Наталия Орбенина - Белый шиповник
Катерина Андреевна предполагала, что ей придется услышать нечто подобное. Она вздохнула и спокойно ответила:
– Конечно, наш брак стал союзом прежде всего разумных и уважающих друг друга людей.
Но при этом нельзя сказать, что мы с твоим отцом не любим друг друга. Просто мы.., мы… – Она запнулась, почувствовав фальшь в интонации своего голоса.
– Разве вам никогда не было жаль, что ради вас не сходили с ума, не жертвовали жизнью?
Разве вам в ту пору, когда вы были так же молоды, как я, не хотелось любви так, что и думать о другом невозможно?!
Ковалевская растерялась. Сказать правду страшно и стыдно. Солгать еще страшней, Надя проницательна – поймет.
Катерина Андреевна тяжело опустилась на стул рядом и в задумчивости провела рукой по и без того гладкой прическе.
– Что греха таить, и мне иногда хотелось любовных приключений! Но я была замужем и свято выполняла свой долг! Когда человек молод, он грезит любовью, какими-то необычайными чувствами. Но годы проходят, приходит мудрость и жизненный опыт, который, увы, подсказывает, что в жизни много прозы и эта проза диктует свои правила игры. А тот, кто продолжает грезить наяву, обречен на жизненный крах.
А для женщины это особенно опасно!
Надя отвернулась от матери. Подступили непрошеные слезы. Мама права. Но как расстаться со своим миром, надеждами, сказочными картинами неожиданного знакомства, романтического ухаживания, трепетной нежности?! Вместо всего этого – скучный Роев, которого она знала вдоль и поперек. Что он говорит в тех или иных случаях, как смеется, как ест, ходит, какие предпочитает костюмы, книги. Нельзя сказать, что все это было ей неприятно или раздражало. Нет. Но и не вызывало душевного волнения. Неужели все закончится, так и не начавшись? Ее коротенькое девичество? Ведь со свадьбой Володя наверняка поспешит!
– Мама, пожалуй, я побуду одна, не обижайтесь и скажите папе, чтобы не волновался.
Ему нельзя нервничать.
Катерина Андреевна быстро вышла из комнаты дочери. Ночь семья провела без сна. Василий Никанорович за полночь постучался в спальню жены, чего не делал давненько. Они шептались, ворочались и охали до рассвета, и только под утро усталость их сморила. Конечно, не спала и виновница переполоха. Не закрывая глаз, она пролежала на своей кровати, свернувшись калачиком в тяжелых раздумьях. Невозможно расстраивать родителей. Они желают ей только добра и, вероятно, правы. А что, если не произойдет чуда и не явится прекрасный избранник?
И разве это не грех, разве не жестоко отказать человеку, к которому эта самая великая любовь уже пришла? Отшвырнуть его чувство, растоптать? Каково было бы ей в подобной ситуации?
Бедный, бедный Володенька! Как ей не хочется его обижать! Верно, тоже не спит, мучается неизвестностью, терзается страхами! А вдруг откажут, да еще где, в доме, в котором к нему относились как к родному! Стало быть, принести в жертву, как говорит маман, грезы любви? Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Да и изловит ли она своего журавлика? Мечты о земской службе тоже могут обернуться сущей химерой. Тоскливое безденежное существование среди убогих, нищих, неграмотных крестьян и их немытой ребятни… Господи, помоги, образумь, подскажи правильное решение!
Так мучилась бедная девочка. К утру решение было принято, и она забылась тяжелым сном.
Глава шестая
– Не может быть! Это просто удивительно! – восклицала княжна Татьяна Аркадьевна, узнав о том, что дело с девицей Астаховой пошло на лад. – И как же тебе все-таки удалось?
Разговор происходил в комнатах князя, обставленных самой изысканной мебелью, украшенных гобеленами, картинами в тяжелых рамах, изящными лампами и зеркалами, отражающими облик их несравненного владельца.
– Я показал ей самые заманчивые стороны этого брака, – ухмыльнулся Евгений, орудуя пилочкой для ногтей.
В вороте распахнутой рубашки виднелась широкая мускулистая грудь. Даже папильотки в волосах не портили мужественного облика, придавая ему оттенок необычности и шарма. Княжна невольно залюбовалась своим милым мальчиком.
Но последние слова заставили ее встрепенуться и подскочить, как от неожиданной боли – ?
– Она оценила их по достоинству. Да вы не беспокойтесь, дорогая тетя! – добавил Евгений, видя, как тетка залилась пунцовой краской. – Завтра все пойдет как по маслу.
Однако сам Верховский до конца не был уверен в благополучном исходе этой невероятной истории. Дикая сцена в доме графини стояла у него перед глазами, он снова и снова переживал все свои ощущения. А вдруг как дадут от ворот поворот, да еще высмеют каким-нибудь грубым, хамским образом? Что тогда? Ну тогда девица Астахова станет объектом самых грязных, низких сплетен, уж он постарается!
С такими мыслями о будущей суженой князь отправился свататься. Княжна не могла оставить своего питомца в одиночестве в такой ответственный момент и выразила желание сопровождать его.
* * *– Князь и княжна Верховские! – торжественно провозгласил лакей в раззолоченной ливрее.
Евгений вздохнул и на секунду зажмурился.
Да и было от чего жмуриться! Все в этом доме сверкало, горело и блестело невероятным богатством и безвкусной роскошью. Двери распахнулись, и гости вступили в аляповатую гостиную.
Хозяева, их дочь, а также родня и домашние приживалы, вероятно, уже давно томились в ожидании жениха. По красной физиономии отца Евгений понял, что тот уже пропустил с утра рюмочку для храбрости. Еще бы, не каждый день князья дочку сватают! Мамаша барышни, круглая приземистая женщина, от волнения быстро хлопала выпуклыми глазами.
«Вот ты в кого такая уродилась, моя красавица!» – отметил про себя счастливый соискатель руки и сердца.
– Добро пожаловать, ваша светлость! Великая честь для нас принимать таких знатных господ в нашем скромном доме! – приветствовал гостей Астахов.
Верховские с достоинством поклонились и расселись в предложенные кресла. Князь встретился взглядом с Лидией. Выражение ее лица было спокойное, даже отстраненное.
– Не угодно ли чаю? – стараясь быть как можно любезнее, произнесла хозяйка.
И тотчас же заметалась прислуга. Внесли серебряные подносы с чайниками, чашками и щедрым угощением. Горой лежали пирожные, свежайшие булочки от Филиппова, а также красовалась бутылка мадеры. Хозяева с удовольствием принялись поглощать все это гастрономическое великолепие. Княжна очень нервничала, так что с трудом проглотила первый кусочек.
Возможные будущие родственники повергли ее в ужас безвкусием своих нарядов, невероятным изобилием дорогих украшений и нелепостью причесок. Сама себе княжна казалась просто воплощением аристократизма в этом диком собрании. Она с жалостью думала о том, как мучительно Евгению разглядывать свою избранницу, эдакое чучело, сидевшее напротив него с чашкой чая и оттопыренным пальцем, на котором играл огнями огромный бриллиантовый перстень. Евгений же и бровью не повел, он казался собранным и сосредоточенным.
