Шэрон Шульц - Леди и ее рыцарь
– Маккарти подстерегли момент, когда лорд Брайен со своим войском отлучился из замка «Джералд»… я всегда была уверена, что они выманили его обманным путем, хотя у меня нет доказательств. Маккарти заявились с большими силами, их войско получило подкрепление от других ирландских семейств. – Боевые выкрики, лязг металла и стоны умирающих вновь зазвучали в ушах Мойры. Она поежилась. – До этого здесь долгое время было тихо и спокойно, мы забыли об опасности и потеряли бдительность. Маккарти без труда преодолели нашу оборону, потому что большинство людей ушли с лордом Брайеном.
– И что было потом?
– Захватив замок, они собрали всех наших во дворе. – Мойра закрыла глаза. Она снова ощутила ужас и чувство беспомощности, которые чуть было не лишили ее последних сил, пока она не заставила себя вспомнить, что, кроме нее, некому встать на защиту людей из замка «Джералд». И тогда она подавила свой страх и встретила захватчиков с высоко поднятой головой. – Я из рода воинов, милорд. Про моего отца все знали, что он готов лезть в драку по всякому пустячному поводу, а мои братья еще хуже. Но ни разу в жизни я не встречала человека, который так бы обожал войну, как Дэрмот Маккарти. Он просто купался в ней, он наслаждался каждым мигом своего всемогущества над противником. – Ее голос дрогнул, она глубоко вздохнула, надеясь, что это ее успокоит. Бесполезно.
Лорд Коннор поддержал ее за руку и помог сесть.
– Этот человек не воин, миледи. Такое поведение неблагородно.
– Дэрмот Маккарти не знал, что такое благородство, и знать не хотел. Но я этого не понимала, а потом изменить ничего уже было нельзя…
Мойра устремила взгляд на море, на круживших над ним чаек. Они были свободны как ветер, и тем ничтожнее казалась ей ее собственная жизнь. Она запуталась, и запутывает всех, кто оказывается рядом с ней.
Ей ужасно захотелось, чтобы лорд Коннор исчез, уехал, пока не завяз в этой трясине. Но было уже слишком поздно – она знала, – слишком поздно для всех.
Так пусть по крайней мере никому не придется платить за ее ошибку.
Лорд Коннор мягко коснулся ее руки.
– Миледи, я понимаю, вам тяжело об этом вспоминать. Я для вас чужой человек, но мне просто необходимо знать, что здесь произошло, если я хочу защитить вас, вашего ребенка, ваших людей. Прошу меня простить, но я так или иначе узнаю правду. – Он вздохнул. – И лучше мне услышать все от вас, а не от Д'Ати. Совершенно очевидно, что он вас не любит, как и всякого, в чьих жилах течет ирландская кровь. – Его губы изогнулись в насмешливой улыбке. – Глупец.
Мойра не могла не улыбнуться в ответ, но при мысли о сэре Айворе и его сплетнях ее улыбка тут же увяла.
– Вы правы, милорд, но только меня сэр Айвор ненавидит вовсе не потому, что я ирландка… во всяком случае, это не единственная причина. Он меня всегда терпеть не мог – то ли из ревности, то ли еще почему-то, я не знаю. Он был очень предан лорду Брайену.
– Как бы там ни было, злоба звучит в каждом его слове, стоит только заговорить о Маккарти… или о вас. Так что я предпочитаю услышать все от вас, миледи, и заверяю, что вам не придется жалеть об этом.
По ее глазам, по выражению лица было видно, что она борется сама с собой. Ему подумалось, что, даже если она захочет солгать, у нее не получится. Дай Бог, чтобы он оказался прав, потому что ему просто необходимо узнать от кого-то правду, и лучше всего от нее.
Наконец женщина остановила взгляд своих синих глаз на нем, приняв решение.
– Благодарю вас, лорд Коннор, за ваше доверие… и вашу честность. Я постараюсь вас не разочаровать. – Она передернула плечами. – Вы имеете на это право, хотя ужасно трудно признать вот так, открыто, что тебя обвели вокруг пальца. Только, поверите вы или нет, иного пути не было.
Мойра зябко поежилась, и ему захотелось обнять ее, согреть и утешить. Потребовалось усилие, чтобы не двинуться с места: она не поняла бы такой фамильярности со стороны чужака, да и ему лишний соблазн был совсем ни к чему. Искушением было уже то, что он сидел рядом с ней, чувствуя ее близость, ее запах, ее женственность.
К его удивлению, она дотронулась до его руки.
– Я верю, вы сделаете все, что в ваших силах, дабы помочь мне защитить мое дитя. Я знаю вашего брата как доброго и порядочного человека. И убеждена, что вы такой же, как он. Фицклиффорды и Фицджералды всегда были честны друг с другом, и я верю, что так будет и впредь.
– Вы делаете мне честь, миледи.
Она вздохнула и устремила взгляд на море.
– То, о чем хочу рассказать, милорд, я не могу говорить, глядя вам в глаза. Мне стыдно. Надеюсь, вы не станете возражать.
– Нет, конечно, продолжайте.
– Так вот, когда Маккарти согнали всех во двор, Хью выволок меня и горничных из комнаты, где нас прятали. Потом началась атака на крепость. Этот Хью – страшный грубиян и пошляк. Если б не Бриджит, он содрал бы с меня одежду еще до того, как мы оказались во дворе, хотя и так успел разорвать на мне платье, сорвать с головы покрывало, расцарапав при этом мне лицо и руки. Он поставил меня перед всеми, чтобы они подумали, будто меня уже…
Ее голос затих, она схватила руку Коннора и крепко сжала. Он почувствовал, как в нем нарастает гнев. «Подожди, Хью Маккарти, – подумал он, – ты заплатишь за все, что творил в тот день».
– Все выглядело так, будто он меня уже изнасиловал, – заговорила она снова. – Его люди не уступали ему в сквернословии и наперебой стали выкрикивать всякие сальности, доведя моих людей до бешенства. Ну, а солдаты Маккарти только того и ждали – они снова принялись жестоко избивать всех подряд. Мои слуги не представляли для них ни малейшей угрозы, но им хотелось во что бы то ни стало поставить их на место.
Безобразная картина, которую она нарисовала, не была для Коннора чем-то неожиданным. Он знал людей, которых хлебом не корми – дай только покуражиться над теми, кто оказался в их руках и не может дать отпор.
Коннор сплел ее пальцы со своими.
Она взглянула на него блестящими от слез глазами, не убирая руки.
– Потом появился Дэрмот. Он выглядел совсем не таким, как Хью и его люди, – чистый, в аккуратной, добротной одежде. Он приблизился, учтиво мне поклонился, а потом одним ударом свалил Хью на землю. Я тогда подумала, что он, может, отпустит моих людей или по крайней мере прекратит побои. Он был так вежлив со мной… Но это была всего лишь маска.
По мере того как продолжался рассказ, в душе Коннора росло уважение к сидевшей рядом с ним женщине. Она была напугана, да что там – охвачена ужасом, и все-таки ничто не ускользнуло от ее взора, и из увиденного она сумела сделать заключения.
– Так что же сделал Дэрмот?
– Он переступил через Хью, который все еще валялся на земле, взял меня за руки и отвел в сторону. «Я помилую твоих людей», – сказал он. Я вздохнула с облегчением, ведь их единственная вина была в том, что они служили своему законному господину. У них не было выбора, и наказывать их было не за что.
