Луиза Аллен - Покорись страсти

— Мистер Стрит, я пришел за своим обедом.

Кок молча махнул рукой в сторону котла с тушеным мясом. Видимо, он был не в духе, но Клеменс решила рискнуть:

— На борту есть пленники?

— Не твое дело, парень. — Стрит резко повернулся. — Держись подальше от того, что тебя не касается, если не хочешь огрести неприятности. И не ходи больше на нижнюю палубу.

— Да, мистер Стрит.

Нижняя палуба? Почему он сказал про нижнюю палубу? Эта палуба находилась ниже ватерлинии, там не было кают, один только мрак, сырость и крысы.

Тушеное мясо оказалось вкуснее, чем думала Клеменс, но ее мысли были заняты вовсе не едой. Что, если на корабле и правда были пленники? Если капитан рассчитывал получить за них выкуп, за ними должны были хоть как-то ухаживать. А вдруг среди них матросы с «Герцогини»? Где-то внизу, в абсолютном мраке могли быть заперты люди с корабля, затонувшего полгода назад, и она, Клеменс, отвечает за них.

— Потом ляжем на курс, который вы предлагаете, через пролив, мистер Станье. Снимаемся с якоря на рассвете.

Это был капитан Мактирнан, а рядом с ним Натан и Катлер. Инстинкт подсказывал Клеменс, что нужно спрятаться, а здравый смысл говорил, что это бесполезно. Мактирнан увидел ее. И наверняка решил, что мальчишка шпионит за ним. С беспечным видом, который стоил ей больших усилий, Клеменс доела мясо, опустошила кружку с кофе. Мактирнан подошел ближе и остановился. Двое мужчин стояли чуть позади. Клеменс оглянулась, пытаясь выглядеть как можно более жалкой. Катлер оценивающе смотрел на нее, и девушка вдруг поняла, как должен себя чувствовать ягненок на бойне. Мактирнан моргнул и отвернулся. Клеменс вздохнула с облегчением, но тут послышался шум, будто падало что-то, на ее голову обрушился страшный удар, и она рухнула на палубу, потеряв сознание.

Прошли минуты или часы. Голова раскалывалась. Клеменс увидела капитана, который с отсутствующим видом смотрел на паруса. Потом кто-то склонился над ней. Натан.

— Лежи спокойно. — Он положил руку ей на плечо, и Клеменс закрыла глаза.

— Не помер?

Катлер. Голова закружилась, и Клеменс начала впадать в забытье.

— Нет, просто оглушен. Отнесу его вниз.

— Выпорите ублюдка.

Это был Мактирнан. Но я ничего не сделала, хотела крикнуть Клеменс. Я ни в чем не виновата!

Натан поднял Клеменс на руки. В ее памяти вдруг всплыла картина: огромная деревянная балка падает прямо на нее.

— Он хочет высечь кого-то потому, что на меня упала балка?

— Нет, потому что она чуть было не упала на него, — ответил Натан.

— Все наверх! — проревел Катлер, заставив Клеменс вздрогнуть.

— Снесу парня вниз, нужно проверить, что у него с головой, — сказал Натан капитану.

Когда Клеменс в следующий раз открыла глаза, она уже лежала на своей койке. Натан стоял на коленях рядом и осматривал ее голову.

— Череп не пробит, но шишка здоровая.

Закрыв глаза, Клеменс прислонилась щекой к его груди. Она могла бы пролежать так часы, дни. Только здесь, рядом с ним она чувствовала себя в безопасности.

— Клем? — спросил Натан, и голос его звучал озадаченно. — Какого черта ты перебинтовал себе грудь?

— Ребра сломаны, — поспешно ответила Клеменс, задохнувшись от испуга.

Добро пожаловать в реальный мир!

— Когда дядя стукнул меня, я… ударился об стол.

— Ерунда. Если бы у тебя были сломаны ребра, ты бы заорал благим матом, когда я поднял тебя.

Клеменс закрыла глаза, словно пытаясь спрятаться.

— Клем, подними рубашку.

— Нет.

Она открыла глаза и встретила взгляд Натана.

— Почему?

Выхода не было, ложь не поможет.

— Потому что я женщина.

— Слава богу, — сказал Натан через несколько минут томительного молчания.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Клеменс уставилась на Натана. На его лице читалось явное облегчение, отчего он казался лет на пять моложе.

— Потому что тело мне упорно твердило, что где-то рядом женщина, — признался он, смущенно ероша волосы, — я все пялился на тебя, сам не зная почему. Я уж начал подозревать себя в склонности к мальчикам. Как тебя зовут?

— Клеменс. Может быть, для тебя это было облегчением узнать, что я женщина, а я теперь знаю, что делю каюту с мужчиной, который очень интересуется моим телом. Спасибо, я могла обойтись и без этой информации.

— Значит, ты считаешь, что я куда охотнее изнасилую Клеменс, чем Клема, так по-твоему?

Кажется, он рассердился, подумала Клеменс.

— Нет, я так не думаю. Мой кузен собирался заставить меня спать с ним каждую ночь, чтобы сделать мне ребенка и вынудить к браку. Я совсем не знаю тебя, но мне кажется, ты никогда бы так не поступил.

— Бог мой, — вздохнул Натан, опускаясь на стул, — неудивительно, что ты решила удрать из дома. Кто тебя ударил?

— Дядя. А что?

— Так, взял на заметку, — мрачно ответил Натан.

— Ты никому обо мне не расскажешь?

— Черт, нет, конечно! Если тебе угрожала опасность, когда ты была мальчиком, то стоит им узнать, что ты женщина и… Сколько тебе лет?

— Девятнадцать. Через два месяца исполнится двадцать.

— Так… Это уже хуже…

— Почему?

— Почему? Я думал, тебе не больше четырнадцати, что ты еще ребенок. Теперь я знаю, что нет…. — Натан нахмурился.

— Что это за шум? Как будто свинью режут.

— Человек кричит. — Натан встал и закрыл иллюминаторы. — Постарайся не думать об этом.

— Это тот… тот человек, что уронил балку?

Клеменс почувствовала, что по ее щекам текут слезы.

— Перестань плакать, ты ничем ему не поможешь.

— Но они убивают его! Ты можешь что-нибудь сделать?

— Нет.

Клеменс зарылась лицом в подушку.

— Клем. Клеменс…

Она помотала головой.

— Ну же. Иди сюда. — Присев на койку, Натан осторожно приподнял ее и прижал к себе.

Теперь она слышала только стук его сердца и его дыхание. Ни один мужчина раньше не обнимал Клеменс, кроме отца. У него были поистине медвежьи объятия.

— Ты такой тощий, Клем.

— Я всегда была худой. Когда отец умер, я почти перестала есть, а потом, когда поняла, что собой представляет дядя Джошуа, вообще потеряла аппетит. В ту ночь, когда я сбежала, они заставили меня поесть. Видимо, кузену Льюису не хотелось ложиться в постель с такой худышкой. Он сказал, что я похожа на мальчишку. Это навело меня на мысль о переодевании.

— Как ты выбралась из дома?

— По плющу. Потом украла лошадь. Перед тем как сбежать, бросила платье в море. Они думают, что я мертва. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Что ты собиралась делать потом?