Кэтрин Коултер - Ночная тень
Никогда в жизни Найт не встречал создания прелестнее… и она оказалась вдовой, да еще с тремя детьми! Он решил, что в ближайшем будущем переселит их в имение Каслроз, таким образом, жизнь потечет по прежнему руслу — спокойно и безмятежно.
Эта женщина и дети, без сомнения, стали неожиданным, совершенно непредвиденным и ненужным ураганом на его пути.
— Милорд, — приветствовала Лили, низко приседая.
— Пожалуйста, зовите меня Найтом. Мы ведь родственники.
— Тогда вы должны звать меня Лили.
— Какое необычное имя!
— Мой отец, Френсис Тремейн… барон Маркхем. Знаете, он не мог похвастаться многими добродетелями, но одна из них была бесспорна: он обладал огромными познаниями в цветах и растениях. Для меня выбрали имя Лили Офелия задолго до моего рождения.
— Обращение к Шекспиру все же предпочтительнее, чем Лили Гортензия или Лили-Лютик.
— Я уже давно добавила к списку Лили-Можжевельник!
— А если бы вы оказались мальчиком?
— Пришлось бы хорошенько подумать, не так ли?
— Как насчет Уродина Арнольд-Тисовая дубинка?
— Мне это нравится, — засмеялась она. — Появись у меня брат, его окрестили бы Берчем Хоторном Тремейном[2].
И она снова засмеялась, должно быть, причудам отца. Слушая ее голос, смотря в это улыбающееся лицо, он чувствовал себя так, словно в мрачный осенний день солнце выплыло из-за туч и согрело его ласковым теплом.
И тут Найт вспомнил ее отца. Тремейн — седьмой барон Маркхем! Господи, этот человек бежал из Англии несколько лет назад, по уши погрязнув в долгах, оставив дом предков в Дорсете, и, если Найт верно помнил, бросил все. Значит, он отправился в Брюссель. С Лили?
— А ваша мать?
— Умерла, когда мне было четырнадцать лет.
Она совсем не напоминала цветок, а была просто обычной очень прямолинейной и строгой Джейн.
— Если вы похожи на мать, вряд ли она была обычной и простой.
Найт немедленно пожалел, что не может отрезать свой проклятый болтливый язык. Лили мгновенно сжалась, не физически, конечно, но он прекрасно ощутил это. Тихо и незаметно ушла в себя. Она опасалась его… и имела на это полное право. Оказаться во власти мужчины, совершенно незнакомого, когда в памяти еще свежи воспоминания о гнусных притязаниях Арнольда. Найт, конечно, был джентльменом, не каким-нибудь негодяем, стремившимся силой завладеть женщиной. Он хотел было извиниться, но тут же передумал. Лучше без шума отступить, так будет умнее.
Но тут она вновь, с улыбкой, пусть и несколько вымученной, кивнула:
— Нет, моя мать была красавицей. Немного помедлив, она подошла к высоким окнам в эркере, выходившим на парк на противоположной стороне улицы, и очень сдержанно добавила:
— По выражению вашего лица я поняла, что вам знакомо имя моего отца. Он, конечно, не был особенно мудрым человеком, но искренне любил меня и заботился, как мог. — Найт подумал, что скорее она заботилась об отце, но ничего не сказал. Поняв, что хозяин молчит из вежливости. Лили резко выпалила:
— Вы хотели видеть меня, милорд? По какому поводу, позвольте узнать?
— Найт, — механически поправил он.
— Простите, Найт.
— Как я узнал, вы с детьми спали прошлой ночью в одной комнате.
— Конечно, было тесновато, но не настолько, чтобы мы терпели неудобства. Вы должны понять, что дети…
— Нет, мне совершенно ясны ваши мотивы. Но, надеюсь, сегодня дети переселятся в другую комнату.
— Если не возражаете; насколько мне известно, Дакет взял на себя труд все уладить.
— Без сомнения. — Найт небрежно показал на кресло:
— Я веду себя непростительно. Садитесь, пожалуйста. — Повернувшись, он устроился в очень большом и удобном кожаном кресле рядом с таким же впечатляюще-величественным письменным столом красного дерева. — Трис оставил завещание?
— Нет, я ничего не знаю об этом. никогда не говорил со мной ни о каком завещании, и я ничего не нашла в его бумагах.
— Значит, никто не был назначен опекуном детей.
— Я их опекун. — Лили выпрямилась:
— Вряд ли это явится для кого-то сюрпризом!
— Я думаю, Трис хотел бы видеть в этой роли мужчину.
— Почему?
Найт с терпеливым снисхождением оглядел Лили:
— Вы слишком молоды. Мальчикам нужна мужская рука. Нужно, чтобы кто-то занимался их воспитанием, защищал и наставлял. Вы женщина, и одной вашей любви недостаточно.
Лили хотела взорваться, потребовать разъяснения, но вместо этого только пробормотала:
— Возможно.
— Кроме того, у вас нет средств. Поэтому и выгодно иметь опекуна-мужчину, особенно с точки зрения экономической.
— Нет!
— Этим родственником мужского пола могу быть либо я, либо Арнольд. Выбор за вами. Но, вы, наверное, хотели бы оформить все по закону, так, чтобы впредь вам не угрожала опасность потерять детей. — Лили лишилась дара речи при мысли о столь ужасной возможности, но Найт мягко добавил:
— Очевидно, у вас просто не было времени все обдумать.
— Вы правы, — призналась Лили. — Я пыталась найти кров и ни о чем другом не могла думать.
— Ну а теперь можно спокойно, не спеша, все устроить.
— Никто не сможет забрать у меня детей, правда?
— Скорее всего, но я все же попрошу моего поверенного, Тилни Джонса, заехать сегодня. Он, конечно, знает что делать.
— Вы очень добры.
Нет, на самом деле он был циничным подонком, но старавшимся, правда, не причинить много вреда своим собратьям, особенно когда выходил победителем в словесных и иных схватках. Поэтому он просто небрежно взмахнул рукой, отметая все комплименты:
— Вы понимаете, конечно, что, если меня официально назначат опекуном, я буду иметь полную власть над детьми, пока мальчикам не исполнится восемнадцать, а Лоре Бет — двадцать один год. Или пока она не выйдет замуж.
Лили ничего не ответила. Перед глазами встал образ взрослой Лоры Бет, молодой женщины, стоящей рядом с предполагаемым женихом, но по-прежнему отказывающейся вынуть палец изо рта. Какой ужас!
Лили невольно улыбнулась, но тут же вернулась мыслями к суровой реальности. Пальцы начали нервно теребить складки муслиновой юбки.
Найт не сводил с нее глаз. Очевидно, ей совсем не понравилось его предложение, но приходилось держать язык за зубами из страха быть выброшенной на улицу. Неожиданно почувствовав угрызения совести, он встряхнулся и резковато заметил:
— Должно быть, вы хотели бы иметь достаточно денег, чтобы никогда ни от кого не зависеть.
— Это верно, — кивнула она с неподдельной искренностью, гордо приподняв подбородок. «Совсем как Сэм», — подумал Найт. Лили внезапно вскочила; бледные щеки порозовели. «От гнева», — понял Найт. Прекрасно, это означает, что она забыла о своем отчаянном положении, пусть и ненадолго.
