Патриция Райс - Прекрасная колдунья
Дрейк ухмыльнулся, уловив ее дерзкий взгляд. Возможно, окружающим ужасно повезло, что девушка немая, потому что язычок у нее, наверное, был бы ужасно острым. Подавшись вперед, он взял из рук Эйлин вышивку и начал критически осматривать ее. Не ожидая такой наглости, девушка едва не задохнулась от возмущения, но Дрейк не дал ей времени опомниться.
– Единорог, конечно, немного косоват, а вот его золотая грива очень даже ничего. Так и хочется вплести в нее красную ленточку. Но для этого единорогу придется положить голову на колени этой прекрасной леди. Кстати, кто она? Принцесса? – еле сдерживая смех, произнес он и посмотрел Эйлин прямо в глаза.
Она ответила ему укоризненным взглядом и кивком головы указала на кресло: мол, занимайтесь тем, чем привыкли, а критические замечания оставьте тем, кто разбирается в искусстве.
– Моя сестра была бы чрезвычайно рада познакомиться с вами, мисс Эйлин. Я полагаю, что вы с ней примерно одного возраста. Она тоже увлекается рисованием и рукоделием. Но, и в этом мы с ней схожи, ее главное оружие – острый язычок. Мне кажется, что вы быстро подружитесь.
Молодые люди продолжали мило общаться, как бы не замечая присутствия остальных. Сэр Джон молча наблюдал за тем, как один выпад сменялся другим: резкий жест порождал замысловатую фразу, которая, в свою очередь, вызывала оживленную мимику. Когда баронет с женой нашли Эйлин, она, еще будучи подростком, уже обещала стать настоящей красавицей, такой же, какой была ее мать – Элизабет. Однако по характеру немного замкнутая Эйлин сильно отличалась от матери. И то, что она не говорила, не играло тут особой роли. Но сейчас, видя, как девушка общается с юным маркизом, лорд Саммервилл подумал, что все же Эйлин унаследовала частичку таланта обвораживать мужчин от своей кокетливой и веселой по характеру матери.
Баронет отложил газету и демонстративно покашлял, привлекая внимание Дрейка. Эйлин старательно закрепила нить и потянулась за другой, красной.
– Дрейк, ты так ничего и не сказал о леди Памеле. Вы уже назначили дату свадьбы?
Слова сэра Джона прозвучали как гром среди ясного неба. В комнате повисла гробовая тишина. Стало слышно, как на стене тикают часы. Баронет бросил быстрый взгляд на свою племянницу, но та, словно ничего не слыша, продолжала искать в куче клубков нужный ей.
Дрейк стоял, лениво облокотившись о каминную полку. Казалось, что все сооружение из темного дерева держится на его широких плечах, и отойди он чуть в сторону – полка с грохотом рухнет вниз.
– У леди Памелы все хорошо, как и всегда. Она целиком поглощена событиями нового лондонского сезона и не очень-то стремится возложить на свои хрупкие плечики бремя супружества. А я не вижу особых причин торопить ее. После смерти моего отца его поместье и все дела пришли в некоторый беспорядок. Поверенные не могут разобраться со всем без меня, и я должен выполнять их требования ради своей сестры и кузенов. В праве наследования моего кузена есть спорные моменты, и я хотел бы обсудить с вами это дело.
Сэр Джон решил более не касаться этой темы, и вскоре разговор пошел о войне в Европе и напряженной обстановке в Англии. Волнения, связанные с войной, ушли на задний план, вытесненные грязными сражениями Ганноверов, не имевшими под собой ни веского основания, ни благородной цели. Англичане стали волноваться за величие своего нерушимого прошлого. Но при всем при этом казалось, что слухи о вторжении французской армии никого не беспокоили.
– Камберленд удержит их и будет сдерживать ровно столько, что им станет скучно, и они отправятся восвояси, – рассуждал вслух сэр Джон. – Помяни мое слово: если мы не отзовем наши армии, якобиты поставят эту страну на колени.
– Да, зная репутацию моей семьи, можно было бы предположить, что одна или две армии сделали бы все необходимое, чтобы держать моих кузенов в узде, – пробормотал Дрейк.
Что-то в словах маркиза заставило Эйлин насторожиться. Она подняла на него глаза, но, кроме некоторого легкомыслия в выражении его лица, ничего не уловила.
Поднявшись с места, леди Саммервилл откланялась, и Эйлин, быстро убрав нитки, последовала за ней. Она очень хотела бы узнать побольше о семействе Дрейка, но слишком уважала своих опекунов, чтобы поступить невежливо и остаться там, где ее присутствие было нежелательно.
Глава 4
Голоса. Громкие мужские голоса. Они кричат. Они полны гнева и злобы. Они требуют чего-то. Но она не знает чего. Она съежилась в темноте, но голоса все приближались, становясь громче и громче. Сжав маленькие ладошки в кулачки, чтобы хоть как-то защитить себя, она завизжала. И не смогла остановиться. Воздух наполнился пронзительным визгом. Душераздирающим. Полным отчаяния и ужаса.
Эйлин отчаянно махала руками и ногами, изо всех сил стараясь сбросить с себя многочисленные покрывала. Она кричала. Отчаянный крик рвался наружу, хрупкое тельце Эйлин содрогалось от громких рыданий.
Проходя по освещенному коридору, Дрейк услышал сердитые голоса и приглушенный крик. На мгновение он остановился. Он знал, кому принадлежали эти голоса. Но кто кричал? Первой мыслью было, что это его сестра, и, встревоженный, Дрейк подошел к ее комнате и остановился у двери. Внутри все было тихо. Облегченно вздохнув, он двинулся дальше. Тихо ступая по устланному ковром полу, он приблизился к комнате, отведенной для их гостьи. Конечно, она, всегда такая тихая, вряд ли могла издавать подобные звуки.
Тяжелая дверь почти заглушала сердито спорящие о чем-то голоса. Мгновенно осознав, что из-за своей немоты Эйлин не может громко кричать и что этот хриплый звук вполне может издавать она, Дрейк ухватился за ручку двери. Холодок пробежал по его спине. В случае опасности Эйлин не может даже позвать на помощь! Нужно было оставить с ней на ночь служанку!
Дверь тихо отворилась, и звуки стали чуть громче. Держа в одной руке свечу, Дрейк быстро огляделся. Никого. Разглядев в полумраке кровать, он прищурился, силясь увидеть ту, что должна на ней лежать. Вот он увидел длинную темно-рыжую косу. Глаза постепенно привыкли к темноте, и юноша сумел различить длинную ночную рубашку, которая местами проглядывала между спутанными покрывалами. Рубашка была слишком большой для маленькой стройной девушки, и Дрейк подумал, что она, должно быть, принадлежит леди Саммервилл. Надевать бесформенный мешок, скрывающий изъяны увядающей фигуры, под стать пожилой женщине, но не молоденькой девушке вроде Эйлин. Дрейк улыбнулся при мысли, отчего леди Эмма так тряслась за свою драгоценную «племянницу». Репутация Шерборнов была отнюдь не безупречной.
Донесшиеся жалобные стоны стерли улыбку с лица Дрейка. Оказалось, что девушка спит. Однако стоны рвались из ее горла, а сама она отчаянно боролась с покрывалами. Ее, очевидно, мучил кошмар, но почему-то девушка никак не могла проснуться. Поставив свечу на прикроватный столик, Дрейк вырвал покрывала из скрюченных пальцев Эйлин и отбросил их в сторону.
