Мэри Бэлоу - Последний вальс
И все же поместье казалось невероятно красивым даже в это время года, даже в такое ненастное утро. И теперь оно принадлежало ему. Возможно, впервые за все время эта мысль показалась Джерарду волнующей.
Морозный воздух и пронизывающий зимний ветер пробирались под тяжелые складки пальто. И все же граф стоял на берегу озера несколько минут, облокотившись о ствол дерева. Вскоре небо на востоке посветлело, на покрытой слоем льда поверхности озера появились тусклые блики. Живя в дальних краях, Джерард научился видеть красоту в погруженной в зимнюю спячку природе.
Но ему захотелось увидеть больше. Повернувшись к озеру спиной, Джерард зашагал прочь. Он пересек широкую лужайку позади дома и оказался на конюшне. Заспанный конюх оседлал для него коня. Джерард выехал за пределы парка и остановился, несмотря на то что ему ужасно хотелось увидеть все — ферму и угодья арендаторов.
Он хорошо помнил леса, окружавшие поместье со всех сторон. На холме, к северу от Торнвуда, в лесу проложили живописную тропинку. Этой самой красивой части леса Джерард всегда старался избегать. Он предпочитал проводить время глубоко в чаще, которую его богатая фантазия населяла сказочными драконами, беглыми каторжниками, контрабандистами и ведьмами. Он лазил по деревьям и устраивал себе убежища в глубоких дуплах. Он кочевал от дупла к дуплу, воображая себя храбрым разбойником. А лесники были его друзьями. Возможно, единственными друзьями. Гилберта и Родни таковыми назвать было нельзя. Несмотря на то что Джерард невольно стал любимцем дяди, настоящей душевной близости между ними не было.
Большинство деревьев стояло с голыми ветвями. Но Джерарда это не угнетало. Ведь сквозь них можно было видеть небо. Мальчишкой он частенько ложился на толстый сук и, глядя в прозрачную голубую высь, мечтал о далеких планетах и мирах. Конь направился в глубь леса по знакомой тропе, и Джерард огляделся по сторонам. Слева от себя он заметил стадо оленей. Пугливо посмотрев в его сторону, они бросились наутек.
Интересно, служит ли кто-нибудь из бывших лесников в Торнвуде и теперь? Нужно выяснить. Джерард вспомнил о хижине Пинки — его друга лесника Эйба Пинкертона. Интересно, она до сих пор стоит на прежнем месте на склоне холма, спускающегося к реке? Пинки всегда предпочитал эту хижину теплой комнате в крыле для слуг в Торнвуде. Мальчишкой Джерард провел здесь немало счастливых часов — что-то рассказывал сам, слушал рассказы Пинки или просто отдыхал в тишине.
Вскоре он понял, что пора возвращаться назад. В декабре светало поздно, и, судя по тому, что уже совсем рассвело — часы граф забыл захватить, — прогулка затянулась. Не хватало еще опоздать к завтраку.
Возвращаться не хотелось, несмотря на то что он замерз и проголодался. Кроме того, еще нужно много сделать, а он не из тех, кто отлынивает от работы. Выехав из леса и направляясь к конюшням, Джерард понял причину своего нежелания возвращаться. Его губы изогнулись в горькой усмешке, когда он понял, что не хочет заходить в собственный дом из-за проживающей там женщины.
Джерард на мгновение задумался: что произошло с девушкой, которую он когда-то знал? Ответ был очевиден. Ее изменили годы. И Гилберт, живший с ней на протяжении девяти лет. Казалось, теперь в ее жилах струился жидкий лед, а не кровь. Она напоминала мраморную статую. Уравновешенная, элегантная, красивая. А еще холодная, безрадостная, неприветливая. И совершенно непривлекательная. Но возможно, в глубине души она всегда была такой. Ведь люди не меняются кардинальным образом, не так ли?
Джерард не смог освободиться от мыслей о ней даже после прогулки верхом. Но сделать это необходимо. Или хотя бы попытаться видеть в ней лишь вдову Гилберта, женщину, помогающую ему в подготовке праздника. Джерарду была ненавистна мысль о том, что Кристина необходима ему для этой цели. Но без ее помощи действительно не обойтись. Впрочем, теперь она полностью от него зависит. Власть сосредоточилась в его руках. Нет, у него никогда не было желания подчинить ее своей власти. Но возможность хоть немного отомстить ей казалась такой привлекательной.
Спешившись, Джерард передал поводья окончательно проснувшемуся конюху, а потом зашагал к дому. К своему дому. Он заставил себя думать о Маргарет. Она прелестная, живая и дружелюбная девушка. И потом, случаи брака между кузенами не так уж редки.
Поздний подъем по утрам всегда считался в Торнвуде пороком. Странно, но, несмотря на то что Гилберт умер полтора года назад, обитатели поместья, как и прежде, придерживались установленного им порядка. Это прочно вошло в привычку.
Кристина завтракала в компании леди Ханны и Маргарет. Сегодня утром они не стали дожидаться графа. Леди Ханна постаралась объяснить его отсутствие тем, что, возможно, долгое путешествие слишком его утомило. Завтрак уже подходил к концу, а граф так и не появился в столовой. Маргарет и леди Ханна отправились в гостиную писать письма, а Кристина, обрадованная тем, что сможет провести утро с дочерьми, поспешила в детскую.
Она совершенно забыла о том, что договорилась встретиться с графом в библиотеке, и вспомнила об этом, лишь когда он неожиданно возник на пороге спустя час после завтрака. Няня сидела в кресле-качалке возле окна и вязала шарфы и варежки, а Кристина наблюдала за дочками.
Тесс в огромном фартуке стояла перед мольбертом и сжимала в руке слишком большую для своего возраста кисть. Она наносила на лист бумаги яркие мазки. Очаровательная пухлая малышка трех лет от роду очень походила на отца. Понять, что именно она пытается изобразить, не представлялось возможным, но графиню это, похоже, ничуть не смущало. Позже Тесс научится превращать свои фантазии в картины, а пока ей разрешалось просто малевать кистью на бумаге.
Рейчел сидела за столом, погруженная в размышления. Перед ней лежал листок бумаги, испещренный примерами. Она всегда безропотно выполняла каждое задание и при этом старалась преуспеть. Таков уж был ее характер. Худенькая и очень серьезная семилетняя девочка унаследовала от матери темные волосы, карие глаза и овал лица.
Все четверо оторвались от своих занятий, когда дверь детской распахнулась.
— Так вот вы где, — произнес граф Уонстед. — Доброе утро. — Он вошел в комнату, и няня, поднявшись с кресла, присела в реверансе.
При виде графа Кристину охватило абсурдное и совершенно непреодолимое желание обнять девочек за плечи, чтобы защитить. Она вновь ощутила беспомощность, которая всю ночь заставляла ее ворочаться с боку на бок и отравляла сон кошмарами. Все они зависели теперь от этого человека, а он явно питал к ней неприязнь. Кристина поднялась со своего места и склонилась в реверансе.
