Бертрис Смолл - Чертовка
— А вы не пробовали ополаскивать их яблочным уксусом? — спросила ее Белли. — Мне говорили, что это средство превосходно восстанавливает блеск темных волос; по крайней мере так утверждала моя мать, которая прекрасно разбиралась в свойствах трав. Виноградный уксус лучше подходит для светлых волос.
— Яблочный уксус? Никогда не слышала, чтобы его использовали с такой целью, но попробовать не мешает, — задумчиво проговорила Вивиана. — Но если ты ошиблась, я прикажу повесить тебя в зале на цепях и выпороть, как простую преступницу. Не думай, будто я остановлюсь перед тем, что ты наложница моего брата. Я — хозяйка Ла-Ситадель!
— Госпожа, я не намерена вредить вам. Если вы пожелаете, я могу сама вымыть вам волосы, — любезно промурлыкала Изабелла.
Вивиана Бретонская на мгновение задумалась, а потом сказала:
— Да, я хочу, чтобы ты позаботилась о моих волосах, Белли. Если ты угодишь мне, я возьму тебя в служанки, когда ты перестанешь развлекать моего брата.
— Такого не случится, сестра, — тихо сказал Гай. — С этого дня я считаю Белли своей женой, и если она будет заботиться о твоих волосах, Виви, то лишь из любви к нам обоим, а не потому, что она твоя служанка.
Изабелла была потрясена, услышав это, но Вивиана Бретонская — еще сильнее.
— Ты хочешь взять ее в жены, Гай? Почему? А она знает, что не сможет родить от тебя ребенка? Ты рассказал ей о нашем проклятии? Еще ни один мужчина из нашего рода не брал себе жену со стороны!
— Почему бы мне не стать первым? — возразил Гай. — При сложившихся обстоятельствах что это меняет, Виви?
Я люблю эту девушку. Я никогда не захочу с ней расстаться. Если я не смогу дать ей ребенка, то по крайней мере она сможет с честью носить наше имя. Она слишком хороша, чтобы оставаться простой наложницей.
— Милорд… — Белли коснулась его руки и заглянула ему в лицо. — Я не хочу становиться преградой между вами и вашей сестрой, которую вы всегда любили. Я с радостью займу любое место, какое вы пожелаете мне уделить.
— Сюда нельзя привести священника, Белли, но отныне и впредь ты будешь моей женой, — тихо проговорил Гай. — Если моя сестра любит меня так же, как я всегда любил ее, то она смирится с этим.
— А как же наш план? — в отчаянии прошептала Вивиана на языке, которого никто из посторонних не понимал.
Гай погладил ее по щеке и ответил на том же древнем бретонском наречии:
— Мы приведем его в исполнение, сестренка. Более того, и ты, и я будем в нем участвовать. Доверься мне. Я ведь еще ни разу не подводил тебя, Виви. Просто я хочу, чтобы эта девушка стала моей женой.
— Так тому и быть, — согласилась Вивиана Бретонская, возвращаясь к обычному языку. — Если это принесет тебе счастье, Гай, то как я могу возражать? — Она повернулась к Белли:
— Я приветствую тебя как жену моего брата, — мягко проговорила она. — Теперь ты — моя сестра, Белли.
— Сестры обычно помогают друг другу, — откликнулась Белли. — Так что я обязательно вымою вам голову и помогу вернуть блеск вашим волосам.
«Как странно улыбнулась мне судьба», — с благодарностью подумала Изабелла. Она в задумчивости отхлебнула из кубка, который Гай поднес к ее губам.
— О чем это ты мечтаешь? — игриво спросил он.
Белли остановила на нем взгляд золотисто-зеленых глаз.
Она не должна ошибиться сейчас, когда подошла уже так близко к своей цели.
— Я удивляюсь тому, что вы смогли сделать меня своей супругой, произнеся лишь несколько слов, — ответила она. — Но почему вы не можете подарить мне ребенка? — Она искренне удивлялась, что за все эти месяцы она так и не зачала от него.
— Один из моих предков ухитрился навлечь на себя проклятие разгневанной матери, — беспечно сказал он. — Вот уже несколько столетий мужчины моего рода не способны оплодотворить женщину. Поэтому Ла-Ситадель наследуется по женской линии. Твоя любовь ко мне не ослабела из-за этого. Белли?
— Конечно, нет, — ответила она, втайне приободрившись. Когда к Хью вернется память, он наверняка простит ей измену с Гаем Бретонским, но если бы она родила ребенка от любовника, то Хью никогда бы не смог забыть о том, что она была неверна ему: ведь у него перед глазами все время будет живое напоминание об этом. Все это было бы абсолютно невыносимо и для них обоих, и для бедного невинного ребенка. Слава Богу, что это невозможно.
— Я хочу по-особому отпраздновать наш союз, — сказал Гай, недвусмысленно пощипывая ее за ухо. — Это будет просто восхитительно.
— Вы знаете, что я всегда к вашим услугам, милорд, — ответила Белли.
Фиолетовые глаза Гая заблестели.
— Ты удивительно отважна для женщины, — сказал он.
— А вы большой озорник, милорд, — еще больше осмелев, поддразнила его Белли и облизнулась кончиком языка.
— Сегодня ночью я научу тебя одному замечательному озорству, — отозвался Гай.
Сердце Белли бешено застучало. На другом конце стола сидел ее законный супруг, потерявший себя и, быть может, потерянный и для нее, но все же она еще даже не попробовала освободить его. Как было бы легко, с ужасом обнаружила она, сдаться и остаться здесь, в Ла-Ситадель, на правах жены Гая. Но сможет ли она забыть Лэнгстон?
Забыть Хью Младшего?
Эта мысль заставила ее собраться с силами. Ее маленький сын не должен вырасти без отца! И потом, как насчет других детей, которых она намеревалась родить от Хью?
Эти дети так и не родятся, если она не вернет Хью домой.
Если они не попытаются выбраться из Ла-Ситадель.
— Пойдем! — нетерпеливо воскликнул Гай. Взяв ее за руку, он повел ее за собой. — Пока ты тут мечтала, я кое-что придумал, — многозначительно произнес он. — Я потратил много недель, чтобы научить тебя наслаждаться. А сегодня я научу тебя, как доставить наслаждение мужчине таким способом, о котором ты даже не имеешь представления.
— Ваша изобретательность всегда поражала меня, милорд, — с улыбкой ответила Изабелла. — Я действительно не представляю себе, что вы припасли для нас, но не сомневаюсь, что мы оба получим от этого удовольствие.
Приведя Белли в свои покои, Гай раздел ее, а затем она помогла ему раздеться. Потом они вместе искупались и обнаженными вошли в спальню. У Гая было красивое тело, хотя и слишком волосатое; в отличие от Хью он был весьма изящно сложен. Несмотря на высокий рост, его туловище и конечности имели идеальные пропорции. Белли подумала: как печально, что у него не может быть детей!
Они были бы так красивы!
В алькове, где он любил устраивать особые игры, на столе стояла серебряная чаша. Заглянув в нее, Белли увидела, что она наполнена необычно густым кремово-золотистым веществом. Рядом с чашей лежала длинная кисть с серебряной ручкой. Гай зажег лампы с благовониями, как обычно в особых случаях. Комнату наполнил аромат алоэ.
