Мэрилайл Роджерс - Воспевая утреннюю звезду
– Хотел бы я выйти и посмотреть на эти следы. Эта немощь – сущее наказание для меня.
Стараясь поддержать разговор и изобразить холодность, которой он явно не чувствовал, Адам понял, что оставаться неподвижным и выдержать нежное внимание девушки гораздо труднее, чем он предполагал. Не кажется ли ему, что рука, размазывающая снадобье по его коже, движется медленнее, чем следует? Может быть, это просто игра его воспаленного воображения?
Ллис ревностно следила за своими пальцами, чтобы они не сбивались с пути. Не уступить ли искушению смело приласкать неповрежденные участки твердой кожи и тем самым подтвердить его кошмарные обвинения? И покрыть себя позором, молча признав их справедливость? Нужно было склониться пониже, и Ллис прикусила губу, чтобы удержаться от неосторожного движения и не дать волю рукам, которые стремились охватить территорию, гораздо более широкую, чем требуется для выполнения ее задачи. Стоя так близко к нему, она не могла не заметить, что его грудь вздымается все быстрее и дыхание его становится все более затрудненным. Неужели ее стремление строго контролировать себя привело к тому, что ее движения стали неоправданно грубыми? Не причинила ли она ему лишней боли? Чтобы загладить свою воображаемую вину, она постаралась особенно осторожно смазать оставшуюся часть раны и кожу вокруг нее, сбоку и внизу, близко к лежавшей на коленях тунике.
Адам был очень рад, что по рассеянности бросил тунику на колени, потому что в противном случае его реакция на прикосновения девушки была бы слишком очевидна. Особенно в присутствии других людей. Если бы они с Ллис были наедине, то он не был уверен в том, что смог бы сдержать свое яростное желание и не потребовать от девушки всего того, что она ему обещала в снах.
– Теперь, когда ты почти выздоровел, – начал Вулф, ощутив растущее напряжение между раненым и лечившей его девушкой и пытаясь его разрядить, – теперь я повторяю свое приглашение.
Вулф сделал паузу, подождал, пока Ллис, закончив обработку раны, наложит новую повязку, и вернулся к волновавшему его вопросу:
– Если хочешь лично убедиться в том дурном, что здесь происходит, я приглашаю тебя остаться у меня, пока ты не отыщешь могилу брата… и убийц, покушавшихся на твою жизнь.
В самом начале, вскоре после прибытия раненого Адама, Ллис слышала, как он кратко рассказал Вулфу о смерти брата, монаха монастыря Уинбюри, но об утерянной могиле она слышала впервые и спрашивала себя: как же это могло случиться? Мужчины продолжили разговор, а Ллис встала, собрала принадлежности для лечения и ускользнула в темный угол, где Брина держала свои медицинские припасы. Но все это время она не переставала напряженно прислушиваться к разговору, стараясь по крупицам собрать информацию об Адаме и понять причину его враждебного отношения к ней.
В ответ на поддержку и понимание друга Адам сказал:
– Я с благодарностью приму твое приглашение и разрешение участвовать в поисках тех, кто бесчинствует на земле Трокенхольта. Я подозреваю, что все эти люди либо состоят в сговоре, либо это одни и те же лица.
Вулф кивнул и улыбнулся, и в его улыбке была если не радость, то облегчение: они оба одинаково серьезно воспринимают неясные угрозы, и Адам задержится в Трокенхольте, чтобы помочь отыскать источник зла. Огонь камина играл на золотых волосах мужчин, продолжавших обсуждать, насколько серьезна опасность, кто может быть агрессором и какие меры следует принять для защиты.
Зная, что мужчины забыли о ее присутствии, женщина терпеливо слушала. Из их слов она узнала немного больше об Адаме, и гораздо больше – о растущей тревоге Вулфа, которую он редко облекал в слова. Он полагал, что опасность таилась в лесах, окружавших плодородные холмистые земли Трокенхольта.
Более того, эти невидимые доселе враги давно уже исполнены самых недобрых намерений по отношению к населению Трокенхольта. Судя по количеству исчезающих оленей, кроликов и птиц, остовы которых находят каждый день, число врагов множится.
Изящные брови озабоченно сдвинулись к переносице. Ллис совсем запуталась во всех этих страхах и опасностях, она почти ничего не поняла из того, о чем говорилось дальше, и вдруг громкий и яростный голос Адама пробился сквозь всю эту путаницу:
– Что бы ни случилось, я никогда не поверю, что мой брат покончил с собой. Никогда не поверю!
В первый раз Адам рассказал о том, почему могила брата оказалась утерянной. Будучи сыном одного монаха и братом другого, он был воспитан в почтительном отношении к церкви и ее руководителям и предпочитал не выдвигать никаких обвинений против епископа Уилфрида, во всяком случае, без серьезных доказательств в защиту своих слов.
– И, с твоего позволения, – добавил Адам, – я продолжу поиски и обязательно найду могилу брата, чья преждевременная смерть оставила меня последним в нашем роду.
Восприимчивая к переживаниям других людей, Ллис ощутила боль Адама, и у нее забрезжили первые проблески плана, который сможет решить его проблемы и отчасти утолить боль, вызванную невосполнимой утратой.
ГЛАВА 4
Несказанная прелесть природы ошеломила Адама. Слишком долго рана держала его взаперти. Почувствовав себя выздоровевшим, он удрал из дому очень рано, когда на ногах были только рабы. А теперь он стоял под сенью деревьев на краю леса, вдыхая аромат диких цветов. Душа его пела. А в центре треугольника, образованного тремя могучими дубами, на фоне нежных красок зари двигалась изящная фигурка, и голубоватый туман клубился у ее ног.
Ее прекрасное лицо и руки были подняты к небу, цвета которого менялись от бледных пастельных тонов до яркой утренней лазури. И вся она казалась ему той самой ускользающей фантазией, с колдовским очарованием которой он боролся в своих снах. Адам потряс головой, желая избавиться от наваждения, надеясь, что этот образ растает, как утренний туман. Но он не растаял. Вместо этого, словно повинуясь магическому призыву, на прогалину к девушке вышло множество диких животных: застенчивые самочки оленей со своими пятнистыми оленятами, длинноухие кролики, их извечные враги волки и любитель уединения барсук. Сначала Ллис лишь медленно поворачивалась, но вот она грациозно закружилась, потом быстрее и быстрее. Масса блестящих черных волос заплясала на ветру, обвивая фигурку неземной красоты. А песня девушки достигла высот первозданной прелести и мощи.
– Что за странной властью вы обладаете над дикими лесными животными?
Не это он хотел спросить. На самом деле он вообще не собирался ничего говорить. Просто чувствуя себя неловко в роли шпиона, он смело вышел на полянку, и испуганные животные бросились врассыпную. Как странно, он проделал весь этот путь из Оукли, чтобы разобраться с обвинениями, выдвинутыми его братом против епископа, но вместо этого оказался тайным наблюдателем волшебных ритуалов лесной колдуньи.
