Ханна Хауэлл - Любовный компромисс

Но когда рука его, скользнув вниз, коснулась ее интимного местечка, Эмили вздрогнула и попыталась отстраниться. Однако уже через секунду она отдались порыву безудержною желания. Новые ощущения невиданной силы обрушились на нее. Губы Клауда, его прикосновения, его низкий грубоватый голос — все действовало на нее возбуждающе.

— Боже, ты уже меня хочешь, — задыхаясь, прошептал Клауд, когда Эмили робко провела по его груди дрожащими руками. Он принялся покрывать поцелуями ее тело, потом лицо, залитое краской смущения. Почувствовав, что он раздвинул ей ноги, Эмили вздрогнул, скорее от предвкушения того, что должно произойти, чем от страха. Всегда придерживаясь твердых моральных устоев, она, естественно, и побаивалась того, что должно было вот-вот произойти, и испытывала негодование оттого, что должна отдать свою невинность первому встречному. Однако тело предало се: оно сладострастно прильнуло к телу Клауда, словно моля о том, чтобы он побыстрее совершил то, что намеревался сделать.

Впившись в губы Эмили страстным поцелуем, Клауд, не медля больше ни секунды, вошел в нее и тут же на миг застыл, только теперь поняв, что грубо лишил ее девственности. Оторвавшись от нее, он недоверчиво взглянул на Эмили и сразу заметил, что она слегка побледнела, а полные слез глаза с укором смотрят на него.

— Вы сказали, что не причините мне боли, — дрожащим голосом проговорила Эмили, чувствуя, как вспышка, пронзившая все тело, начинает утихать.

— Но я думал, у тебя уже был мужчина. — Клауд провел рукой по ее щеке, помогая Эмили вновь расслабиться. — Если бы я знал, что ты невинна, я действовал бы осторожнее. — Чувствуя, что Эмили затрепетала от его ласки. Клауд вновь принялся покрывать легкими поцелуями ее лицо. — Первый раз женщине всегда больно, с этим уж ничего не поделаешь.

— Это нечестно, — пробормотала Эмили хрипловатым голосом, чувствуя, как ее вновь охватывает желание. Клауд прильнул горячими губами к ее горлу, и она едва не вскрикнула от восторга. — Неужели это все?

— Нет. — Клауд принялся медленно двигаться и почувствовал, что Эмили отвечает ему. — Есть еще кое-что, детка.

Внезапно Эмили поняла, что ей трудно разговаривать, а спустя несколько секунд она уже двигалась в такт ему так искусно, слоимо занималась этим всю жизнь. Клауд закинул ее ноги себе на талию, и Эмили прильнула к нему, чувствуя, как безудержная волна накрывает ее с головой, а она не в силах ей противиться. В этот момент в теле ее возникло странное ощущение, будто оно готово сорваться с обрыва в пропасть. Эмили попыталась отодвинуться от края пропасти, но Клауд так крепко прижимал ее к себе, нашептывая ей что-то на ухо, что все ее внезапные страхи сразу улеглись. Вдруг Эмили услышала странный крик и, погружаясь в слепящую волну острейших ощущений, с удивлением поняла, что кричит она сама. Она почувствовала, как Клауд вонзается в нее все глубже и, обхватив его обеими руками, еще теснее прижалась к нему, упиваясь его неистовой страстью. С губ его сорвалось ее имя, и он содрогнулся в се объятиях, даря ей еще большее наслаждение, чем-то, которое она только что испытала.

Прошло несколько секунд, и Клауд легонько отстранился от нее. Эмили лежала обессиленная, испытывая невольное смущение. Она смотрела, как Клауд поднялся, чтобы поправить одеяло, и не было у нее сил шевельнуть ни рукой, ни ногой. Затем Клауд снова лег рядом с ней и притянул ее к себе.

— Я так и знал, что это будет здорово, — тихо прошептал он, ласково проведя рукой по ее волосам. — Но интересно, чей это ребенок, раз он не твой?

— А ты правда подумал, что он мой?

— Он называл тебя мамой и хотя не очень на тебя похож, у него тоже зеленые глаза.

— Торнтон единственный сын молодой четы по фамилии Сиерс, бывшей среди путешественников.

— С которыми ты ехала к Харперу?

Клауд и сам не понимал, почему этот незнакомый Харпер начал так его раздражать.

— Да. Может, это и глупо, но то был мои единственный шанс. Я жила с сестрой и заботилась о ее детях, но вскоре начала подозревать, что она не прочь, чтобы я взяла на себя заботу и о ее муже. Так что когда Харпер прислал приглашение приехать к нему, мне показалось, что Господь внял моим мольбам.

— Значит, захотелось новой жизни? — чуть насмешливо спросил Клауд.

— Может, и не новой, но по крайней мере не такой, какой я жила все это время, а лучшей. — Эмили вздохнула, охваченная острым чувством стыда. — Кто знает, что ждет меня сейчас.

— Почему ты это говоришь? Потому что считаешь себя падшей женщиной?

— Это вовсе не предмет для шуток. — Эмили едва сдерживала слезы.

Подмяв Эмили под себя и оказавшись сверху, Клауд проговорил:

— Думаешь, из-за того, что ты больше не девственница, тебя никто не возьмет замуж? На востоке, пожалуй, могло бы быть и так, но только не здесь. Женщин на западе не хватает, детка, так что девственница ты или нет, большого значения не имеет. Здешним мужчинам нужны жены, а не святые.

Чувствуя его мускулистое тело, властно прижимавшее ее к себе, Эмили ощутила, как в ней вновь вспыхивает желание. Она едва сдержалась, чтобы не сказать об этом пел ух.

— Я и не собираюсь быть святой, однако знать, что такое хорошо и что такое плохо, обязан каждый.

— Но разве то, чем мы с тобой занимаемся, не хорошо? — прошептал Клауд, касаясь губами пульсирующей жилки на ее шее.

— Да, когда делаешь это со своим законным мужем. — Эмили стиснула зубы, пытаясь совладать с накатившей на нее теплотой. — А я совершила грех.

— Ах ты, маленькая лицемерка! Это в тебе говорит разум… — Клауд выразительно взглянул на соски Эмили, затвердевшие от его прикосновения, — а тело посылает грех к черту. У меня еще никогда не было девственницы, — прибавил он и коснулся языком поочередно каждого упругого соска.

— Не правда ли, замечательно, — язвительно заметила Эмили, — что в первый раз я отдалась именно тебе.

— Вот именно, в первый раз, — медленно проговорил Клауд, borcc не имея в виду ее девственность.

— Ты что, опять хочешь этим заняться? — ахнула Эмили, видя, что Клауд уже снова во всеоружии.

— Конечно… если тебе не очень больно.

— Не очень, — честно ответила она. — А что, должно быть больно?

— Может быть, завтра.

— Тогда почему бы тебе не подождать — ведь завтра мне опять придется скакать на этом ужасном животном!

— Я дам тебе еще одно одеяло. Единственное, от чего я должен удерживаться, это от того, чтобы сдерживать себя.

— Если бы нее так думали, в мире царил бы полнейший хаос.

— Вот это точно. — Клауд коснулся губами ее губ. — Но на сей раз ты отдашься мне целиком и полностью.

И снова их тела, слившись воедино, задвигались в такт, достигая самых вершин неземного блаженства, а когда наконец Клауд выпустил ее из своих объятий, Эмили почувствовала такую усталость, что с трудом могла открыть глаза. У нее не было сил даже на то, чтобы отодвинуться, и она так и продолжала лежать в объятиях любовника.