Филиппа Карр - В разгар лета
Мария, узнав, что я осталась в живых, бросилась в море, не успев предстать перед судом. Таков был трагический конец ее мечтаний.
Меня каждый день навещали посетители. Елена привела Джонни, который смотрел на меня, пытаясь понять, почему я вся перевязана. Я объяснила ему, что со мной несчастный случай, но скоро меня развяжут.
Он грустно посмотрел на меня и попросил что-нибудь рассказать ему. В это время в комнату зашел Рольф.
— Это твой дом? — спросил его Джонни.
— Да, — ответил Рольф. — Он тебе нравится? Ты бы хотел здесь жить?
— С тобой?
Рольф кивнул.
— И с тетей Аннорой?
Джонни посмотрел на меня и сказал:
— И с мамой, и с папой, и с Джеффри… Мы бы все приехали. Здесь у меня был бы пони.
Елена вошла и увела его от кровати, посмотрев на меня с участием.
— Ты не должна утомлять себя, — беспокойно сказала она.
Вошел дядя Питер:
— Все проверено!
Я вопросительно посмотрела на него.
— Об этой Марии, — объяснил он. — Ты же не думаешь, что я собирался оставить это дело? Если бы ты сразу предоставила вести дело мне, оно не зашло бы так далеко. Вскоре после решения суда я послал человека в Австралию, где он выяснил, как все было.
Это заняло некоторое время, но, наконец, он напал на след. Мария жила в имении своего отца, где работали высланные, одним из которых был Дигори. Именно от него она узнала о Кадоре. Ее мать умерла несколько лет назад. Отцом Марии был Стилмэн, и это уже не вызывает никаких сомнений. Все было сфабриковано, и надо же, чтобы сначала это показалось правдой! Я всегда говорил, что ты должна предоставить вести дело мне. Ладно, больше никаких споров по этому поводу не будет! Через некоторое время Кадор вернется к тебе, своей настоящей хозяйке!
— Спасибо, дядя, — только и сказала я.
Рольф присел у моей кровати.
— Тебе сейчас лучше, и мы можем поговорить, — сказал он.
— О чем? — спросила я.
— О нас, Аннора! Я думаю, мы должны попробовать еще раз, и, пожалуйста, не меняй свое решение в последний момент!
— Я не буду, Рольф!
— Как много времени мы потеряли зря! С чего же все началось…
— С праздника накануне самого долгого дня в году, . много лет назад, когда я увидела фигуру в сером одеянии, подстрекающую толпу на злодейство.
— Ты решила, что это я!
— У тебя было это одеяние! Я не могла поверить, что ты был там, но все происшедшее так сильно потрясло меня и заставило подозрительно относиться ко всему на свете. Мне кажется, я всем перестала верить. в тот момент!
— Но ведь я сказал тебе: я был в Бодмине в ту ночь!
— Я хотела верить тебе, но не могла забыть. Теперь я знаю, что если бы ты даже и был там, я бы все равно любила тебя, но не могла вынести этих сомнений.
Теперь я знаю, что это Люк Трегерн был тогда в сером одеянии: Дигори узнал его!
— Вероятно, он вытащил одеяние из моего ящика.
Я помню, что показывал ему его как-то и рассказывал, как все происходило когда-то. Однажды я застал Люка Трегерна, когда он примерял мой плащ и шляпу. Я вошел, когда он прихорашивался перед зеркалом.
Трегерн из тех людей, которым небезразлично, как они выглядят.
— С этим покончено, Рольф… с воспоминаниями о той ночи! Они мучили меня. В ночь накануне дня, когда мы должны были пожениться, мне приснился сон. Мы были там, в сером одеянии… ты и я, а когда я проснулась, то увидела в раскрытом шкафу свое подвенечное платье… Дверца была открыта сквозняком, и на мгновение мне показалось, что ты был здесь, в комнате, в сером одеянии. Это было похоже на какой-то знак… жуткое предостережение! Понимаешь, я боялась, что никогда не смогу забыть ту страшную ночь.
— Я вижу, что ты была дурного мнения обо мне, если думала, кто я способен вести эту толпу! Что еще ты обо мне думала?
— Что тебе нужен только Кадор…
Он прямо посмотрел на меня:
— Ты думала, что я хочу жениться на тебе, потому что ты владела Кадором?
— Я тогда обо всех так думала. После той ночи я перестала верить людям. Прости меня, Рольф!
— Я тоже не был лишен сомнений. Почему мы сомневаемся в тех, кого любим? Почему нам непременно нужно дождаться бури? Почему мы во всем подозреваем порок? Аннора, ты и Джо Крессуэл… До меня дошли слухи… Я думаю, что сплетни попали на кухню Кадора через Китти, а от них на мою… и разнеслось среди слуг. Кажется, они думают, что ты собираешься выйти за него замуж?
— О нет, нет! Джо всегда нравился мне, я хотела помочь ему. Он так страдал, когда у его отца были неприятности, но я никогда не любила Джо… во всяком случае, так, как люблю тебя! — Я догадывался, что между вами что-то было.
Аннора, если тебе хотелось бы, чтобы Джонни жил и воспитывался здесь, я любил бы его, относился бы к нему, как к своему сыну.
— Чтобы Джонни жил здесь? Его мать никогда этого не допустит! Елена его обожает, он ее любимый первенец… — Вдруг я посмотрела на Рольфа в изумлении:
— О нет, ты не мог подумать…
— Почему? Ты уехала в Австралию, Джонни родился там… У тебя были хорошие отношения с Джо, поэтому мне и померещилась какая-то тайна в его рождении!
— Ты подумал, что Джонни мой ребенок? И ты был готов жениться на мне даже на таких условиях?
О, Рольф, я так тебя люблю! Джонни — ребенок Елены, а его отец — Джон Милворд. Мэтью, который ее тогда почти не знал, благородно женился, чтобы создать видимость того, что ребенок родился у Елены, когда она уже вышла замуж!
— На что только не способно наше воображение!
— Твое не меньше, чем мое, и я этому рада: это уменьшает мою вину. Елена удивительно счастлива.
Это замечательно, что такое возможно, несмотря на то, что все плохо начиналось! :»— Но гораздо прекраснее, когда два человека любят друг друга всю жизнь! Ведь правда?
— Да, правда!
— Есть еще один нюанс, который требует прояснения; Кадор! Он опять станет твоим. Откуда ты знаешь, что я на этот раз женюсь на тебе не из-за Кадора?
— Я рискну, и, если быть откровенное, я могу только радоваться, что ты так хочешь завладеть им, что готов взять и меня в придачу!
— А теперь я должен тебе кое-что сказать. Люк Трегерн откачивал из Кадора деньги, и поместье заложено до последней нитки. Некоторая часть денег, конечно, будет возвращена, но далеко не все. Я скажу тебе кое-что еще: я спас большую часть закладных! Так что можно считать, что не ты вручаешь мне Кадор, а я возвращаю его тебе!
Я поразилась. Меня предупреждали, что хозяйству был причинен большой урон, пока им правила Мария, но я не представляла себе, как далеко все зашло.
Рольф взял мою руку:
— А сейчас ты должна думать только об одном: чтобы как можно скорее поправиться!
Мы помолчали, потом он сказал:
— Аннора, кажется, теперь сказано все? Больше не будет недоразумений и недопонимания?
