Лайни Тейтум - Трудная роль
– Да, в Англии, – ответила Эванджелина, смакуя торт, столь сдобный и рассыпчатый, что у нее на глаза навернулись слезы. Ничего вкуснее ей пробовать не приходилось. Она тут же потянулась за вторым куском, но, к удивлению девушки, герцог остановил ее.
– Не торопитесь набивать себе живот. Попробуйте вот эти пирожки с яблочной начинкой. Мучное – конек моей поварихи. Ее кондитерские изделия – настоящий праздник для желудка.
Она проглотила пирожок в два приема, потянулась за вторым, но тут же опомнилась.
– Правильно делаете, что сдерживаетесь. Я восхищаюсь теми; у кого хватает сил на такое самоотречение. Мой друг Филипп Мерсеро тоже гордится своим поваром. Мы подумывали о том, чтобы устроить соревнование двух кухонь, но пока еще до этого не дошло. Мне, как и Филиппу, приходится быть чрезвычайно осторожным в еде. Мой отец придерживался той же позиции. – Он сделал паузу, а затем одарил собеседницу новой очаровательной улыбкой. – Отец всегда говорил мне, что дамы терпеть не могут пузатых джентльменов.
– У вас нет и намека на брюшко.
– Еще бы. Я был послушным сыном и никогда не перечил отцу. – Он снова сел и сложил руки на животе. – Итак, мы говорили о вашем муже.
– Я познакомилась с ним, когда мы жили в Кенте. Там же мы и поженились.
– Как его полное имя?
– Андре де ла Валетт. Его отцом был граф де ла Валетт. Теперь этот род пресекся. Ужасно жаль. – Ни слова больше, предупреждал Ушар. Пусть поломает голову. Это доставит ему удовольствие. Такие люди обычно очень скучают.
– Понимаю. Думаю, настало время спросить вас, почему вы оказались здесь.
Она выпрямилась в кресле.
– Милорд, как вам известно, я никогда не видела моего племянника Эдмунда. Я не могла оставить мать, которая тогда постоянно болела. Кроме того, я догадываюсь, что между нашими семьями произошла некая размолвка и взаимные визиты если и были возможны, однако считались нежелательными.
В глазах герцога блеснуло что-то похожее на гнев.
– Похоже, ваш отец или достойный дядюшка не ввели вас в курс дела. Да, это отчуждение произошло много лет назад.
Она покачала головой.
– Милорд, мне бы хотелось знать, чем оно было вызвано. Я очень любила Мариссу, тосковала по ней и мечтала познакомиться с ее сыном.
Герцог саркастически рассмеялся. В этом смехе не было ни капли юмора. Затем он пожал плечами и сделал глоток.
– Возможно, в один прекрасный день вы все узнаете. Если ваш отец промолчал, не мое дело просвещать вас. А что касается вашего племянника и моего сына, то это пятилетний малыш, самый славный на свете.
Тон Ричарда смягчился, в темных глазах блеснула гордость. Было видно, что он любит сына. Эванджелина ждала. Наконец он поставил на стол пустую чашку.
– Мадам, хватит темнить. Я догадываюсь, что вы приехали сюда не ради того, чтобы любоваться видом из окна, хотя вид здесь действительно прелестный… когда его не портит обложной дождь. Скажите, чем я могу вам помочь.
Она решительно посмотрела ему в лицо и ответила без обиняков:
– У меня нет денег. Все то немногое, что у нас было, осталось во Франции. Там заявили, что мы с отцом никогда не были по-настоящему преданы своей родине. Поэтому после смерти отца я не получила ничего из его наследства.
– Почему вы не написали мне и ничего не сообщили?
– Не было времени. Кроме того, вы просто могли не обратить на письмо внимания. Не обратить внимания на меня вы не можете. По крайней мере теперь, когда я здесь.
Он ничего не говорил. Просто смотрел на нее.
– Мне больше некуда было идти. Милорд, я долго думала об этом. Я не хочу быть бедной родственницей, цепляющейся за ваш рукав, и не желаю зависеть от вас. Короче говоря, я предпочла бы остаться в замке Чесли и стать няней Эдмунда. – Эти слова сорвались с ее языка чересчур быстро, но она больше не могла вынести напряжения. После паузы Эванджелина добавила:
– Пожалуйста, милорд. Я не какая-нибудь вертихвостка. Я получила хорошее образование: отец позаботился об этом. Он был замечательным философом. Я знаю классическую литературу и люблю детей.
– Приятно слышать.
Внезапно она почувствовала себя очень одинокой и беспомощной.
– Я потратила последние деньги на паром из Кале в Дувр. Сюда ехал один кузнец. Он дал мне место в своей повозке.
Ричард не знал, откуда взялись эти слова; похоже, они сами сорвались с его языка:
– Вы ехали под дождем?
– Он кончился вскоре после того, как мы выехали из Дувра.
– Вы знали, что я нахожусь здесь?
Она покачала головой и сделала глоток.
– Не знала. Но молила Бога, чтобы так случилось.
– Вы отправились ко мне по совету отца?
– Вовсе нет. Хотя думаю, что он бы это одобрил. Размолвка произошла не только между вашей семьей и семьей моего дяди. Мой отец тоже не разговаривал со своим братом. Я не знаю причины обеих ссор, хотя очень хотела бы знать. – Несколько лет назад Эванджелина слышала сплетни слуг о том, что дядя состоял в любовной связи с ее матерью, но не стала никого расспрашивать. А после смерти матери задавать подобный вопрос отцу было слишком жестоко. Тем более что все это могло оказаться просто досужей болтовней.
А перед отъездом из Парижа ей не пришло в голову говорить с отцом о таких пустяках.
– А что бы вы делали, если бы меня здесь не оказалось?
Она криво усмехнулась.
– Построила бы ивовый шалаш на опушке Грэмпстонского леса и стала бы ждать вас.
– Зимой? В самое гиблое время, когда каждый день льет дождь? Вы бы заработали воспаление легких.
– Но вы оказались здесь. – Она сделала глубокий вдох и ринулась напролом. – Вы позволите мне познакомиться с Эдмундом? Если мы найдем с мальчиком общий язык, можно будет мне остаться здесь в качестве его няни?
– Еще вчера я понятия не имел о вашем существовании, а сегодня вы сидите в моей библиотеке и предлагаете свои услуги в качестве няни. Мадам, это очень неожиданно.
– Я знаю и прошу за это прощения. Но друтого выхода у меня нет. Я не желаю становиться любовницей месье Дюморне.
– Кто такой этот месье Дюморне?
– Один из так называемых друзей отца. Думаю, его жена понятия не имеет, что он с радостью поселил бы меня у себя в доме и оказал мне поддержку. Она очень милая женщина. А он сластолюбивый идиот.
– Таких мужчин большинство. А горничную вы с собой не привезли?
Девушка покачала головой и посмотрела на невыносимо аппетитный пирожок. При воспоминании о его начинке у Эванджелины потекли слюнки.
– Денег у меня было только на один билет. Я оставила Маргариту во Франции.
– Понимаю. – Ричард принял вид классического вельможи. Он смотрел на узкие языки пламени над догоравшими в камине углями и, казалось, был не прочь вздремнуть.
