Лиана Делиани - По дороге на север

Что сказал, то сказал, — в его голосе были смех и нежность.

Поторопись, кажется, мне очень плохо, — выдохнула девушка, чувствуя как силы оставляют ее.

Рейчел открыла глаза и тут же зажмурилась от яркости солнечного луча, скользнувшего по ее лицу. Лошадь размеренно шагала среди деревьев, и солнечные блики то и дело теплом прикасались к ее коже. Не открывая глаз, она почувствовала, в чьих руках спала в дороге. Она пошевелила головой, устраиваясь поудобнее.

Проснулась? — спросил Джереми.

Угу, — слабо прошептала девушка, не торопясь открывать глаза навстречу реальности. Слишком хорошо было ехать вот так, но мало-помалу воспоминания о предшествовавших событиях становились все отчетливее, вынуждая ее пробудиться.

Где мы? — спросила Рейчел, все еще не размыкая век.

Едем обратным путем от Иля.

Они гонятся за нами?

Никто нас не преследует. Можем сделать привал хоть сейчас, если хочешь.

Почти сразу же они сделали остановку. Рейчел соскользнула с лошади сама, но боль в боку и плече тут же напомнила ей о необходимости быть спокойнее.

Она обернулась и увидела Джереми, отвязывающего сумку с провизией.

Где я взял лошадь и еду, расскажу попозже, — усмехнулся он.

Они неспешно пообедали, и Рейчел задала вопрос, не дававший ей покоя:

Почему они не гонятся за нами?

Им сейчас не до того.

Я убила его?

Да, — коротко ответил Джереми.

А Вильгельм и тот, второй? — проговорила она, скорее обращаясь к себе самой.

Видишь ли, Рейчел, одного из них убил я. Только вот не знаю, твой ли это был брат или кто другой.

Ты? — прошептала Рейчел.

Когда в Иль заявились эти рыцари, я подумал, что дело неладно. Поболтал немного с челядью и понял — точно, те самые, что устроили резню в вашем замке. Ну и наведывался туда по вечерам за новостями. Так и узнал, что замуж тебя выдали… В общем, если б за кого другого, ладно еще, я б повернулся и пошел дальше, ну да не об этом речь. Прокрался незаметно в зал — смотрю — тебя нет нигде, тут этому муженьку твоему как раз заплохело, ну я и понял, что к чему. Пока поднялась суматоха, кинулся в комнату — смотрю, окно нараспашку и покрывало висит. Хотел было за тобой через окно вниз спуститься, далеко-то уйти ты не могла, да тут ворвался этот рыцарь с криками «Рейчел! Дьяволица!». А вместо тебя я стою посреди комнаты. Ну и вышла у нас ссора.

Это был Вильгельм. Второй был слишком пьян, — сказала Рейчел.

Наверное.

Господи, прости нас, — истово прошептала девушка.

Теперь уж точно придется в Святую землю идти грехи замаливать, — смиренно произнес Джереми, — Ну да я все ж не жалею, что сделал это. У таких, как твой брат, много крови на руках. И чем дальше, тем больше.

Он всю жизнь убивал других людей. И не только неверных. Я не жалею о его смерти. И о том, что я сделала с сэром Литтоном, тоже не жалею, пусть даже Господь жестоко покарает меня за это. Я должна была так поступить. Я только жалею, что из-за меня ты взял на душу грех убийства.

Ну, учитывая сколько на моей совести других грехов, в которых ты не повинна…мне уже давно пора отправляться в Святую Землю.

Я не сказала тебе, но в Иерусалиме у меня тоже есть дядя. Быть может он примет нас.

Понятно, — несколько мгновений он молчал, — Что ж, довезу я тебя и к этому дяде.

Они продолжили путешествие. Но, сидя на коне за спиной Джереми, Рейчел остро чувствовала, как после этого разговора, его настроение изменилось. Она даже знала, когда это произошло — лишь только она заговорила о своем дяде. Девушка чувствовала, что знает и причину этому — сердцем догадывалась, что он услышал в ее словах не то, что она хотела сказать. Нежно прижавшись к нему своим телом, обняв его талию, вместо того, чтобы держаться за пояс, она пыталась успокоить его, заставить расслабиться напряженные мышцы. Нет, решение принятое ею в ночь брачного пира в Иле, осталось неизменным. Но он не знал, ни о самом решении, ни о том, что, не смотря ни на что, Рейчел оставалась ему верна.

Когда солнце село, вечерний холод заставил Джереми сделать остановку и развести костер. Рейчел помогла ему собрать хворост и устроить нехитрую трапезу. Все это время девушка болтала без умолку, рассказывая ему свои недолгие жизненные воспоминания, рассказывала о своей семье, жизни в замке и тысяче пустяков, запомнившихся ей с детства. Джереми занимался делом, но слушал, она видела это по тому, как менялось выражение его лица в ходе ее рассказов.

— Теперь понятно, почему у тебя такие черные волосы, — сказал он, подкладывая веток в угасавший костер, поднялся, принес и набросил ей на плечи плотный домотканый шерстяной плащ.

Рейчел закуталась в него, и, глядя на Джереми блестящими темными глазами, сказала:

— Мой дядя так ничем не отблагодарил тебя.

— Ну, это ведь не последний твой дядя. Может, в Иерусалиме мне больше повезет — ответил он с усмешкой.

Я не могу рассчитывать на это, — серьезно сказала девушка, — И неправильно, что кто-то другой должен благодарить тебя, за то, что ты заботился обо мне.

Джереми уселся у костра с неименной травинкой в уголке рта, и внимательно взглянул на нее.

Не за что меня благодарить. Я не сделал ничего такого, чего сам бы не захотел. А то, что я сейчас сказал насчет твоего дяди — просто дурацкая шутка.

У меня ничего нет, чтобы вознаградить тебя, — сказала Рейчел, опустив глаза. Потом она подняла ресницы и придвинулась к нему. — Только это.

Она осторожно вытянула травинку из уголка его губ, взяла его голову в свои руки и поцеловала. Ее сердце громко и часто стучало. Этот поцелуй напомнил ей о первом, у реки, но, на сей раз, не было оснований для чувства тревоги. Она всецело отдалась своим ощущениям, порождаемым прикосновениями его прохладных губ, горячим дыханием. Этот поцелуй дал ей больше, чем телесное наслаждение. Ее душа вслед за телом наполнилась счастьем, исчезли все страхи и волнения, всем своим существом, духом и телом, она ощутила, что быть с Джереми, целовать его, позволять ему прикасаться к ней — хорошо, более того, правильно. Это легко и естественно — быть с ним. То, как он целовал ее, неторопливо, со знанием дела, наслаждаясь и даря наслаждение ей, сделало Рейчел смелой, заставляя забыть все страхи, тревожившие ее накануне брачной ночи.

Теплые, шершавые пальцы Джереми легли на ее шею, легко погладили мочку уха. В его глазах были нежность и улыбка.

Не своди меня с ума, потом сама будешь жалеть об этом, — сказал он.

Я не делаю ничего, чего сама бы не хотела, — прошептала она, повторяя его слова и удивляясь, каким низким ей вдруг показался собственный голос.