Виктория Дал - Уроки наслаждения

— Джеймс, а мы правильно поступаем?

— Да, конечно!.. — Он судорожно сглотнул. — Не бойся, дорогая…

«Когда будет думать о чем-нибудь «более серьезном», пусть вспоминает об этом», — добавил он мысленно.

Сара выдержала лишь несколько секунд, а затем раздался ее громкий стон:

— О, я не вынесу!.. Пожалуйста, не надо!

Оттолкнув мужа, она сдвинула колени и, выпрямившись, спросила:

— Что ты… делал?

— Я целовал тебя, дорогая. Только и всего.

Она уставилась на него в изумлении:

— Только и всего?.. Но разве мужчины… Разве люди занимаются этим?

— Да, занимаются.

Она какое-то время молча смотрела на него.

— Джеймс, ты уверен?

— Уверен. Но если тебе не нравится, то я не буду.

— О!.. — Сара опустила голову, и ему показалось, что она смотрит туда, где только что находился его язык. — Не могла представить, что это может доставить тебе удовольствие.

— Поверь, я получил огромное удовольствие. А тебе, Сара, понравилось?

Она молчала, и Джеймс добавил:

— Можешь просто сказать «да» или «нет».

Сара судорожно сглотнула.

— Что ты молчишь, дорогая?

— Да, — шепнула она и снова потупилась.

— Тебе действительно понравилось?

— Да.

— А завтра, Сара? Мы займемся этим снова?

— О, я… Д-да.

Глаза ее наполнились слезами.

И тут Джеймс вдруг устыдился своей несдержанности. И своей животной похоти.

— Ах, любимая, прости. Мужчины становятся настоящими животными, когда их переполняет похоть. И судя по всему, я не исключение.

Он встал, помог жене подняться на ноги и откинул одеяло.

— Ложись, милая.

Тщательно прикрыв Сару, Джеймс уселся на край кровати и уронил голову на руки.

Господи, так ведь можно все испортить. Да, он может отпугнуть жену своей необузданной похотью. Ох, что же он за мужчина, если не может контролировать себя? И разве настоящий муж станет доводить жену до слез?

Тут Сара легонько погладила его по спине — словно бабочка коснулась крылышками, — и прошептала:

— Джеймс, тебя переполняет похоть?

— Переполняет, но я могу с ней справиться. Не беспокойся.

Наверное, ему надо уйти к себе в гардеробную и там все обдумать в одиночестве. И наверное…

Сара прервала-его размышления.

— Ко мне? — спросила она.

Он взглянул на нее с удивлением:

— Ты о чем?

— Тебя переполняет похоть ко мне?

Джеймс замер. Теплая ладонь жены по-прежнему лежала у него на спине.

— Конечно, к тебе, Сара.

— А я… — Она на мгновение потупилась. — Мне это тоже нравится.

Сердце у него бешено заколотилось, и она, сделав глубокий вздох, добавила:

— Прости, я такая нервная… Нельзя быть такой.

Джеймс взял жену за руки и пристально взглянул на нее:

— Дорогая, если ты нервная, то это моя вина. Нам ни к чему торопиться. У нас целая жизнь впереди. Тысячи ночей.

Сара молча смотрела на него. Потом лицо ее озарилось улыбкой, и она воскликнула:

— Тысячи?! Неужели!

Джеймс тоже улыбнулся:

— Думаешь, преувеличиваю?

— Нет, просто ты напомнил мне, что, наверное… — Она густо покраснела. — Наверное, мне пора увидеть тебя всего, понимаешь?

Джеймс в недоумении посмотрел на жену:

— Ты о чем, дорогая?

Сара несколько секунд молчала, потом в смущении пробормотала:

— Я хочу сказать… Я еще ни разу не видела то, чем ты… Не видела твой… инструмент.

Сначала Джеймс почему-то вспомнил про скрипку, лежавшую у него в гардеробе на верхней полке. Потом вдруг сообразил, о чем речь, и громко расхохотался. Конечно, грешно было смеяться, но он не смог сдержаться. Слава Богу, Сара не обиделась, хотя и закрыла лицо ладонями, украдкой поглядывая на него сквозь пальцы.

— Ох, прости, дорогая… — Все никак не мог он уняться. Джеймс снова хохотнул. — Разумеется, тебе интересно посмотреть… на хищника, который охотится за тобой каждую ночь.

— О, Джеймс! — воскликнула Сара.

Чувствовалось, что она едва сдерживает смех.

Тут он поднялся на ноги и принялся распускать ремень. Потом начал расстегивать пуговицы. Наконец спустил брюки и подштанники. И в тот же миг Сара замерла и уставилась на него во все глаза. Причем было очевидно, что ей уже не до смеха.

Глава 4

Проснувшись на следующее утро, Сара тотчас же вспомнила все, что произошло накануне. Прошедшая ночь предстала перед ее мысленным взором необычайно яркой и живой. Наконец-то она увидела Джеймса совершенно обнаженным!

Сначала, услышав ее просьбу, он очень развеселился. А затем безо всякого смущения принялся снимать с себя одежду — все до последнего лоскута.

От такой его дерзости Сара ужасно смутилась. Но все же убрала ладони от лица — ведь сама же попросила мужа раздеться.

И оказалось, что их тела в каком-то смысле были одинаковые, но вместе с тем — совершенно разные. Прямые линии — у него. У нее же все плавное и округлое. Там, где его тело было жестким и твердым, ее, напротив, — мягким и нежным. И конечно, его естество… Гордо выставленное. А у нее — стыдливо запрятанное.

Хотя Сара сейчас и разглядывала мужа с ног до головы, ей уже не было так стыдно, как в предыдущие дни. Она даже осмелилась провести пальчиком по его возбужденной плоти. А он стоял не шевелясь — как статуя. Хотя от него веяло жаром. Через некоторое время, осмотрев тело мужа во всех подробностях, Сара молча кивнула и откинула одеяло, давая понять, что приглашает его к себе.

А утром, улыбнувшись ярким солнечным лучам, уже добравшимся до постели, Сара вздохнула с облегчением. Теперь ей стало известно о муже гораздо больше. Да и свое собственное тело она узнала получше. Сегодня, ранним утром, Джеймс доказал ей, что она даже о самой себе знала далеко не все.

Он разбудил ее, целуя и поглаживая, а потом взял сзади — так жеребец покрывает кобылу. Вспомнив об этом, Сара улыбнулась и покраснела. И теперь уже она точно знала: Сара Роуз Худ любит своего мужа. Вне всяких сомнений.

Тут вдруг послышались шаги со стороны гардеробной, и Сара получше прикрылась одеялом.

Через секунду дверь отворилась, и в комнату вошла Мэри.

— Доброе утро, миледи. — Девушка улыбнулась ей. — Сказать, чтобы подавали чай?

— Да, пожалуйста. И еще я приму ванну.

— Разумеется, миледи.

Дернув за шнур звонка, чтобы распорядиться насчет чая, Мэри нагнулась и принялась что-то подбирать с пола. Сара сразу же вспомнила про стопку книг, которую прятала под кроватью. Но Мэри, выпрямившись, держала в руках вовсе не книги, а брюки Джеймса. Снова наклонившись, горничная подобрала и чулки хозяйки.