Шелли Такер - Запретное прикосновение
— И как же окончилась война? — Сен-Мишель не сводил глаз с лица Альдрика, но оно оставалось бесстрастным. — Надеюсь, Дамон понял, что она обходится ему слишком дорого, и решил истратить деньги по-другому?
— Отнюдь. — В голосе старика звучала плохо скрытая горечь. — Потому что он добился победы. Мы были вынуждены просить о мире. Сдаться…
Ройс, вздрогнув, резко отпрянул. Его словно ледяной водой окатили. Напрасно он пытался успокоиться, убедить себя, что все это его не касается. Что судьба Шалона со всеми его бедами и несчастьями давно уже ему безразлична.
Но боль не отступала. Ужасное слово «сдаться» звенело в ушах, стучало в сердце, проникая сквозь невидимую возведенную им самим преграду.
— Господи! — вырвалось наконец у него. — Быть не может! Как? Почему?
— Наемники, — коротко ответил Альдрик. — Дамон подчистил, верно, все свои сокровищницы и собрал достаточно денег, чтобы завербовать всякий сброд, какой только водится на нашем континенте. Свирепых, безжалостных варваров. Они разрушили стены замка.
Ройс злобно выругался.
— Но и это еще не все. Во время последней битвы… — Альдрик внезапно замолчал. По-видимому, слова давались ему с трудом. — Ты не знаешь, Ройс? Вижу, что нет. Надо было сообщить тебе в послании, но я думал, ты и без меня… — Он опять умолк, потом чуть слышно произнес: — Принц Кристоф мертв.
— Нет! — воскликнул Ройс. — Нет! Нет! — повторил он. — Во имя Господа!..
Скала словно зашаталась под его ногами, он в ужасе прикрыл глаза. Перед его мысленным взором возник образ друга детства. Любимого друга. Возник и тут же растаял.
Не может быть! Кристоф погиб. Замок захвачен. Дамон победил.
Ройс нащупал столешницу и, опершись на нее, провел рукой по лицу, стирая выступившие слезы. О, если бы он участвовал в военных действиях, как бывало раньше! Если бы они с Кристофом вместе разрабатывали планы сражений, обороны…
Вновь голос Альдрика зазвучал ровно и бесстрастно:
— Он погиб, спасая свою сестру. Хотел доставить ее в безопасное место. И вот сам…
— А где Дамон сейчас? — стиснув зубы, почти не слушая собеседника, произнес Ройс. В душе его вскипала ярость.
— У себя в Тюрингии.
Ройс удивленно взглянул на говорившего:
— Он не захотел стать владельцем замка Шалон?
— Нет. Зато потребовал много другого: две трети моих земель, обязательство стать его вассалом, принести присягу, платить дань… — Голос короля дрогнул. Он помолчал, потом добавил: — И еще поставил условие: отдать ему в жены мою дочь. — Альдрик плотнее закутался в мантию, словно внезапно пахнуло холодом. — Дамон сейчас ожидает прибытия невесты, — произнес он и снова погрузился в молчание.
Молчал и Ройс под грузом свалившихся на него известий, хотя о многом еще хотел бы узнать у несчастного короля. Например, о том, как мог он согласиться на брак своей дочери с этим чудовищем?
Впрочем, Ройс знал ответы, которые последуют и в коих главными словами будут «долг», «корона», «страна».
Словно прочитав мысли Ройса, король, устремив взгляд на распятие, висевшее на стене, произнес:
— Она сама согласилась. У нас не было выбора: Дамон уничтожил бы всех моих подданных. И сейчас ничто не мешает ему сделать это.
— Но вы же заключили мирное соглашение!
— А, только на бумаге. Стычки все еще продолжаются. Мои люди не смирились. Раны семилетней войны так быстро не затягиваются.
— Прекрасно понимаю этих людей! — воскликнул Ройс.
Альдрик, словно пропустив его слова мимо ушей, заговорил о другом:
— Вскоре должна состояться свадьба. Надеюсь, она скрепит мир между нашими странами, погасит тлеющие костры войны. Возможно, Шалон и Тюрингия станут… — он запнулся, — станут единым государством…
Опять воцарилось молчание. На этот раз длительное. Глядя себе под ноги, на каменный пол трапезной, Ройс перебирал в уме все, о чем только что услышал.
Мир. С одной стороны, он наконец наступил после долгих семи лет военных действий. И это, конечно, хорошо. Но с другой стороны — какова цена! Сколь позорны и мучительны условия! И в первую очередь для старика, стоящего перед ним в этой комнате. Для несчастного короля, потерявшего единственного сына и теперь теряющего дочь…
Ройс поднял голову, откинул прядь темных волос, взглянул на неподвижную фигуру короля, укутанного в фиолетовую мантию. Какое жалкое и в то же время величественное зрелище!
Сердце Ройса снова дрогнуло. Как поношено, как убого королевское одеяние! Сен-Мишеля всегда восхищали такие качества Альдрика, как забота о своих подданных, об их благоденствии, о процветании страны. При этом король впадал в другую крайность — забывал о самом себе, о своих близких, о семье. А подобного отношения Ройс уже не мог понять и одобрить.
Сложив руки на груди, он откашлялся и произнес:
— Ваше величество, я все-таки не возьму в толк…
Альдрик молча посмотрел на него, и Ройс продолжил:
— Судя по тому, что вы сказали, все, что можно было сделать, уже сделано. Для чего же позвали меня?
Альдрик чуть слышно вздохнул, а когда наконец заговорил, обратив лицо к рыцарю, в глазах и в голосе у него появилась прежняя твердость:
— Здесь многие против добрых отношений между Шалоном и Тюрингией и замужества моей дочери. Бунтари, мятежники. По их мнению, наше соглашение не принесет мира, но лишь сделает принца Дамона еще сильнее. Страх и ненависть к нему так велики, что они готовы на любые безрассудства, только бы расстроить все, чего мы достигли с таким трудом.
В душе Ройс был целиком и полностью на стороне этих людей, но счел за лучшее промолчать.
Альдрик продолжал:
— Эти глупцы не в состоянии понять, что, навлекая на себя гнев Дамона, рискуют не только своей жизнью, но и самим существованием страны. Соглашение, которого мне удалось достичь, — последняя надежда на сохранение королевства. Лишь безумцы могут думать и поступать по-другому! Две недели назад, в ночь перед тем когда свадебный кортеж должен был отправиться в Тюрингию, на мою дочь напали. Прямо во дворце. — Голос короля оставался ровным, но в глазах сверкала ярость. — В моих собственных покоях!
— Ее хотели убить?! — воскликнул Ройс, почувствовав легкую неприязнь к мятежникам.
— Так считает сама принцесса Кьяра, и я разделяю ее мнение, хотя рана, которую ей нанес злоумышленник, к счастью, не опасна. Кинжал лишь слегка оцарапал руку. Кое-кто из моих советников думает, что покушения не было. Негодяи просто хотели предупредить нас о своем несогласии. О том, что следующие их шаги могут быть иными и нацелены на иных людей. К примеру, на меня. Если безумие толкнет их на подобное, стране конец.
— А тот, кто покушался на принцессу? Он что-нибудь рассказал? Кто стоит во главе заговора?
