Джоан Смит - Босоногая баронесса
– Он вышел через боковую дверь. Мы перехватим его на выходе, – воскликнул Медоуз и торопливо увлек за собой дам.
Когда они были уже на улице, открылась дверь на углу здания и показалась светло-желтая голова. Прежде чем выйти, Хайятт огляделся по сторонам. Лауре пришло в голову, что он похож на загнанного, преследуемого на охоте зверя.
Он увидел мистера Медоуза и улыбнулся.
– Медоуз! Я не заметил тебя на выставке, – произнес он приятным голосом.
Пока он говорил, его темные глаза успели осмотреть дам. Пара провинциальных барышень, решил он. Одна слишком молода и безыскусна, чтобы вызывать интерес, а другая – не первой молодости, как раз одна из тех дам, за которой, как он полагал, мог бы ухаживать Медоуз.
– Баронесса, мисс Харвуд, это лорд Хайятт, художник, – сказал Медоуз. – Хайятт, я хочу представить тебе баронессу Пильмур из Корнуолла и ее кузину мисс Харвуд.
Дамы сделали реверанс, Хайятт поклонился и пробормотал:
– Очень рад, очень рад.
– Я никогда не видела ничего прекраснее ваших картин, – сказала Оливия. – Вы напишете мой портрет?
– Безумно заманчиво, безумно, – улыбнулся Хайятт, – но – боже! – у меня заказов невпроворот, – он развел руками, выражая полнейшую невозможность удовлетворить просьбу и свое безграничное горе из-за этого вынужденного отказа.
– Полагаю, у вас полно работы потому, что вы, мне кажется, изображаете дам на портретах намного привлекательнее, чем они есть на самом деле, не имея в виду леди Деверу. Она и в жизни ошеломляюще красива. Меня удивляет, что вы покинули зал, как только она появилась, – наивно сказала Оливия то, что думала.
У Хайятта был вид человека, которого только что окатили ушатом холодной воды, его глаза широко раскрылись, челюсть отвисла и целую минуту он не находил слов. Но самообладание, в конце концов, вернулось к нему, и он выдавил из себя некоторое подобие улыбки.
– Все слухи! Мы с леди Деверу не так уж близки! Я опаздываю на встречу, простите, – сказал он, бросив взгляд на Медоуза.
Внимательно наблюдавшая за ним Лаура различила в этом взгляде упрек.
Между Хайяттом и его любовницей, очевидно, была размолвка. Он обошелся довольно грубо с нею, а когда Оливия задала бестактный вопрос, показался таким несчастным. Но как посмела Оливия в разговоре упомянуть любовницу Хайятта! Возмутительно!
– Не смеем задерживать вас, лорд Хайятт, – сказала Лаура.
Это были первые произнесенные ею слова, и Хайятт дерзким взглядом внимательно посмотрел на нее. У провинциальной барышни слишком уж ироничная улыбка, решил он. В ее глазах читается насмешка над его затруднительным положением. Хайятт не имел ничего против дебютанток, но предпочитал опытных дам. Эта же спокойная девица ему показалась подтверждением того, что в тихом омуте черти водятся, но мимолетная мысль вскоре забылась.
– Да, я должен бежать. Очень рад был познакомиться с вами, леди. Надеюсь, мы еще встретимся.
Хайятт заспешил прочь.
– Бог мой, разве он не красавец? – сказала Оливия и тут же забыла о нем. – Если лорд Хайятт так уж занят, чтобы писать мой портрет, следует найти другого художника. Ты говорила, сэр Лоуренс, Лаура?
– Сэр Томас Лоуренс.
– Вам следует поторопиться связаться с ним, – посоветовал Медоуз. – Возможно, у него также много работы, но он редко отказывается от заказов. Некоторые утверждают, что он слишком быстро рисует, и потому его работы не совсем отточены. Жаль, что нам не удалось уговорить Хайятта. Может быть, я попробую еще раз.
– Предложите ему двойное вознаграждение, – сказала Оливия.
– Это не поможет. Он отдает свои заработки на благотворительность.
Но у Медоуза появилась идея, как можно попытаться уговорить художника. Как только Хайятт узнает, что отвергнутый им заказ был предложен ему дамой, прибывшей в Лондон в Черепахе, и что самой этой даме грозит прослыть самым большим оригиналом Сезона, он, наверняка, проявит больший интерес, Хайятт любит чудачества.
Медоуз озорно подмигнул, и подмигивание получилось довольно смешным на его обычно флегматичном лице.
– Пока не добьюсь успеха, я не скажу вам ничего, – объявил он. – А сейчас, вернемся ли мы на выставку или, быть может, поедем на прогулку в парк?
Оливия выбрала парк, и ее желанию никто не собирался возражать
В парке они, покинув карету, побродили по его тропинкам. Неожиданно к ним подошли нагловатые джентльмены в синих куртках и заговорили. Все они желали познакомиться с Оливией, но волей-неволей им пришлось представиться и Лауре. Когда выяснилось, что она приезжала в Лондон на Сезон пять лет назад, некоторые из джентльменов принялись утверждать, что помнят ее, но пустые выражения их лиц изобличали вежливую ложь.
Когда дамы прибыли домой, Оливия сказала.
– Сколько же у тебя знакомых в Лондоне, Лаура!
Ее кузина только улыбнулась в ответ, так как понимала, что нет смысла отрекаться от знакомства с джентльменами в синих куртках.
Вечером, одеваясь для обеда у миссис Обри, Лауре ничего не оставалось, как только удивляться успешному началу этого Сезона. Опровергались все ее страхи насчет того, что Сезон станет для нее таким же унижением, как прошлый. Она даже была представлена лорду Хайятту, кумиру Сезона! Ничего подобного не случалось с нею в первый ее Сезон.
Самым значительным событием на обеде у миссис Обри было то, что им вручили приглашения на бал леди Морган. Никогда ни с кем из них леди Морган не встречалась, но, подобно остальным осведомленным хозяйкам светских салонов, она слышала о баронессе и желала заполучить большую рыбку в свои сети.
Оставшаяся после вручения приглашений часть вечера прошла вполне приятно, но без особых событий. Миссис Обри прилагала все усилия, чтобы исключить любое соперничество с ее племянником. Единственное, о чем она жалела, так это то, что Роберт уделял, пожалуй, слишком много внимания мисс Харвуд.
ГЛАВА 5
Появившийся на следующее утро месье Ля-Пьерр, как и рекомендовала мадам Дюпуи, оказался превосходным мастером. Ему удалось уложить на модный лад волнистую копну баронессы, а Лауре он сказал, что cheribime давно уже не в моде, но он уверял, что ей эта прическа подойдет.
– О, боже! – воскликнула Лаура. – Не в моде, но мне подойдет?
Месье Ля-Пьерр поспешил ее успокоить.
– Мадемуазель, вы дама, предпочитающая моде свой собственный стиль, а это – редкое качество. Выглядеть a la mode[8], то есть следить за последними моделями шляпок и платьев легко, это сможет любая. Mai le vrai style[9] – дар божий, – с поклоном сказал парикмахер.
Лаура несказанно удивилась столь высокой оценке ее скромной манеры одеваться, неожиданно возвышенной до „собственного стиля“.
