Шеннон Дрейк - Неистовый рыцарь
— Аллора, нельзя спать одетой. Разденься.
Она открыла глаза.
— Если тебя раздражает моя одежда, то ты знаешь, как от нее избавиться.
Он усмехнулся. Она почувствовала, как он приподнял ее и принялся расстегивать золотой поясок тонкой ювелирной работы, который она носила на бедрах. Он еще разок перевернул ее и развязал шнуровку туники.
— Я справлюсь без твоей помощи, — пробормотала она, отодвигаясь от него.
— Как пожелаешь. Мне показалась, что тебе нужна моя помощь.
— А не показалось ли тебе, что у тебя манеры, как у дикого кабана?
Он оставил ее в покое и. обойдя кровать, стал раздеваться сам. Она повернулась к нему спиной, лежа на своей половине кровати.
Их разделяло большое расстояние, но Брет не делал попытки сократить его. Аллора не заметила, как задремала.
Во сне ей привиделось пламя, наблюдать за которым обычно было так завораживающе приятно. Но на этот раз вид пламени испугал ее. В нем было что-то зловещее. Языки пламени подбирались к ней, пытаясь лизнуть тело. Должно быть, она вскрикнула во сне.
— Аллора, проснись! Тебе приснилось что-то плохое… — Брет тряс, ее за плечо, пытаясь разбудить. Она открыла глаза и встретилась с его озабоченным нежным взглядом. — Успокойся, любовь моя. Это всего лишь сон.
Он крепко обнял ее, и минуту спустя она почувствовала его нежный поцелуй в шею. Она закрыла глаза, наслаждаясь приятным ощущением. Гордость приказывала ей сопротивляться, но сердце говорило другое…
Он предался любви — нежно, не спеша. Аллора быстро почувствовала, как возвращается в тот мир, где было тепло и безопасно в его объятиях.
Надеюсь, у нас будет мальчик, — шепнула она.
— Какая разница? Я всегда обожал своих сестренок.
— Неужели тебе не хочется сына?
— Мы с тобой оба еще молоды, любовь моя. Ты можешь родить дюжину детишек. Мне безразлично, какого пола будет ребенок, поскольку я уверен, что в конце концов ты родишь и сына. А если Богу будет угодно, чтобы у нас не было сына… мы удовольствуемся дочками.
Ей снова стало тепло. Хотелось попросить его не уезжать, но она не могла этого сделать.
— Ты, видно, не понимаешь. Рождение сына ослабило бы влияние Роберта на благородных лаэрдов. Сын — это настоящий наследник, права которого никто не посмеет оспаривать.
— Роберту так или иначе придется подчиниться мне, сказал он. — Тон его снова стал холодным, и она пожалела, что завела этот разговор. — Спи, Аллора. Тебе надо отдохнуть. — Он погладил ее по голове.
Засыпая, она подумала, что совсем недавно уже не надеялась, что снова испытает чувство защищенности в его объятиях.
Утром она проснулась от холода — Брет уехал.
Глава 24
Зная, что путь предстоит долгий, Брет со своими людьми постарался выехать на рассвете. Они уже несколько часов находились в дороге — Брет, Этьен, Жак и отряд из пятидесяти воинов. День был морозный, небо — ярко-синее, безоблачное, прекрасное. Суровые ветры улеглись, землю вокруг устилал чистый, первозданной белизны снег.
Живя здесь, Брет начал привыкать к холодным ветрам, которые были тут обычным явлением, и даже ничего не имел против них. Ему нравилось стоять на крепостном валу; вдыхать запах моря, ощущать водяную пыль на лице, чувствовать, как шальной ветер ерошит волосы, успокаивая мятущуюся душу. Он полюбил Дальний остров.
И полюбил свою жену. Он давно понял это, хотя ей о любви никогда не говорил. Сегодня ему стоило большого труда уйти на заре из дома. Закутавшись в одеяло, Аллора спала так спокойно — воплощение красоты и невинности: золотистые волосы рассыпались по подушке, губы слегка раскрылись, ресницы медово-золотистого цвета опущены на нежные щечки. Он наклонился к ней и поцеловал в губы. Она едва заметно улыбнулась, но не проснулась. Во дворе крепости его уже ждали готовые к походу вооруженные воины, и он ушел, не прикоснувшись к ней еще раз, хотя и очень хотел сделать это. Стройное диковатое создание, которое он когда-то считал избалованной девчонкой, способной довести человека до белого каления, постепенно, преодолев его гнев и сдержанность, нашло путь к его сердцу. Уже вовремя брачной ночи он понял, какая редкостная красавица ему досталась, и ему уже не хотелось оглядываться на свое прошлое и жалеть о том, что не осуществились какие-то планы. За обладание такой, как она, стоило бороться и бороться. Он безумно страдал, когда она чуть не умерла, выпив предназначенный для него яд, но поверил в ее невиновность, взглянув в ее изумрудного цвета глаза. Нет, его Аллора могла броситься в честный бой с мечом в руке, но коварное отравление мог замыслить только Роберт. Это он направлял ее руку, когда она добавляла яд в его кубок.
Он тогда хотел простить ее, но она сбежала со своими соплеменниками. И все же именно она не допустила расторжения брака, убедившись, что ждет ребенка. Он тогда был так зол на нее, что ему хотелось задушить ее собственными руками или заточить в башню и забыть навсегда. Но он снова поверил ее прекрасным глазам и нежным словам. Поверил ее рукам, которые обнимали его ночью, ее чувственному телу, которое сливалось с ним в порыве страсти. Она сказала, что любит его, правда, она не захотела повторить эти слова, однако они все-таки слетели с ее языка.
Да, она любила его. Она чуть не погибла, нырнув в ледяную воду, но сделала это ради Дэвида. А ему, видите ли, следовало понять ее когда она была готова умереть ради другого мужчины!
И все же он снова простил ее.
А вчера? Костер, гулянье на песчаной полосе, толпы веселящегося народа… Вдруг Аллора исчезла в лесу. Он моментально собрал своих людей и помчался следом за ней. И снова у нее было наготове оправдание. И снова ей, видите ли, было нужно встретиться с этим воплощением благородства — с Дэвидом! По крайней мере она так сказала. Но она же узнала о намерении Роберта напасть на них. И предупредила об этом сэра Кристиана, чтобы предотвратить побоище на песчаной полосе.
Ему она ни слова не сказала об этом, и он бы ничего не узнал, если бы он, сын Фаллон и Аларика, не научился языку людей, населявших край, граничащий с их землями.
Слава Богу, он нанес Роберту и его варварам сокрушительный удар. Несколько десятков людей были взяты в плен и содержались сейчас в новой строящейся крепости на материке. Среди них было немало раненых, но уход за ними под наблюдением отца Дамьена осуществляли ничуть не хуже, чем за саксонскими или нормандскими воинами. Силы Роберта были существенно ослаблены, но, зная, как мало ценит Роберт человеческую жизнь, Брет не сомневался, что он, если потребуется, не постесняется послать в бой необученных мужчин или мальчиков.
Он жалел, что вчера не удалось схватить Роберта Кэнедиса. Вот это была бы настоящая победа! Потому что пока Роберт будет продолжать борьбу, Брет не сможет доверять Аллоре. Он будет любить ее, но доверять не сможет. Ему следовало бы держать ее в северной башне с той первой ночи, как он пришел туда. Но нет, он не смог держать ее в башне по той простой причине, что она завладела его сердцем. А ему следовало бы восхищаться ее красотой и изяществом с безопасного расстояния.
