Джо Гудмэн - Бархатная ночь

— Ты не забыла, почему ты здесь? Вспомни, чту на другой чаше весов!

— Я не могу этого забыть, — сказала Викторина. — Но одного слова от вас будет…

— Ничего не будет, моя дорогая, — раздался чей-то голос.

Кенна вскрикнула, но ее не услышали из-за возгласа, вырвавшегося у Викторины. Это был лорд Данн, неожиданно возникший в пещере. Каким-то образом ему удалось проникнуть в нее так же незаметно, как много лет назад. Кенна посмотрела на подол платья мачехи. Он был сухим. Сапоги Риса покрывала грязь, но ведь он выходил на берег, чтобы подать условный сигнал. Видимо, они прошли сюда тем же путем, что и ее отец:

— Роберт…

Лорд Данн поднял руки, демонстрируя всем, что он хорошо приготовился к встрече. В каждой руке он держал по пистолету.

— Викторина, подойди сюда…

Женщина со страхом посмотрела на стоящих перед ней людей, затем, неуверенно взглянув на Риса, шагнула к мужу.

— Так ты не поверила мне, Викторина? — грустно спросил лорд Данн. — Эти мужчины лгуны, включая и того, от которого ты ждешь помощи.

Кенна задержала дыхание, когда ее отец направил оружие на Риса.

— Неужели ты ввязался в новую авантюру? Не ожидал, что ты способен предать свою страну ради мифического мирового порядка, который предлагает Наполеон. Не трудись отвечать. — Лорд Данн махнул пистолетом в сторону двух мужчин с лодки: — Их присутствие является достаточным доказательством. Я должен был бы убить тебя, но не могу. Следовательно, я обязан отдать тебя под суд, но гордость не позволяет мне опозорить свой дом. Я дам тебе возможность покинуть Англию, и это много больше, чем ты заслуживаешь.

Кенна зажала руками уши, не желая больше слышать ни слова. Все это глупые разговоры, и ей лучше не знать, о чем они. Рис продолжал что-то говорить, но она так и не услышала что. Викторина плакала, закрыв лицо руками, и Кенна решила, что она выглядит трогательно хрупкой. Видимо, об этом же подумал и отец, когда взглянул на жену. Его взгляд смягчился, и он не заметил, как один из французов молниеносно схватил фонарь и швырнул его на пол. Пещера погрузилась в кромешную тьму.

Кенна опустила руки. До нее донеслись выстрелы и крики боли. Потом раздался еще один выстрел, и наступила путающая тишина. Викторина выкрикнула имя мужа, и горло Кенны сжал спазм. Потребность найти отца побудила ее к действиям. В полной темноте она пробралась во внутреннюю пещеру, едва увернувшись от столкновения с одним из мужчин. Послышался шорох ткани, затем громкие протесты Викторины, которую оттаскивали от мужа.

— Найди фонарь, — приказал один из французов.

Кенна замерла, когда ее пальцы коснулись стекла фонаря. Кто-то пробирался по направлению к ней, шаря руками по земле. Кенна задержала дыхание, но тут чья-то рука коснулась ее плеча.

— Diable! Comment…[1]

Кенна схватилась за кольцо на крышке фонаря и изо всех сил ударила им в то место, откуда слышался голос. Француз завопил от боли, а лицо Кенны осыпал град осколков. Но торжество девочки было недолгим, так как человек успел схватить за край шарфа.

— Его светлость вызвал подкрепление, — прохрипел он, подтягивая Кенну к себе.

Кенна подумала, что он задушит ее, и приготовилась распрощаться с жизнью. Но противник использовал свою свободную руку, чтобы перебить ее ничем не выдающийся нос.

Что-то холодное и мокрое коснулось пальцев Кенны, и она сжала их. Через мгновение вода залила всю ее руку. Кенна застонала, не понимая, где находится. Ей показалось, что она ослепла, так как и при открытых глазах ее окружала темнота. Мало-помалу в ее памяти начали всплывать недавние события.

Пещера была пуста. Не доносилось ни звука, кроме тихого плеска воды.

— Папа! — Ответа не последовало, да Кенна и не ждала его. — Викторина! — Снова тишина.

И только попытавшись встать, Кенна поняла, что связана по рукам и ногам. Она задергалась, но веревки не поддавались. Вода снова подобралась к ее рукам и вновь отступила, но не более чем на несколько дюймов. Через минуту ее руки были уже полностью в воде. Кенна с трудом поднялась на колени и неуклюже поползла к стене. Вода следовала за ней по пятам. Кенна поскользнулась и, случайно задев перебитый и кровоточащий нос, чуть не потеряла сознания.

Хватая ртом воздух, Кенна проползла несколько метров на животе. Однако ее хриплые стоны сменились криком ужаса, когда она коснулась пальцами рукава рубашки. Она наткнулась на тело своего отца.

Глава 1

Январь 1815 года

Кенна проснулась от собственного крика. Но страх еще жил в ней. Ее сотрясала дрожь, влажное от пота одеяло сбилось в ногах. Кенна нетерпеливо отбросила его, одновременно протягивая руку к пеньюару. Она еле успела натянуть его, как дверь в спальню распахнулась.

На пороге стоял Ник. Его глаза опухли со сна, но на лице читалось выражение глубокого сочувствия. Он поплотнее запахнул свой халат и, удостоверившись, что Кенна проснулась, кивком отпустил служанку, которая маячила за его спиной.

Тихо закрыв за собой дверь, он быстро подошел к сестре.

— Как ты себя чувствуешь? — Взяв влажные руки Кенны в свои, Ник присел рядом и начал массировать ее пальцы.

Кенна смущенно засмеялась:

— Ты мог бы уже привыкнуть к этому. — Она высвободила руки и обняла себя за плечи. — Не надо было тебе вставать. Нет никакой необходимости…

— Не говори чепухи. Сомневаюсь, что когда-нибудь привыкну к твоим кошмарам. Я надеялся… Последний был так давно… — Ник замолчал, не зная, чем бы ее еще утешить.

— Почти шесть месяцев, — пробормотала Кенна. — Я так надеялась, что все прошло. — Она поежилась.

— Ты замерзла. Давай забирайся под одеяло. — Ник начал поправлять простыни, но, почувствовав, что они влажные, замер: — Боже мой! Да их выжимать можно! Иди, посиди у огня, а я позову служанку.

Кенна подчинилась без звука. Она больше не спорила. Это было одно из тех изменений в ее характере, которые принесло время. Она даже боялась думать об остальных.

Появившаяся служанка быстро перестелила постель. Кенна безразлично сидела у камина, пока Ник снова не уложил ее. Она безвольно опустилась на подушки. Локоны золотистых волос выбились из косы и разметались, словно лучи солнца, по кружевной наволочке.

— Не хочешь рассказать, что случилось? — спросил Ник, встревоженный затуманенным выражением ее карих глаз.

— Почти то же самое, что всегда, — Кенна зажмурилась, но слезинка пробилась сквозь густые ресницы.

Ник нежно смахнул ее:

— Но по твоему голосу можно сказать — появилось нечто новое.

Это так, но ей не хотелось обсуждать свой сон с братом, пока она не обдумает все сама. Ее воспоминания о том вечере, когда погиб отец, были очень смутными. Четко Кенна помнила только то, как они с Ивонной на лестнице обсуждали появление пастушек.