Моника Маккарти - Суровая нежность
Когда она проснулась, в замке было темно и тихо. Она на цыпочках прошла мимо служанки, которая, вероятно, была послана позаботиться о ней, но пока ждала, уснула в кресле рядом с жаровней, вышла в коридор и поднялась по лестнице к королевским покоям.
Стражник, охраняющий двери, быстро отступил в сторону, пропуская ее. Хелен удивилась, увидев, что сама хозяйка замка сидит рядом с королевской постелью. Она шепотом заверила Хелен, что король, проснувшись, хорошенько поел – без овощей – и выпил «отвратительное пойло», которое Хелен велела для него приготовить. Пообещав, что пошлет за ней, если она понадобится, жена грозного вождя выпроводила ее из комнаты, как мешающегося под ногами ребенка, и велела идти отдыхать.
Именно это Хелен и намеревалась сделать. После того как повидается с Магнусом.
Она, конечно, была рада, что они все теперь в безопасности, но с момента их прибытия с ними обращались как с героями, восставшими из мертвых, и буквально рвали на части. Ей надо увидеть его, дабы убедиться, что то, что произошло на дороге, ей не померещилось. Она чувствовала, что он ведет какую-то внутреннюю войну с самим собой, и не хотела давать ему возможность передумать.
Внезапно ей пришла в голову идея.
Возможно, настало время воспользоваться советом брата.
Подойдя к его двери, она быстро огляделась, желая убедиться, что никого нет, и тихо, как мышка, проскользнула в утопающую в темноте комнату. Мягко прикрыв за собой дверь, замерла, давая глазам привыкнуть к темноте и прислушиваясь к звуку его ровного дыхания.
Хелен медленно начала раздеваться, сбросив халат и ночную рубашку кучей у ног. Сняв тапочки, пошла босая и нагая по деревянному полу. У края кровати она сделала глубокий вдох. Не давая себе передумать, подняла одеяло и нырнула к нему в постель.
Глава 25
Магнусу снился сон. Что-то мягкое и теплое прижималось к нему сзади, и было так хорошо…
Он резко проснулся.
Было темно и ничего не видно, но остальные чувства быстро пробуждались от запаха мыла, цветов и теплой, податливой женщины.
Он сразу же осознал две вещи: это Хелен, и она голая. Совсем голая. Каждый дюйм ее шелковистой мягкой кожи прижимался к нему. Одна маленькая ручка скользнула на перед, чтобы крепче удержать его, ее пах льнул к его заду, а два твердых маленьких бугорка утыкались ему в спину.
Ее соски.
Тело отреагировало мгновенно, запылав и затвердев от возбуждения. Нет, не от возбуждения. От чувственного голода. От плотской жажды. От первобытного желания мужчины сделать женщину навек своей.
Вожделение пронеслось по нему огненным вихрем, который почти невозможно было сдержать. Он не мог дышать. Единственное, что он мог, – это хотеть – нет, жаждать – каждой клеточкой своего существа.
Ее нежные и мягкие, словно пух, пальчики скользнули по напрягшимся мышцам его живота.
Он стиснул зубы, тело одеревенело. Кровь застучала в ушах. Им завладел порыв перевернуться, опрокинуть ее на спину и вонзиться в нее глубоко-глубоко. Захотелось обвить ее ноги вокруг себя и слиться с ней так прочно, чтоб они больше никогда не смогли друг от друга оторваться. Захотелось услышать ее тихие стоны, когда он будет врываться в нее вновь и вновь. Услышать ее вскрики удовольствия. Ему захотелось услышать, как она выкрикнет его имя в момент наивысшего наслаждения. И потом кончить самому. Глубоко, горячо и мощно. Ощутить удовлетворение, которое всегда ускользало от него.
– Магнус, – прошептала она ему на ухо, приподнявшись. – Ты не спишь?
А как она, черт возьми, думает? Каждый мускул в его теле бодрствует. Плоть напряжена до предела. А ее пальчики…
Боже, ее пальчики порхают мучительно близко от пульсирующего члена. «Дотронься до меня. Попробуй меня. Возьми меня в рот и пососи». Она пробуждала в нем все самые низменные мысли.
– Нет, – ответил он сиплым шепотом, с трудом обретя голос. – Что ты здесь делаешь, Хелен?
Она рассмеялась смехом сирены.
– Мне кажется, это вполне очевидно: соблазняю тебя.
Рука ее нырнула вниз и – о Боже, помоги! – обхватила его. Он не смог удержаться, чтоб не ткнуться ей в руку. Это было так хорошо… слишком хорошо. Эти маленькие бархатистые пальчики обвили его, сжимая, сдавливая, поглаживая.
Это вызывало целую бурю ощущений, которые вспыхивали внутри его, как сотни последовательных взрывов. Он закрыл глаза, застонал. Невинное прикосновение убивало его.
– Зачем? – хрипло выдавил он.
Она замерла. Рука отпустила его.
– Я подумала… – Уверенности в ее голосе поуменьшилось. – Я подумала, возможно, ты захочешь закончить то, что мы начали в лесу. Думала, ты хочешь меня.
Нотка сомнения в ее голосе сломила его. О да, он хочет ее. Дольше, чем она может себе представить. И, черт возьми, он ее получит.
«Моя». Это знание поднялось у него в душе с уверенностью, отрицать которую было невозможно. Хватит уже сопротивляться. Она всегда принадлежала ему, как и он всегда принадлежал ей.
Разве это может быть неправильно?
Он повернулся и накрыл ее своим телом.
Она ахнула от соприкосновения. Он лишь смутно различал в темноте ее черты. Губы были приоткрыты в приглашении слишком сладком, чтобы устоять. Он накрыл их своими и поцеловал глубоко, крепко, по-собственнически. Это был пылкий, обжигающий поцелуй, не оставляющий сомнений в его намерениях.
Когда он наконец отпустил ее, оба были разгорячены и тяжело дышали.
– Это отвечает на твой вопрос? Да, я хочу тебя. Хочу каждую минуту, каждый день с тех пор… – Он замолчал и улыбнулся. – С тех пор как тебе стукнуло шестнадцать и ты была чертовски юна, чтобы что-то с этим сделать.
Она тоже улыбнулась и обхватила ладонью его лицо. Слезы счастья заблестели в темноте.
– Ох, Магнус. Это так мило.
– Мило? – Ад и все дьяволы! Он опустил чресла, давая ей почувствовать себя, прижимаясь. Его восставшее естество интимно потиралось о нее. Одно быстрое движение, и он оказался бы в ней. Бисеринки пота выступили у него на лбу от попыток сдержаться. – Я не милый, и, заверяю тебя, то, что я мечтаю сделать с тобой сейчас, тоже.
Он услышал, как она резко втянула воздух, и мог бы поклясться, что глаза ее заискрились предвкушением.
– Что, например?
Он засмеялся и вновь поцеловал ее.
– Я мог бы сказать, но, думаю, будет гораздо лучше, если покажу.
Или, может, он сделает и то и другое.
Он скатился с нее и соскочил с кровати.
– Ты куда?
В ее голосе было столько разочарования, что он усмехнулся.
