Барбара Картленд - Свободная от страха
Все внимание мистера Хартли было сосредоточено на дверях.
— Скорее, скорее, — пробормотал он. — Я буду ждать вас здесь.
Иоланда подхватила подол юбки и стремительно взлетела по лестнице.
Она ворвалась в номер, где Питер возлежал на высоко взбитых подушках.
— Вставай! Я нашла для нас работу, а следовательно, и возможность попасть в Париж.
Питер приподнялся и взглянул на нее круглыми глазами.
— Что это ты болтаешь, сестрица?
— Я буду личной горничной… а ты — сопровождающим карету верховым… Быстро вставай. Мы должны написать сами себе рекомендации.
— Я думаю, что ты сошла с ума, — начал было Питер, но, заглянув в дверь соседней комнаты, увидел, что сестра уже открыла шкатулку с письменными принадлежностями, обтянутую дорогой кожей, доставшуюся ей от матери.
Иоланда открыла ее и бережно извлекла пару листков дорогой бумаги с тисненным на ней гербом Тивертонов.
— Поспеши, ты должен сочинить восторженную рекомендацию на самого себя от имени сэра Питера Тивертона. Напиши, что ты прекрасно управлялся с его лошадьми и что он огорчен твоим отъездом на родину и готов в любой момент принять тебя на работу обратно.
Питер с изумлением увидел, как Иоланда достала из шкатулки бутылочку чернил и большое перо.
— К счастью, я вспомнила, что мне придется писать распоряжения Гибсонам насчет наших дел в поместье. Поэтому я захватила с собой все письменные принадлежности. Пожалуйста, поспеши, Питер. Герцог появится в гостинице сию минуту. А мне еще предстоит написать рекомендацию самой себе.
— Какой герцог? — спросил Питер.
— Откуда я знаю его имя? Да и какая тебе разница, чью карету ты будешь сопровождать? Но наш будущий хозяин очень знатен, судя по услужливости владельца гостиницы, и очень богат, раз путешествует на собственной яхте. Еще я знаю, что с ним путешествует женщина по имени Габриэль Дюпре, и я обязалась стать ее личной горничной.
— Габриэль Дюпре? — воскликнул Питер. — Я не могу в это поверить.
— Почему? Ты что-нибудь знаешь о ней?
— Она известная актриса. На короткое время она появилась в Королевском театре, и весь Лондон сразу же о ней заговорил. Она прекрасна… просто божественна… О встрече с ней можно только мечтать. Все члены Уайт-клуба ее поклонники.
— А чем же она так уж заворожила вас? Своими талантами?
Питер помедлил немного, прежде чем ответить.
— Не столько сценическим мастерством, сколько своими нарядами.
— А как она была одета?
— На ней не было почти никакой одежды.
— Вот поэтому, вероятно, герцог и решил доставить ее обратно во Францию, чтобы не дразнить уж так английских мужчин, — резонно заметила Иоланда.
— Неужели ты действительно считаешь, что я смогу сыграть роль слуги, сопровождающего карету?
— Постарайся сыграть эту роль хотя бы до того, как мы доберемся до Парижа. Другого способа выбраться отсюда я не знаю.
Тут Иоланда взялась за перо и твердо заявила:
— Пожалуйста, оставь все разговоры, Питер, пока мы не сочиним наши рекомендации. И нам надо прежде всего решить, как мы назовем себя. Мы должны придумать себе французские имена.
— А почему нам не остаться под собственными именами?
— Не глупи, Питер. Герцог ни в коем случае не должен знать, кто мы такие.
— Да, конечно, ты права, — покорно согласился брат.
— Тогда давай немного переделаем фамилию матери и назовемся супругами Латур, — предложила Иоланда. — Только не забудь, братец, что теперь ты должен откликаться на имя Пьер.
Питер с облегчением рассмеялся.
— Какое счастье, что у меня такая разумная сестра. В моей голове после бури в проливе и ограбления не осталось никаких мозгов. А ты все продумала до мелочей. Как же я тебе благодарен!
— Замолчи и лучше принимайся за рекомендацию, — прервала его излияния Иоланда. — Нам надо поторопиться.
Она сама написала себе рекомендацию на имя Иоланды Латур — горничной леди Тивертон — и подписалась своей подлинной подписью.
Было ли это фальшивкой? С одной стороны — да, а с другой — нет.
Питер, в свою очередь, набросал красивым аристократическим почерком на гербовой бумаге рекомендацию своему конюшенному и с усмешкой подписался собственным именем.
Закончив с подписанием документа, он все же с беспокойством спросил сестру:
— Но как я могу спуститься вниз в такой одежде, что на мне сейчас? Разве слуги и господа одеваются одинаково?
— В твоем одеянии надо сделать некоторые перемены. Надо найти самый скромный шейный платок и завязать его по-другому, и воротничок рубашки надо загнуть вниз, чтобы он не упирал в подбородок.
А самое главное, необходимо скромно держаться и выполнять все поручения хозяина незамедлительно, — поучала брата Иоланда.
— Понятно, — грустно кивнул Питер.
Он отогнул, по рекомендации сестры, воротничок рубашки и стал искать в сундуке подходящий шейный платок.
Теперь настало время Иоланде заняться и своей внешностью. К счастью, привыкнув к простой жизни в деревне, она никогда не отдавала дань моде — ни в прическе, ни в украшениях, ни в туалете.
Поэтому превратиться из госпожи в служанку ей не составило никакого труда.
Она убрала со лба ниспадающие на него локоны, пригладила волосы и заколола гребнем, спрятала их под чепчиком, и вот перед ней в зеркале предстало свежее и милое личико служанки.
Платье ее, сшитое из дешевого муслина, вполне соответствовало новому общественному положению Иоланды. И если бы она допустила какой-то промах в своем поведении, никто не упрекнул бы наспех нанятую горничную.
«Наоборот, — подумала она, — мистер Хартли будет счастлив, что в отчаянный для него момент он приобрел нужных слуг с великолепными рекомендациями».
Держа в руках эти две только что написанные бумаги с еще непросохшими чернилами, она вышла в коридор и, к своей радости, увидела, что Питер мгновенно преобразился из столичного денди в обаятельного слугу, полного собственного достоинства и заслуживающего должности у самого знатного вельможи.
Разумеется, в нем чувствовался гонор избалованного женским вниманием молодого мужчины, но это как раз и соответствовало положению слуги его светлости.
Мгновенное преображение брата восхитило Иоланду. Стоило ему лишь немного изменить прическу и по-иному завязать шейный платок, как он сразу же стал другим человеком. И даже в этой скромной внешности он понравился сестре еще больше.
Конечно, его сюртук, выдававший мастерство столичного портного, и дорогие сапоги могли вызвать подозрения у внимательного наблюдателя. Но Питер хотя бы поменял панталоны на бриджи для верховой езды и этим поступком явно доказал, что готов играть роль в задуманном сестрой спектакле.
