Стефани Лоуренс - Своевольная красавица
— А-а. — Ричард кивнул, понимая, что даже милую Мэри нельзя расспрашивать до бесконечности, не возбудив подозрений. Однако он твердо решил выяснить, что представляет собой Катриона и откуда она такая взялась. С каждой минутой девушка становилась все более загадочной. Он скучал, и его пресыщенной душе она казалась глотком свежего воздуха.
Наблюдая за Катрионой, он заметил, как ее компаньонка подавила зевок и девушка велела ей отправляться в постель. Одарив Ричарда очередным подозрительным взглядом, Алгария вышла из комнаты. Зато вошел дворецкий с чайным подносом, который он поставил перед Мэри.
— Позвольте вам помочь. — Ричард взял две чашки. — Я передам их мисс Хеннеси и…
— Мег, — с улыбкой подсказала Мэри. — Очень любезно с вашей стороны.
Ричард улыбнулся в ответ и отошел.
— Мег? Мисс Хеннеси? — обратился он к дамам. Уставившись на чашку в его руках, Мег позеленела.
— О нет! — Она бросила отчаянный взгляд на Катриону. — Надеюсь, вы извините меня.
И, беспомощно взглянув на Ричарда, вылетела из комнаты.
— Однако! — Ричард посмотрел на чай. — Неужели он так плох?
— Разумеется, нет, — успокоила его Катриона, принимая у него чашку. — Просто Мег неважно себя чувствует в последнее время. Ее тошнит от самых неожиданных вещей.
— Так вот что вы так серьезно обсуждали.
— Да.
Катриона сделала глоток, гладя на него поверх чашки. Она едва доставала Ричарду до плеча, но держалась так, словно ощущала в себе не меньшую, если не большую, мощь. В ней не было и намека на робость или чувствительность, присущие слабому полу.
Поставив чашку, она небрежно уронила:
— Я целительница.
Ричард изобразил вежливое удивление:
— Как интересно. — Он ожидал чего-то в этом роде, но пусть она считает его невежественным англичанином, если ей так угодно. — Чем же вы лечите: глазами тритона или лягушачьими лапками?
Катриона смерила его ледяным взглядом.
— Вообще-то травами и корнями.
— И как же вы это делаете? Произносите заклинания над кипящим котелком или предпочитаете хорошо оборудованную буфетную?
Она старательно втянула воздух, не сводя глаз с его лица, хранившего невинное выражение, затем резко выдохнула.
— Буфетную, очень хорошо оборудованную.
— Стало быть, не в пещере.
Мало-помалу — с каждым ответом — ее настороженность таяла. Ричард придерживался безобидной шутливой манеры, лишь изредка позволяя себе посмотреть на ее лицо. Волосы, полыхавшие как факел, притягивали его взор гораздо чаще. Даже в этой комнате, где собрались одни рыжие, эти волны выделялись своим великолепием, мерцая и подрагивая, словно танцующее пламя. Казалось, они излучают тепло, и Ричард чувствовал неодолимое желание согреть ими руки.
Он на мгновение прикрыл глаза и заставил себя отвернуться.
— Не все, разумеется, можно найти у нас, но мы посылаем за недостающими компонентами.
— Разумеется, — вымолвил он, исподволь поглядывая на девушку. Судя по золотистым искоркам в ее глазах, лед начал подтаивать. Ричард чувствовал, что под ним скрывается вулкан. Впервые с того момента, как подошел к Катрионе, он решился посмотреть ей прямо в глаза. — А вы знаете, что у ваших губ вкус роз?
Она напряглась, но не разочаровала его. Во взгляде, брошенном поверх чашки, сверкал огонь, а не плавился лед.
— Я полагала, что вы в достаточной степени джентльмен, чтобы забыть об этом досадном эпизоде. Выкиньте его из головы… раз и навсегда.
Последние слова прозвучали как приказ. Ричард пропустил их мимо ушей и лениво улыбнулся:
— Напротив. Я слишком джентльмен, чтобы забыть хотя бы мельчайшую деталь этого эпизода.
— Ни один джентльмен не стал бы даже упоминать о нем.
— У вас много знакомых джентльменов?
Катриона пренебрежительно фыркнула.
— Вам не следовало хватать меня таким вот образом.
— Побойтесь Бога, мисс Хеннеси. Вы буквально бросились в мои объятия.
— Ну и что? Никто не просил вас оставлять меня в них.
— Если бы я не сделал этого, вы бы поскользнулись и упали на свою восхитительную…
— Но целовать-то меня было совершенно незачем.
— Увы, это было неизбежно. Она озадаченно моргнула.
— Неизбежно?
Ричард заглянул в зеленые глаза.
— Абсолютно. — Он выдержал паузу, а затем сказал: — Но вы, конечно, не обязаны были целовать меня.
Катриона покраснела и устремила взгляд в свою чашку.
— Минутная слабость, о которой я тут же пожалела.
— Неужели?
Она подняла глаза, уловив опасные нотки в его голосе, но недостаточно быстро, чтобы помешать ему коснуться медных завитков, ласкавших ее обнаженную шею.
Катриона вздрогнула.
Затем резко отпрянула и сунула ему пустую чашку.
— Я устала. Путешествие сюда было крайне утомительным, — ледяным, словно дыхание Арктики, тоном произнесла она. — Прошу извинить меня. Думаю, мне лучше лечь.
— А вот этого, — заметил Ричард, принимая у нее чашку, — я никак не ожидал.
Она помедлила, бросив на него подозрительный взгляд.
— Чего вы не ожидали?
— Не ожидал, что вы сбежите. — Он смотрел на нее, удивляясь, как ей удается так меняться. Жаркий вулкан бесследно исчез, не оставив даже намека на тепло. Катриона буквально излучала полярный холод. Лондонские ледышки могли бы взять пару уроков у хозяйки долины. Ричард улыбнулся: — Я просто пошутил.
И вдруг до него дошло, что никто — ни один мужчина — до сих пор не осмеливался подшучивать над Катрионой.
Она нахмурилась, размышляя над его словами.
— Я останусь, — сказала она наконец со вздохом, — если вы обещаете не давать волю рукам и не станете упоминать о нашей предыдущей встрече. Как я вам уже сказала, это было полнейшее недоразумение.
Ее повелительная интонация, как и прежде, не возымела на него никакого действия. Он казался совершенно невосприимчивым, к ее властным манерам — наблюдение, которое едва ли могло успокоить ее расходившиеся нервы.
Когда, войдя в гостиную, Катриона наткнулась на взгляд Ричарда, она впервые в жизни чуть не лишилась сознания. Помимо вполне понятного потрясения, она по непонятным причинам разволновалась, ощутив себя живой, как никогда в жизни.
Впервые за долгое время Катриона усомнилась, что может справиться с любой ситуацией. Тем более если это касается Ричарда.
В чем, собственно, и заключалась ее основная проблема.
Пока он ставил на стол чашки, Катриона разглядывала его руки. Холеные, с длинными пальцами, это были руки художника, а не воина. Во всяком случае, не рядового. Стоя рядом с ним, в смятении чувств, она скрупулезно оценивала мужчину, похитившего у нее поцелуй. Его высокая гибкая фигура дышала мощью, неизмеримо более опасной, чем просто физическая сила. В глазах светились ум и что-то еще — отражение глубинного жара, полыхавшего за их холодной синевой.
