Джоржетт Хейер - Переполох в Бате
— Чепуха! Какой смысл в лошадях, если ты не можешь выехать на них? Чтобы они прозябали в стойле и грызли балки?
Вскоре после Рождества их навестил лорд Ротерхэм. Он приехал в сырой, безрадостный день и был сразу же проведен в гостиную, где Серена, пребывая в одиночестве, была занята тем, что не очень умело делала бахрому.
— Серена! — закричал Ротерхэм с порога.
Никогда еще она не была так рада видеть его. Все их распри моментально забылись, ибо перед ней стоял живой посланец потерянного мира, о котором она так тосковала.
— Ротерхэм! — вскричала девушка, вскакивая со стула бросаясь к нему с протянутой рукой. — Какой очаровательный сюрприз!
— Бедняжка, вы, верно, тоскуете до смерти! — сказал он.
Серена рассмеялась.
— Видите, чем занимаюсь? Тоскую, конечно, до слез, можете мне поверить. Меня скука довела до того, что я выписала из Лондона несколько пачек книг, думая, что их чтение развлечет меня хотя бы на месяц. Я поступила крайне неблагоразумно, проглотив за один день Гая Маннеринга, — вам он попадался? — мне он нравится больше, чем Уэверли, — и осталась один на один с «Семейной жизнью пастора». На редкость скучная книга! Потом «История Новой Англии»… Не знаю, для этой книги у меня, пожалуй, не хватает чувства юмора. Затем утомительная «Жизнь Наполеона», написанная, можете себе представить, в стихах! И наконец, не поверите, «Исследование ренты». У Фанни, бедняжки, ничего не вышло с обучением меня вышиванию на пяльцах, и теперь я отчаянно осваиваю бахрому. Но садитесь же и рассказывайте, что творится в мире.
— Вы, наверно, еще застали ссору Веллингтона и Каслри со стариком Блюхером. Об остальном же до меня дошли только слухи. О том, например, что сэр Гудзон Лоуи положил глаз на красивую вдову. Что принцесса Уэльская катается сейчас по итальянским деревушкам в великолепном экипаже, в который запряжен пони кремового цвета. Очевидно, репетирует свое появление в Эстли. Расскажите, как вы тут.
— Да так… Терпимо. А что привело вас в Глостершир? Думаете провести Рождество в Клейкроссе?
— Да. Это жертва, которую я с большой неохотой приношу на алтарь долга. Завтра приезжает моя сестра и привезет с собой своих отпрысков. А моя кузина Корделия ошибочно верит в то, что я тоскую по своим подопечным, и поэтому в четверг она обрушит на мою голову целую шайку.
— Боже мой, полный дом! Вы, наверно, не станете приглашать их в Делфорд?
— Я никуда не стану приглашать их. Августа сообщила мне, что я должен с радостью принять всех, но что касается того, чтобы взять в этом сезоне в Лейстершир старшего сына Корделии, то это уж увольте! Благодарю покорнейше! Я знаю своих лошадей и не хочу, чтобы Жерар сломал себе шею, будучи у меня в гостях.
Серена нахмурилась и сказала несколько резко:
— Жаль, что вы не можете быть добрее к этому мальчику.
— Я мог бы, не будь его мать так к нему добра, — ответил он холодно.
— Мне кажется, что это не в вашем характере. У вас нет ни терпения, ни угрызений совести, Иво.
— Вот уж вашему-то язычку строгие суждения никак не пристали, дорогая моя Серена!
Она вспыхнула.
— Надеюсь, по крайней мере, что совесть у меня есть.
— Я тоже на это надеюсь, только пока я этого не замечал.
Глаза девушки сверкнули, но после минутной борьбы она подавила в себе едкое замечание, уже готовое сорваться с языка.
— Прошу прощения, вы напоминаете мне, что ваше поведение по отношению к тем, кто находится под вашей опекой, — это не мое дело.
— Прекрасная наблюдательность, Серена, — одобрительно сказал Ротерхэм. — Теперь я оказался в тупике и не буду даже делать попыток выбраться оттуда. Вы имеете полное право судить о моем подопечном, сколько вам заблагорассудится, но зачем тратить эти замечания на меня? Корделия непременно нанесет вам визит и будет счастлива узнать ваше мнение обо мне — оно полностью совпадает с ее собственным!
Фанни вошла в комнату как раз в ту минуту, когда Серена воскликнула:
— О, неужели мы никогда не можем и десяти минут пробыть вместе, чтобы не поссориться?
— А мне кажется, что прошло гораздо больше времени, так что мы можем гордиться и поздравить себя с достижением, — ответил он, поднимаясь и пожимая руку Фанни. — Как поживаете? У вас очень огорченный вид. Я заехал только выразить мое почтение и так, честно говоря, уже задержался. Надеюсь, вы в добром здравии?
Фанни никогда не знала, как следует отвечать на такие речи, и залилась краской, бормоча, что она так рада… она надеется, что он еще посидит… они никак не ожидали…
— Благодарю вас, но нет! Со Спенборо у меня теперь нет никаких дел, и я просто заехал к вам по пути в свое имение.
— Вам не следует высказывать недовольство бедняжке Фанни! — с негодованием сказала Серена.
— У меня ведь нет совести! — быстро отпарировал он. — Моя сестра проводит Рождество в Клейкроссе, леди Спенборо, и мне даны указания выяснить, можно ли к вам приехать с визитом.
— О да! Мы будем очень рады видеть леди Силчестер. Прошу вас, заверьте ее… Это так мило!
Он откланялся и вышел. Фанни вздохнула с облегчением и сказала:
— Я так ему благодарна! Миссис Стоу говорит, что палтуса пришлось выбросить, а как подумаю, что нам пришлось бы угощать лорда Ротерхэма обычным обедом, так просто чуть в обморок не падаю. Что бы он тогда подумал о нас! Интересно, почему он вышел из себя?
— Неужели тебе еще нужно спрашивать? Конечно, я помогла ему в этом.
— Дорогая моя Серена, но, право, тебе не следовало!
— Да, правда, но я и в самом деле не хотела ссориться, но случайно сказала что-то резкое. Ну что же! Это было справедливое замечание, но я никогда не думала, что оно так заденет его. Я, конечно, сожалею об этом, только мне почему-то кажется, что не поссорься мы из-за этой ерунды, так непременно повздорили бы из-за чегонибудь другого.
— О Боже мой! Но, может быть, он больше не приедет к нам? — с надеждой сказала Фанни.
Глава IV
Однако скоро выяснилось, что надежды Фанни не оправдались. Два дня спустя Серена, возвращаясь с прогулки из парка в Доуэр-хаус, обнаружила во дворе перед конюшнями незнакомый экипаж. Как раз, когда она разглядывала герб на дверце, Ротерхэм вышел из конюшни и сказал после короткого отрывистого приветствия:
— У вашей кобылы слишком короткая спина!
— Ерунда! — отрезала она.
— Я никогда не говорю ерунды о лошадях!
Серена рассмеялась, откидывая капюшон с блестящих волос.
— Я заключила пари сама с собой, что еще раз поспорю с вами, что у моей кобылы действительно слишком короткая спина, слабые сухожилия, да к тому же, похоже, и костный шпат уже начался.
