Сьюзен Джонсон - Когда вы кого-то любите
Она была чертовски святой. А это означало, что, скорее всего ему не удастся получить то, за чем он пришел. Или, по крайней мере, до тех пор, пока Графтон не отдаст Богу душу. Увы, не столь скорое вознаграждение, о котором он мечтал.
— Мне очень жаль, что вы оказались столь принципиальной женщиной, — ухмыльнулся маркиз, — но я должен достойно принять мою отставку. — Он поднялся с легким кивком. — Спасибо за чай.
Она прыснула.
— И вам не хочется остаться поболтать?
— Нет, пока мы оба полностью одеты, — с озорной улыбкой ответил он.
— По крайней мере, нет вопросов о ваших намерениях. — Случайная прядь волос вылезла из-под черного шелкового банта у нее на затылке. Его так и подмывало дотронуться до нее.
— Нет, — согласился он. — Хотя жаль, что вы мне отказали.
— У меня не было выбора. Мне жаль.
— Не так жаль, как мне. — Насмешливо кивнув, он развернулся, чтобы уйти.
— Поцелуй меня перед уходом.
На какое-то мгновение он решил, что ему почудилось, а свистящий шепот прозвучал лишь в его воображении, но он тут же повернулся — ведь он был прирожденный игрок.
— Мои сожаления тоже остались при мне, милорд, — мягко сказала она, с нескрываемым вожделением во взгляде. — Но только мои сожаления не могут быть утолены никаким гаремом.
Он сделал небольшой вдох, чтобы сбросить напряжение. Если ей требовалось лекарство от сожалений об утраченных возможностях, он мог предоставить его. Хотя и не был уверен, что их желания совпадут. Мягко выдохнув, Дарли ответил звенящим от напряжения голосом:
— Я не ручаюсь за себя, что смогу ограничиться поцелуем. Позвольте мне отказаться. — Она не поняла его. Столько лет он был недостижим для ее поцелуев.
— А что, если я не позволю вам? — Она поднялась с кресла. — Что, если я поцелую вас?
— Пусть это будет на ваш собственный риск.
Их разделяли всего несколько футов — он был предельно спокоен, она зарумянилась, дыхание было прерывистым, словно она только что пробежала какое-то расстояние.
— Это неудачная мысль. — Он глянул в окно, хотя опасные связи и случались в его жизни. — Муж в любой момент может составить нам компанию. — Может, он хоть что-то соображает, в конце концов…
— Софи стоит на страже, а меня еще никто не целовал, — призналась Элспет, слова вырвались непроизвольно вопреки последним остаткам здравого смысла. — Нет, я, конечно, никого не просила, и так уж получилось, что я никого, и никто меня не целовал до сих пор, в мои двадцать шесть лет, — добавила она.
Неужели она действительно сказала это: ей двадцать шесть и ее никто и никогда не целовал прежде? Внезапно открывшиеся перспективы вызвали ответную реакцию в его теле. А не успеет ли он овладеть ею до появления горничной или мужа, мелькнула эгоистичная мысль. Хотя, если ее еще даже не целовали до сих пор, вероятно, нескольких минут, имевшихся в их распоряжении, не хватит.
— Никогда? — спросил он, словно это могло укрепить его решимость.
— Никогда, — прошептала она, придвигаясь к нему, убеждая себя, что ей может никогда больше не представиться подобной возможности, что столь дивно красивый мужчина никогда больше не окажется так близко от нее, что она может умереть от старости, так и не испытав этого… пикантного удовольствия от поцелуя столь роскошного мужчины, как Дарли.
Схватив протянутые к нему молящие руки, Дарли удерживал ее на расстоянии, не слишком уверенный, что сможет управиться с такой пылкой наивностью.
Подняв глаза на маркиза, казавшегося таким недосягаемым, Элспет выдержала его взгляд.
— Пожалуйста, — выдохнула она. — Поцелуйте меня, потом еще раз…
Ее глаза сияли синевой, незапятнанной чистотой летнего неба, ее мольба прозвучала с такой тоской, что он был на мгновение обескуражен.
— Вы просите не того человека. — Нетронутая невинность была чужда его миру. — Я не ручаюсь, что смогу ограничиться одними поцелуями.
Она улыбнулась:
— У нас не хватит времени на большее. Попытайтесь, Дарли, неужели я прошу слишком многого?
И вот опять — неожиданный поворот — и вместо невинности он вдруг увидел желанную женщину. Ее запах заполнил его ноздри, ее близость взбудоражила каждый нерв его тела, и, похоже, чтобы устоять перед искушением, требовался гораздо более совестливый и щепетильный человек, чем он.
— А если мне захочется большего, чем просто поцелуя? — ответил маркиз, резко меняя курс. — Что, если я скажу вам, что не смогу подарить поцелуй, не получив ничего взамен?
Вспыхнувшее желание барабанным боем отдавалось у нее в голове, появилось ощущение, что она находится на грани взрыва, и, едва не задохнувшись от возбуждения, Элспет с трудом произнесла:
— Скажите же, чего вы хотите. Он нежно коснулся ее щеки.
— Приходите в мой домик для скачек завтра. Когда Аманда увезет Графтона на скачки.
— А сейчас? Как насчет сейчас? — Странная неудержимая потребность пульсировала, билась, пылала в ее разгоряченном теле.
Он улыбнулся, их пальцы сплелись, он поднес ее руку к губам.
— Поцелуи вы получите сейчас, — произнес он. — А вот завтра… вы получите все, что пожелаете.
Он предлагал рай. Но отважится ли она? Он не говорил — бери это или откажись навсегда, но ведь ей может никогда больше не представиться подобной возможности.
— А если я приду, — прошептала Элспет, в то время как острое, всепожирающее желание, пронизавшее все ее тело, принимало решение за нее, — что тогда?
— Я покажу вам мой домик и скакунов, — любезно предложил маркиз, понимая, что теперь это уже вопрос времени.
— А если кто-нибудь увидит нас…
— Никто не увидит, — прервал он. — Я обо всем позабочусь.
— Моя горничная…
— О ней позаботятся, — перебил Дарли.
— Мой кучер…
— Я пришлю мой экипаж… в любое указанное вами место.
— Как долго… то есть… — Она зарделась, поразившись самонадеянности вопроса.
— Так долго, сколько пожелаете, — сердечно произнес он, словно они обсуждали продолжительность каких-то безобидных развлечений. — Аманда должна мне несколько услуг.
— Правда?
В полном замешательстве он определял для себя степень требуемой откровенности на столь нетактичный вопрос.
— И мы сможем оставаться вместе так долго, как мне захочется? — нежно продолжила она.
— Конечно, — немедленно согласился маркиз, довольный, что она не стала расспрашивать об Аманде.
Ей предлагали нирвану. Свободу. Наслаждение. И даже больше, подумала она, вся, дрожа в предвкушении счастливых моментов.
— Вам холодно. — Он притянул ее к себе и нежно обнял.
