потягивал вино, настоянное на ароматных травах. Из-под полуприкрытых век сверкали зеленые глаза. Арно наклонился вперед, обхватив руками колени, и смотрел на друга, не говоря ни слова. Катрин же, уютно устроившись в своем высоком кресле, нетерпеливо ожидала, когда кончится это тягостное молчание, наступившее столь внезапно. Тишину нарушало лишь потрескивание дров. Аббатство было погружено в глубокий сон. Монахи Монсальви, сломленные усталостью тяжкого дня, погрузились в блаженное забытье, из которого их вырвет звон колоколов, призывающий к утренней мессе, и они побредут среди ночи, моргая со сна и поеживаясь от холода, в ледяную часовню.
Ужин был роскошным и радостным. В аббатстве хватало запасов и вина и еды, так что гости засиделись допоздна. В первом часу Изабелла де Монсальви поднялась, чтобы удалиться в отведенную ей келью вместе с маленьким Мишелем, которого она оберегала с ревнивой, почти маниакальной заботливостью, отчего все чаще хмурилась Сара. Мари де Конборн также ушла к себе по приказу Арно, и за ней незаметно последовала цыганка, ибо Катрин попросила верную служанку присматривать за неприятной молодой особой. В зале остались только Арно, Катрин и их спаситель. Им хорошо было в обществе друг друга, особенно здесь, в тишине и покое аббатства, после веселого сытного ужина. Ничто им больше не угрожало. Вокруг деревни раскинулся бивуак солдат Арманьяка. Иногда вместе с порывами ветра, летящего с гор, в старые стены монастыря бенедиктинцев проникали звуки свирели. Солдаты тоже пировали.
Катрин наслаждалась чувством внезапно обретенной безопасности. Давно она не ощущала себя такой спокойной и счастливой. Спать ей не хотелось: после обморока она отдохнула вполне достаточно. В первый раз явь обретала очертания мечты: сбывалось все, о чем она грезила в дни тяжких испытаний. Совсем недавно смолкли песни крестьян, которые танцевали и веселились, празднуя победу над хищными стервятниками Ла Тремуйля. Среди них был и бедный Этьен, во время карнавала минувшего дня он изо всех сил дудел в кабрету, дабы на свой манер отблагодарить избавителей. Какая же это была чудесная ночь! Настоящая весенняя ночь, усеянная звездами и полная надежд. Она была добрым предзнаменованием для всех людей Монсальви, избавленных наконец от кошмара.
Бернар д'Арманьяк вдруг с хрустом потянулся и зевнул с риском вывихнуть себе челюсть. Затем он взглянул на Арно.
– Что ты теперь будешь делать?
– Что я могу делать? – угрюмо промолвил Арно. – Отстроить заново замок? Наш край обескровлен, земля требует всех рабочих рук. Да и нельзя возводить замки, пока свирепствует война. К тому же я объявлен вне закона, и владения мои больше мне не принадлежат! Пусть сначала возродится Овернь, тогда поднимутся из руин и замки. Иначе башни вознесутся над пустыней. Крепость неприступна, если у подножия куртин колосится пшеница.
– Так что же?
– Ты сказал мне, что собираешься вновь начать войну против Ла Тремуйля и ведешь переговоры с коннетаблем Ришмоном. Ришмон, как и герцог де Бурбон, мой сюзерен, хочет затравить хищника, терзающего страну. Полагаю, самым лучшим для меня будет пойти с тобой, оставив семью на попечение аббата.
– Я уже думал об этом, – ответил Бернар, – однако у меня есть для тебя кое-что получше. Твою семью нельзя оставлять здесь. Аббат стар, монастырь плохо укреплен, а крестьяне доведены до предела нищеты. Я повесил Валета, но Вилла-Андрадо недалеко отсюда. Когда он узнает о смерти своего лейтенанта, то может заявиться в Монсальви со всем войском. У меня слишком мало солдат, я не смогу дать тебе надлежащую охрану. И еще одно. Ты можешь поставить Ришмона в неловкое положение. Пока жив Ла Тремуйль, ты останешься мятежником в глазах короля. Если же Ришмон примет тебя, его обвинят в пособничестве. Королева Иоланда вернется из Прованса с наступлением теплых дней. Только она может повлиять на короля. Я вызову тебя, как только настанет благоприятный момент…
– Значит, ждать? Опять ждать! – яростно воскликнул Арно, вскакивая с места. – Я воин, а не созерцатель! Чего я должен ждать?
– Ты должен ждать, пока я не вызову тебя.
– А пока я должен сидеть за веретеном?
– Ах ты чертов гордец! Кто тебе это предлагает? Твое веретено будет похоже на наконечник копья, как две капли воды. Знаешь, отчего я оказался здесь? Мы направлялись в Карлат. Тебе известно, что моя мать, выйдя замуж за отца, принесла ему в приданое это виконство. Крепость Карлат – ворота в Верхнюю Овернь и ключ к богатствам южных долин. Губернатором там Жан де Кабан, старый вояка, увы, слишком старый! Меч стал тяжел для его ослабевших рук. А епископ де Сен-Флур, который перешел на сторону герцога Бургундского, уже давно облизывается, поглядывая на Карлат. Мы не можем допустить, чтобы у нас похитили самый прекрасный цветок из венца моей матери. Я хотел сделать губернатором Карлата одного из моих офицеров, но теперь у меня есть для этого более подходящий человек. Я предлагаю тебе взять крепость.
Как только Арно заговорил о своем намерении присоединиться к войску Бернара, Катрин почувствовала, что у нее закипает кровь. Когда же было произнесено слово «крепость», она взорвалась.
– Снова сражения! Снова войны! Неужели мы не можем остаться здесь, на этих землях, чье имя носим, среди людей, готовых отдать за нас жизнь?! В аббатстве мы все могли бы жить спокойно. Я так устала… я так хочу мира!
На последнем слове ее голос дрогнул, и насмешливый огонек в глазах Бернара-младшего погас. Он подошел к ней и опустился на одно колено, взяв ее руки в свои.
– В наше безжалостное время, прекрасная Катрин, мира нет и быть не может. Как можно желать мира, когда рядом с Овернью находятся англичане? В их руках Рошфор-ан-Монтань, Бесс, Турноель… Неужели вы хотите увидеть, как над Монсальви взовьется знамя с английским леопардом?! Здесь вы не будете в безопасности. Скажу больше, своим присутствием вы ставите под удар и деревню и аббатство, у которых нет сил, чтобы защищать вас. В Карлате ветхая крепость, но она стоит на неприступной скале. Она примет вас в свою ладонь и сожмет пальцы в крепкий кулак… Она сумеет оградить вас от всех врагов… – Он поднес руку Катрин к губам и нежно поцеловал.
– Кажется, поэт Бернар де Вентадур написал, что «мертв тот, в чьей душе не распускается цветок любви». Вы станете цветком любви в наших древних горах, сокровищем, которое будет оберегать Карлат, и вы сами не знаете, как я завидую моей крепости!
Над склоненной спиной Бернара Катрин поймала взгляд Арно, который заметно помрачнел. Но это продолжалось лишь мгновение. Отвернувшись, Монсальви сцепил пальцы за спиной и уставился в огонь. Катрин задумчиво смотрела на черноволосую голову мужа. В ее воображении уже возник величественный замок, далекий и неприступный, но озаренный чудесным светом, окруженный ореолом солнечных лучей. Может быть, эта крепость превратится в убежище для их любви?
