Касси Эдвардс - Обещание рая

Иден медленно повернулась к нему.

— Как ты думаешь, а что подходит именно мне? — спросила она, и голос ее дрожал.

Их глаза встретились.

— Что подходит тебе? — медленно проговорил он. — Думаю, ты должна прислушиваться к своему сердцу. Если оно подсказывает тебе, что, ты должна стать «фитилем», я буду первым, кто подчинится твоему решению. Если же оно подскажет, что ты должна стать женой, надеюсь, у меня будет возможность поздравить тебя с правильным выбором мужа.

Почувствовав, что их разговор становится слишком личным, Иден нервно кашлянула.

— Почему смотрителей маяков так часто называют «фитилями»? — попыталась она перевести разговор на другую тему. — Наверное, из-за их стремления постоянно поддерживать свет в лампах? — Вдруг она вспомнила о недавнем шторме, а заодно и о пиратском корабле, борющемся с волнами. Иден быстро взглянула на Зака. — Знаешь, сегодня во время шторма папа выхватил своим лучом корабль, который яростно боролся с бушующей стихией. — Она повернулась к нему и, крепко сжав руки на коленях, таинственно прошептала: — Ты представляешь, Зак, это был пиратский корабль. Оказывается, в наших водах все еще встречаются пираты, да еще почти рядом с маяком. А вдруг он утонул бы? Тогда пиратам пришлось бы бороться, чтобы выбраться на берег, а нам с отцом — спасать их и предоставить им убежище. Интересно, что бы они сделали с нами потом? Вдруг убили бы?

Слушая Иден, Зак помрачнел. Его глаза становились все более и более холодными и, перехватив его взгляд, Иден вдрогнула.

— Говоришь, что вы видели пиратский корабль? — спросил он как можно мягче, и сердце его готово было выскочить из груди. — Ты уверена?

— До сих пор ходило много слухов, что пират Джек снова появился в наших водах. Описание его корабля точь-в-точь соответствует тому, который мы видели. Без сомнения, это он. — Озабоченность, появившаяся в его глазах, удивила Иден. Неужели он боится пиратов? Неужели он стал таким взволнованным именно по этой причине? Он кажется сильным и мужественным! Несомненно, его никто не сможет напугать, даже пираты. — Зак, тебя не беспокоит, что пират Джек где-то по-близо-сти? — спросила она настороженно. — Ты не боишься его? Ты ненавидишь пиратов так же сильно, как и я?

Зак сдержанно засмеялся.

— Боюсь ли? Нет, конечно, я совсем не боюсь пиратов и, естественно, не чувствую к ним ненависти. — Появившийся в темных глубинах его глаз лед медленно таял. — Жизнь этих людей скрыта морским туманом и так же таинственна, как само море. Они могут быть не только жестокими и агрессивными, но умеют проявлять безмерное благородство по отношению к тем, кого любят и кому доверяют. — Он осекся и взглянул на нее. — Они умеют быть бескорыстными. Известно, что многие пираты просто сорили драгоценностями и арабским золотом. А многие из тех, кто потерял в драках глаза или конечности, остаются доживать свой век на борту корабля. Разве тебе не приходилось слышать о благородных пиратах, которые, подобно Робин Гуду, отнимали незаконно нажитое состояние у богачей и раздавали его беднякам?

Широко раскрыв глаза, Иден с трепетом слушала. Откуда он мог так хорошо знать жизнь пиратов, недоумевала она. Нет, определенно этот человек заинтриговал ее. Так много таинственного вокруг него. Его появление привнесет много нового и необычного в ее жизнь. Да уже привнесло.

Почувствовав ее удивление, Зак спохватился. Он наклонился и взял ее руки в свои.

— Прошу тебя, милая! Никогда не объявляй приговора кому бы то ни было до тех пор, пока не узнаешь его по-настоящему. Это относится даже к пиратам. — Его черные, как ночь, глаза стали непроницаемыми. — Разве ты не понимаешь, как может манить человека далекий горизонт? Как может привлекать его обещание нового необычного «завтра?»

Хлопая глазами, Иден с трудом проглотила застрявший в горле комок: она вспомнила, что недавно он назвал себя путешественником… «Пираты тоже путешествуют по всему миру. О, Боже! Не может быть, чтобы он…»

— Скоро приедем в Чарлстон, — сказал Зак, сменив тему разговора. Он вдруг испугался, что выдал себя, продемонстрировав такие познания о пиратстве. Ему следует быть более осторожным. — Как ты смотришь на то, чтобы мы вместе отвезли твое колесо в ремонт? — спросил Зак. — После этого расстанемся на время. Я отправлюсь в лагерь «Райан» на рабовладельческий аукцион, а ты сделаешь свои дела.

— У меня дел немного. Я собираюсь купить отцу подарок ко дню рождения, а также свежие продукты для праздничного пирога. Кроме того, мне самой нужна новая записная книжка-календарь.

Зак посмотрел на нее с неподдельным интересом.

— Вот как! Оказывается, ты ведешь ежедневник, куда записываешь свои размышления, события?

— А вот и нет! — засмеялась Иден. — Ничего подобного. Я храню там свою коллекцию папоротников.

— Папоротников? Значит ты не только смотрительница маяка, но еще и садовод? — удивился он. — Выходит, ты необычайно занята.

— Папоротники — моя страсть.

— Неужели? — усмехнулся Зак.

— Как я уже сказала, — прервала она, беспокойно ерзая на сидении, — я очень люблю папоротники. Мне нравится их выращивать и наблюдать за ними. Я нахожу истинное удовлетворение в этом занятии. Видишь ли, существует большая разница между занятиями, необходимыми для поддержки тела и для поддержки души. Так вот в моем саду с папоротниками я нахожу пищу для души.

— Хм… Интересное сравнение, — задумчиво проговорил Зак. — Приятно встретить человека, живущего полной жизнью, и довольного тем, что делает.

Впереди замаячил Чарлстон, и Иден на мгновение забыла о Заке и о папоротниках. Неясные очертания города, возникшего перед ней, напомнили ей о прекрасных детских сновидениях. Сегодня она предчувствовала, что проведет здесь сказочный день. И ожидание это усиливалось от присутствия удивительного человека, сидящего рядом с ней.

Глава 4

Твоя улыбка превращает зимний день в летний.

С бухты Чарлстон дул мягкий, теплый ветер, напоенный смесью соленого морского воздуха и запахом имбиря. Под стук копыт фургон въехал на узкие, вымощенные булыжником улицы города, по обе стороны которых росли нескончаемые ряды олеандров. Широко раскрыв глаза, Иден рассматривала проплывающие мимо фургона дома и не переставала восхищаться их красотой. Это были просторные, добротные особняки, построенные в основном из дерева, как правило, двух — или трехэтажные. Вдоль верхних этажей многих из них простирались большие террасы, и каждый из этих домов представлял собой утопающий в зелени уютный уголок и отделялся от внешнего мира высоким забором, уголок, куда можно попасть только через железную затейливо украшенную калитку.